И отнял грезы из песка

Стремительный табун из облаков,
Пронесся над пустыней лет,
Ушел за древний косогор,
В ручьях купался, был иным,
Смеялся, плакал, вытекал,
Полнел и тешился, шалил,
И лотос – семя высевал.
И в мой бокал вина налил,
Пустыня лет была древна,
Деревья многие века,
Здесь не густели, не росли.
Не оставляли свою тень,
И пустошь разносила прах,
И покрывала пеплом все,
С присутствием своим в углах,
Я был всегда влюблен в нее,
А косогор в моем окне,
Рассказывал легенды всем,
И истину в меня вселял,
И сам смотрел слепо вперед.
Он обдувался ветром дней,
Суровым был, и одинок,
Но был он все же всех добрей,
И был пророкам всем пророк.
Ручьи журчали и несли,
Неспешный, тайный разговор,
Смотрели в очи талых звезд.
Луну рожали в пене вод,
Роняли капли в небеса,
Делились светом и с землей,
Лучистой влагой в голосах.
Они всегда были со мной.
И лотос рос в моей груди,
И раны спешно затянул,
Направил душу на любовь,
И отнял грезы из песка,
Курился в дымке над рекой,
В морозе запахом возник,
Ой, мой печальный, дорогой,
Портвейн давно уже испит!
Из чаши звонкой, не моей,
В которой всполохи огня
Вечерние зажглась звезда,
Закрыла ночь и облака.
Во тьме терялся косогор,
Купался он в своих ручьях,
А я был пьян и мне в укор:
Моя судьба, моя судьба!