Разговор о болтовне

*Данный текст написан для моей подруги, юриста, а потому идет от женского лица.

Как известно, ни один язык, на котором говорит сколько-нибудь значительное число людей, не является монолитным. Не имея под рукой статистических данных, рискну утверждать, что группа численностью 300 000 человек (население среднего российского города) уже имеет в своей речи достаточно различий, чтобы можно было говорить о возникновении «районных» говоров или даже диалектов. Разница заметна и в лексическом наборе, и в произношении, и даже в традициях построения фразы (благо русский язык, организованный более свободно чем немецкий или английский, это позволяет).
     На тему различий (либо, наоборот, унификации языковых процессов) написано множество научных работ и публицистических статей, сложено море анекдотов. Задачей этого эссе не является глубокая разработка темы; я лишь позволяю себе констатировать некий факт: истинно единого разговорного русского языка на сегодняшний день нет.
     Не нужно далеко ходить за примерами. Достаточно прислушаться к тому, как говорят хотя бы в Нижегородской области. Вокруг «горя-моря» (Горьковского водохранилища) сохраняется пресловутое волжское «оканье». Там же в употреблении много слов, в «усредненном» языке считающихся устаревшими. На юге области произношение ближе к столь же легендарному рязанскому «яканью». Юго-запад, граничащий с местами компактного расселения угро-финских народов, изобилует глуховатыми согласными. Север, в особенности за Керженцем, насыщен слитыми гласными (а то и словами), и тоже переполнен архаизмами.
     В самом Нижнем Новгороде «город» (верхняя часть поселения) говорит в массе сложнее, но одновременно и четче, приближаясь к московской языковой норме. «Низ» (заречная часть города) «рубит» фразы. Здесь, в рабочих районах, особенно много профессионализмов. В верхней части ими оперируют, как правило, лишь узко замкнутые профессиональные группы, вроде юристов, дизайнеров, программистов и тому подобных.
     Кстати, именно «профессиональные языки» все чаще становятся камнем преткновения. Скажем, мой ближайший друг и я далеко не всегда сразу понимаем друг друга, хотя оба изъясняемся достаточно грамотно. Но я не свободна от юридических норм и штампов, а он, человек прессы, употребляет в повседневной речи как нормы «высокого» литературного языка (о, редактор!), так и те же дизайнерские формы (чье происхождение лежит в области пиджн-инглиш), и даже намеренно искажаемые лексемы интернет-сленга.
     И все это - единый язык?!
     Можно закрывать глаза на все различия до тех пор, пока в национальной общности существует ясное речевое взаимопонимание. Но ведь дело дошло именно до того, что мы, «типа как бы русские», перестаем понимать друг друга. Порой проще осознать речь украинца или болгарина…
     А ведь единый язык, согласно классической формулировке, является одной из определяющих черт нации. Так что же, выходит и нация разрушается, расслаивается? Или же стоит говорить попросту о преступном, но поправимом пренебрежении? И если так, то насколько оно поправимо?
Наверное, не так важно (на сегодняшний день, разумеется), как писать «спорные» слова, заимствованные из других языков. Какая нынешнему русскому разница: дистрибьютЕр или дистрибьютОр, и на какое заимствование ориентироваться – компьютер или кондуктор. Все равно норма центральноевропейского русского произношения смягчает эту неузаконенную гласную до чего-то среднего; да и составители словарей не могут меж собой договориться. По орфографическому Тихонова так, а по толковому Райзберга иначе…
     И вроде бы неважно, пропечатывают ли в прессе точки над «Ё» - грамотный человек инстинктивно произносит правильно.
     Но вот принятое в последнее время в СМИ понижение заглавной буквы в обращении «Вы» уже несколько настораживает – этакая нивелировка личностных ценностей. Обилие грамматических ошибок в документах, публикуемых администрациями (!) всех уровней давно не смешит, а печалит, поскольку воспринимается как пренебрежение к огромной массе людей (причем профессионалов), работающих с этими бумагами. Количество заимствований просто пугает, и глобализация здесь, право же, не при чем. Калькирование чужого слова – признак лености ума.
     В этом своем эссе я начинала описание различий с нормальных процессов, вызванных географическим, историческим, социальным разбросом. И, двигаясь по нарастающей, пришла к перечислению явлений, воспринимающихся уже как неестественные или даже болезненные. Причем не только для языка как такового, но для общества в целом.
     Я будущий юрист, и пытаюсь мыслить – и выражаться! – упорядоченно. Но наша законодательная система на сегодняшний день производит впечатление, по меньшей мере, недисциплинированной. Ровно так же мы ныне небрежны и недисциплинированны в обращении с языком.
     Или наоборот?
     Мне представляется, что очистив речь и укрепив понимание друг друга, мы придем и к становлению четкой и ясной системы законов. Может быть, во главу ее нам нужно поставить даже не коряво написанную конституцию, а специально разработанный, непременно всенародно принятый закон «О языке». Не о «государственном языке» как политическом инструменте, а просто о языке – как первоочередно необходимом средстве общения, понимания, дисциплины мышления и высказывания, как залоге иного уровня общности и контакта – не безлично-безразличного, как сейчас, но внимательного к каждому человеку, профессии, делу, обстоятельствам. И это ли не залог построения правового государства!