Отрывок из рассказа Город ждал

Город застыл в ожидании. Необъяснимая тоска блуждала потёртыми стенами с вмятинами, похожими на отпечатки бетонных лап. Дождь стекал, отзеркаливаясь на стёклах старых рам, изредка заменявших их жёстким и немым, скорее мёртвым пластиком. Древесина впитывала влагу, разбухала, напоминая собой оттопыренную губу обиженной дамы.
То ли дождь, то ли слёзы – город не разбираясь, с покорностью принимал всё. Словно молитва разливалась вода долгим протяжным звуком по сутолочным переездам, дворам и разбитым дорогам.
Проезжая часть  меняла сцены. Цок-цок! Цок-цок! Ритмично вызванивая, били мостовую каблучки. Плащ латался взметнувшимися листьями. Не успев задержаться на нём, листья падали на мостовую, пряча её унылую серость и гнетущую скользкость. Булыжная молчала…
Сокрушая мысли, плыла звенящая тишина. Сухая немота продолжала тяготеть, превозмогая тягучесть безысходности. Ожидание поглощало молчанием. Последовательность преследоваемых мыслей обрывалась.
 Темень прятала под своим подолом нависшие брызги. Грузная масса, собранная подошвами, отягащала прожитый день. Ноги бессознательно поднимали обессиленное естество. Съедающая  всё чернота да изредка доносившиеся звуки от соседей, свидетельствовали о близости домашнего очага.  Усталая ладонь на ощупь касалась перил и, оставляя напряженность, пыталась облокотить слепую удаль, сбросить тяжесть, как ношу. Ступени играли в прятки. Свет лишь изредка напоминал о себе. Троллейбус давно ушёл в туман, а рука напряжённо сжимала билет, но осозновая реальность происходящего, как бы очнулась и выпустила его.






Вот и дверь… Прижавшись к ней, как  к надежде о спасении, подумала:
- Наконец-то дома!
Предвкушая приход, стены глотали запах. Лизнув занавески, сквозняк отпрянул к двери.
- Насытившись водой, чайник сначала наслаждался щедростью огня, но, закипев, стал поднимать крышку, напоминая собой сеньора в шляпе, торопливо и вежливо приветствовавшего окружающих. Каждый глоток горячего чая освобождал из плена осени. Наполняясь ароматом лета, смородина ныряла к краям пиалы, насыщая всё глубже и глубже.
Привычная картина.
- Чашка с чаем, а я – сама, - повторялась навязчиво мысль.
Сомкнув пальцы, старалась оправдаться у стыда одиночества.
Унылость брела по комнате, напоминая писком половиц вздрагивающего комара.