В Раю

    В  Раю

Крымская  легенда

Эфенди учил людей,
Дожив до последнего срока.
И после смерти своей
Прибыл  на  суд  Пророка.
Взвесил  Пророк  на весах
Дела и плохие, и славные.
И,  оказалось: веса
У них  удивительно равные.
Что делать,  Пророк  не знал.
Как  нужно такого судить?
Перед Аллахом предстал
С наивным вопросом: «Как   быть?»
Не дело,  сплошная  морока!
Пыл понемногу  остыл.
Аллах и спросил у  Пророка:
«Кем он при жизни был?»
«Был человеком честным.
Людей  наставлял, как жить».
«Учителем был известным?
Значит, любил  говорить!
Надо судить примерно,
Но и не очень чудить!
Отправь его в Рай, наверно,
Но запрети говорить».
Речь в приговоре ведется
(Учитель без памяти рад):
Если три раза сорвется,
Сразу отправится  в  Ад.
Хотите вы -  не хотите,
Условий  не выбирай.
Так и попал учитель
В благословенный Рай.
Сначала  Эфенди робеет:
Ему не понятны нравы.
Бывшие  ханы  и беи
Аллаху  поют хоралы.
Он только с трудом понимает:
Ни в чем здесь отказа нет.
 Кто-то предпочитает
Сладкий  и нежный щербет.
Кто-то, приятный очень,
Из самых высоких  лиц,
Проводит веселые ночи
В обществе  райских девиц.
Учитель сумел оценить
Местные постные души:
Все любят поговорить,
Но никого не слушают.
Песни и шутки звучат.
Эфенди помалкивать надо.
Молчать, когда все говорят –
Это страшнее Ада.
                -
Пикник  райских девушек ждал.
Их всех разместили вместе.
Но воз безнадежно застрял
На  самом коварном месте.
Возница из сил выбивался,
Чтоб сдвинуть повозку с мели.
Но воз ни на шаг не сдвигался,
Верблюды сердито ревели.
Возница, надеясь на чудо.
Или эффекта ради,
Привел еще пару верблюдов,
Но впряг  их в повозку сзади.
Снова свистели бичи.
Возница от гнева дрожал.
Сказать бы: «Учитель, молчи,
Как тысячу лет молчал!»
Ангелы гимны пели,
Запрятав под крылья  лица,
И равнодушно глядели
На эпизод с возницей.
Эфенди воскликнул: «Дурак!»
Без сладкозвучной лести.
«Ну кто запрягает так?
Надо собрать всех вместе!»
Слова мимовольно слетели.
Сдвинулся дальше рассказ.
Ангелы хором пропели
Единодушное «Раз!»
                -
Через столетье конфуз.
И снова язык, конечно.
Умер татарин  Отуз,
Который прожил безгрешно.
Когда его в Рай направляли,
Он, помолчав немного,
Просил, чтоб ему позволяли
К себе приводить корову.
«Ты честно прожил свой век
И не был лентяем праздным.
Корова – не человек.
Здесь много животных разных.
Нет бы, просил обнову,
Чтоб богачей посрамить…
Ладно, бери корову,
Но чем ее будешь кормить?»
Ангелы гимны поют:
Так было Аллаху угодно,
Что появился в Раю
Татарин с коровой голодной.
Как бы беды не вышло!
И, надо же, словно нарочно   -
Рядом с Эфенди крыша
С травою зеленой  и сочной.
Татарин совсем растерялся,
Как будто был пойман на краже.
На крышу Отуз забрался
И тянет корову туда же!
Здесь высоко от земли.
Сорвешься, корову угробишь.
Учитель кричит : «Нарви
А на земле покормишь»
Снова слетели слова,
Хотя и совсем невольно.
Ангелы спели: «Два!»
И улыбнулись довольно.
                -
Напрасну не говорят.
Это Аллаху угодно,
Что он опускается в Ад
С ревизией ежегодно.
Кто-то в котле кипит.
Вопрос назревает невольно:
«За что этот грешник  сидит.
И может уже довольно?»
«Это кипит «политический»,
Что оскорбил Чингис-хана,.
Сказав, что он царь мифический,
А власть у него от Шайтана.
«История, правда, банальная.
Но вышел империям край.
Проблема не актуальная.
Пусть отправляется в Рай!»
Выдворенный решительно,
Избавленный от беды,
Он закричал пронзительно:
«Дайте скорее воды!»
К колодцу помчался стремительно.
Хотел сразу прыгнуть на дно.
Но был остановлен учителем:
«Возьми на веревке ведро!»
Райский этюд завершался.
В Ад все дороги вели.
Хор на восторг сорвался,
Пропев оглушительно:  «Три!»
Оскал неизбежного Рока.
И, некого в этом винить.
Учитель спросил у Пророка:
«А можно в Аду говорить?»