Пошалить захотелось...

       [Warning! To adults only. 21+]

                I.

Славяне не любят славянов
понеже, вельми и зело.
Попав в окруженье диванов,
пропавший как Азазелло,

речистый, лучистый, тенистый,
кривой свой лелеявший клык,
любимый славянкой монистой,
исследую глюкнувший “клик”.

Проклятие ноута внятно,
ведь он – порожденье врага
и то, что сегодня занятно,
поднимет вчера на рога,

где губы, от боли воспрянув,
шепнут, пепельнея, не зло:
“Славяне не любят славянов
понеже, вельми и зело”.

             II.

Антилопки куду,
расселитесь всюду,
я любить вас буду
как биде и Будду.

            III.

Мужчины похотливы,
а женщины скромны.
Гробовщики смешливы,
а комики грустны.

Умеют птички бриться,
сом грезит о ремне.
Знакомая девица
желает смерти мне.

              IV.

            Сын поёт, отец лепечет.
          Два лентяя – чёт и нечет.
                Серёже.

                A.

Ты опять сегодня грустный,
как вчера и столько лет;
надгрызаешь лист капустный,
заряжаешь пистолет.

Полыхнёт, в висок пролаяв,
сталь холодная как я.
Напеваешь: “Николаев –
это родина моя”.

               B.

Ходит Мурзик долговязый
мимо клёна, липы, вяза,
потирает лапкой нос,
ловит бабочек и ос.

Подобрав для каждой бантик,
погружает в кипяток,
напевая: “Я романтик -
как слесарный молоток”.

А потом, надев ошейник
как классический мошенник
с энтомологом вдвойне,
ставит к стенке две мишени,
заряжает просом веник
и палит. Как на войне.

              V.

Кровь мешая с коньяком,
стану думать ни о ком.
Над кисетом с табаком
затоскую ни о ком.
Ниокто, подай сигнал,
чтобы я тебя нагнал.
Отзовись, в пустой ночи
хриплой совкой прокричи.
Ветер листьями шуршит,
Ниокто не лыком шит,
изучил как я люблю –
поцелую и убью.

Кровь проспалась, пуст кисет,
пепла лепет: “Qu'est-ce que c'est?”

              VI.

       Клерюкалы.

Распахал и распанахал
от гипофиза до паха
толстобрюхого монаха,
углубляя с небом спор.
Спорь, не спорь, у неба фора,
соль забывшая просфора
и приходы до Босфора.
Удираю за Боспор.

                VII.

 Уже было, кажется. Ну и чёрт с ним…

С непринуждённой грацией свиньи
бреду в отбросах, росах, абрикосах,
слежу на всех покосах меднокосых,
пленившихся Альфредом де Виньи.

                *

             Взял на улице я сдуру
               златоустую брошюру.

“Не укради” – немыслимое дело.
“Не возжелай жены…” – легко сказать.
Что остаётся – в гроб живьём влезать?
Какой кошмар. Спина похолодела.

                *

 Пассеистическая трухлядия.

Где Бова, блин, королевич,
где бархотный Бонч-Бруевич,
где слепцы и гусляры?
Изменилась конъюнктура:
штык – пи*де, папуле – дура.
Затаились до поры.

             *

          Жалобное…

Коврик плёл, а вы плевали,
напевая трали-вали,
а потом на сеновале
заставляли есть траву.
Ничего, господь не Яшка,
не сгорит моя рубашка,
я её, лишь станет тяжко,
на портяночки порву.
В дивных кляксах промокашка.
Видишь, Роршах, – мышь, сову…

                *

         Дразнилка…
 
Вы правы, нет сомненья.
Я, безусловно, лев.
Вы множите именья.
Я обживаю хлев.

В семью свиней пахучих
я принят был как свой.
Имущих, жирных, сучьих,
вы размножали вой.

Мы избираем участь
как наготу – дитя.
Я – лев. Вы – правы, ссучась,
но статус обретя.

           Тя-тя…

                *

                I.

Ведь кошки не знают рефлексий,
не мыслят они о корнфлексе,
но грезят о птичке в саду.
Оставив вегетояденье,
пером по бумаге веденье,
я к крошечным кошкам уйду.

                II.

Вы зачем смешные штучки
присобачить к голове?
Небеса рожают тучки:
две, двенадцать, двадцать две…

               *

“Замысловатый балаган”, –
мир обругал О'Галлаган.
Мы галогеновым огнём
О'Галлагану подмигнём.

              *

Я – типичный обыватель,
дат сакральных забыватель,
беззаботный обрыватель
всех листовок на стене.
Я читаю их ворчливо,
что за прелесть это чтиво –
в нём то кремень, то огниво
мир навязывает мне.

Если б был я потребитель,
приобрёл бы жёлтый китель,
корм засушенный коту
и другую х*ету.
Ту и ту, тру-ту, ту-ту…

           *

Вот с тонкой шеей
я крадусь траншеей.
А с толстым задом
тамбурят парадом.

          Рядом…

            *

 Вынузденный плаведник.

Вцера ессё кололися
и с девками пололися,
а нынче и с плополисом
плисколбно не встаёт.
Позалуй, концен бал узе,
сезон заклыт на лубезе,
где не стлахуют полисы
от вкладыванья в лёд.

             *

 Сотренья тир в тени чужих квартир.

От предвкушения
до послевкусия
без разрешения
щипал Марусе я…

У послевкусия
post предвкушения
пронзил с Марусею
две-три мишени я…

          *

      Европа. Хаос.
    Х*й. Атас. Артхаус.

Трёмся в Красной Мельнице,
движемся по лестнице,
три мои прелестницы
мочатся в ковёр.
Этот ход сюжеточный,
трёхнутый, горжеточный,
выносил стоклеточный
Педр Альмодовёр.

 Папа есть папа, коток is not talk.

Одинокие люди толкуют ведь сами с собою?
Сампосебные кошки, напротив, пушисто молчат.
Как бы частность такую свести к пустяку и рябою,
кривогубой хи-хой, скосоротив роток… …рифмы йок…

В конце концов концов конце концов
Донцовой нос заведомо Донцов.

Из рогатки Саркози
кратку ножку занози.
Надоел зелёный чай,
Чёрный Саша, выручай.

Я стану безобразничать,
ну-ну, без возражений;
понаучайтесь различать,
где вывихнутый гений.

Ух ты-ты,
сжигай мосты!
Тра-та-та,
сигай с моста!
Ого-го,
гудит огонь!
Улю-лю,
пылать люблю!

Вот такова моя природа –
проказы умного урода.

 *

               …ноут ставлю у стены.

Я сегодня никакой,
хоть обсыпь меня мукой
и толкни рукой, клюкой
да в духовку;
служба – жаждущий упырь,
ей аорту растопырь,
враз вопьётся нетопырь
в хер и холку.

               *

          Нинкины песенки.

                I.

Коль раз ты думаешь глобально,
то видишь ясно – всё *****но
и ёба*ых швыряют в ров.
Локально станешь в стену биться –
вдруг осознаешь, что землица
единственно надёжный кров.

(Писал на пне Агицын Пров
под полыхание костров,
согрет дыханием коров,
кормилиц нищенских дворов).

                II.

Мы у счастья под покровом
подплелись с соседским Провом.
Пров старался битый час,
растащили, суки, нас.

             III.

Я у Прова на хую
счастье девичье кую.
Наковальня хоть куда,
веселись, манда, о да…

                *

 Сочность ранней сексуальности…

Между ножек я лежу,
“киску” влажную лижу.
Знайте же, что “киска”
вкуснее, чем ириска.

             *

      Дерзкая девица…

Мне вредители-врачи
говорили: “Не дрочи!”
Что же скажут этики
о таком советике?
Коль в каноне нет препон,
пусть вернут мне мой страпон.

                *

 Детерминизм, какого ну же…

Разменял последний рубль
и любовь пошла на убыль,
так давай прощальный дубль,
и логично по домам.
Как-нибудь, грядущим летом,
округлив бока песетам,
мы сольёмся над паркетом
под портретом нашим мам.

          Ам…

                *

          Началось…

             I.

Какого для такому бля
мы одолжили три рубля?
Со злости, преданный рублю,
я х*й на даймы порублю.

                II.

Порубите х*й на даймы –
вот совет от мудрой Лаймы.
Из пиз*ы наделай шпрот,
дура, ёба*ая в рот.

            Вот…

                *

        Провинциалка.

Сбрызнет кёльнскою водою
спёртый воздух над пиз*ою
и в ночи хлопочет хера,
православная мегера.

                *

 Политическая реклама.

                Прохожим.

Мы не знакомы
как две разных комы
и так несхожи
как узоры кожи,
но как котлетки
у пространства в клетке
в одной кастрюльке
тешимся в бирюльки.

Так не дури,
отдай свой голос Юльке!

                *

Это что ж это такое,
гульфик мнущее как Зоя,
патогенное как соя,
непостижное уму?
Ща, за кожицу возьму,
штеко выебу куму.


Soundtrack: Torelli, Concerto C-Dur Op. 8 No.1. Allegro.