Ицки...

[Warning! For adults only. 21+]


Ицки эмиграции…

 I.

 Отчего у наших лодок
 нету тормозных колодок,
 но зато у наших лодок
 есть уключины и киль.
 Прокатить решив девицу,
 не смогли остановиться,
 не вернуться нам в станицу,
 нос уткнув в Гуаякиль.

 Мы, живя в Гуаякиле,
 сорок сукре накопили,
 окупечились, купили
 золотой почти песок.
 И теперь у нас на пляже
 есть привязанность и даже
 дециметр квадратной пряжи,
 и нейлоновый носок.

 Мы процеживаем кремний
 от зари до звёзд и терний,
 клад выуживая древний
 из окурков и плевков.
 Вот в носке вчерашней пиццы
 девять грамм – и счастье длится;
 всё же лучше, чем в границе
 государства дураков.

 II.

 Что за дурацкая страна –
 свинья не любит кабана,
 а тот влюбился в канарейку;
 несёт за ней повсюду рейку,
 чтобы присесть могла она.

 И разобщённость близких туш
 холодная, как злобный душ,
 грозит поколебать порядок
 и влить в корытца наших грядок
 любви смесительную чушь.

 У канарейки нет причин,
 прощебетав с утра: “Chin-chin”,
 не завести себе копытца;
 и кто мешает золотиться
 свинье в пучине всех кручин?

 Конечно же – не ты, не я,
 не кольца свившая змея,
 в любви признавшаяся мышке,
 но тот, в гороховом пальтишке:
 “Россия – родина моя”.

 *
 Ицки…

 I.

 Вот ты задумался, а кто-то поперхнулся.
 Практически один и тот же вольт.
 За что на что коварно замахнулся
 нивелировщик и полковник Кольт?

 II.

 Незавидный втемябитный,
 безобидный триллобитный,
 ты зачем стучишь хвостом
 под Варваровским мостом?

 Ты зачем тревожишь просинь
 в два, четыре, шесть и восемь
 тихих солнечных часов?
 Мы тебя пока что просим,
 но потом и в реку сбросим,
 нам, в тени от абрикосин,
 не хватало голосов.

 *
 Ицки…

 Мы листаем Кортасара.
 Взглядом льнёт к странице Сара
 и, втянувшись в лабиринт,
 злясь, сканируя репринт,
 бросив лиру, просит бинт
 для корсажа и корсара…

 *

 Пленяет Плиния Полина,
 полынь пеняя и полено.
 Склоняет склон сползти долина,
 призывно подстелив колено.

 *

 Колокол бемкает, бамкает, бумкает.
 Нет мне покоя.
 Козлик под окнами ветками хрумкает.
 Чудо какое…

 *

 Так в лицах, скомканных оргазмом,
 клубится спазмом безобразным
 гримаса дымного, как мгла,
 подмявшая главу угла.

 Гла…

 *
 Ицки фигеле-мигеле…

 Я хожу вчера собака,
 завтра бегаю свиня.
 Летом тем сварили рака
 (не посвистывал, не крякал),
 летом будущим меня.

 Перевариванье – тонкий,
 тугодумчивый процесс:
 ферментация, колонки
 ситных перечниц, солонки
 и ножи наперерез.

 Я вернусь, когда куверты
 ухнут в гулкую лохань.
 Вечны – вещность, Дзига Вертов,
 окартавевший Гильбертов
 меч династии Хахань.

 Мне (ха-ха!) четыре года,
 семь сезонов, девять дней.
 Слаще гнусная погода,
 чем кишечной флоры мода,
 скрип голодного удода,
 морда жирного урода,
 равнодушная природа,
 среднерусская погода
 в пресырое время года,
 хрип последнего ухода –
 кварты сомкнутой бедней.

 Надоели код и кода
 трепотливого похода
 в суету ночей и дней.

 Не слюни меня, Эней,
 медный родственник камней.

 *
 Вот скользит козёл на лыже,
 блещет иней на рогах.
 Грезит он не о Париже,
 но о тёплых сапогах.
 Подарю ему сапожки
 из зелёного сукна.
 Грей, козёл, худые ножки,
 веселися, Сатана…

 *
 Снова сдохлая трамвайка
 заступила мне путю;
 доставайся, балалайка,
 звонких ноток напустю.

 Тю…
 *
 Я избавился от моли
 и от Молли. Заодно.
 Обвиня её в крамоле,
 на шкале в экзитном полле
 поместив как раз на дно,
 где ютятся муммитролли.

 *
 Кораблястроение…

 Как у нашего завода
 сдохло кончился завод.
 Персонал скулит у входа,
 что глядит в пучину вод.

 Вот…

 *
 Верните слову что-нибудь;
 хотя бы хвостик к завитушке.
 Слова – пустяшные болтушки,
 но их – попробуй – позабудь…

 *
 Сметки, метки, мидинетки…

 Три иены, восемь сукре, девять су на колбасу.
 Истукан довлеет кукле, тянет в Лхасу за косу.
 Взбиты кукольные букли, нос свисает на весу.
 Отсосу за суффикс букве, между строк строфе нассу.
 Оттого в лоскутной Лхасе толку нет постылой кассе.

 *
 Бьют опять скакалочкой
 и спицальной палочкой,
 тешатся надеждою
 излечить как раз.
 Накренясь на сторону,
 клюну глазки ворону,
 пряча под одеждою
 списочек зараз.

 *
 Ух, надысь напали шлаки,
 что за ушлые собаки;
 изнутри меня кусают
 мой хромой метаболизм.
 Я вечо;р задам им перцу,
 затворю потвёрже дверцу,
 за себя в сердцах бросаю
 шлакоколониализм.

 *
 Сыпьте жужелицу на пол,
 ляпьте мужу по лицу,
 он опять, постылый, лапал
 Цили цельное цицу.

 Не устраивайте сцену,
 не морочьте божий дар.
 Объявляю вашу цену –
 поп лексический удар.

 Вы зачем солёной лапой
 стать меж мамою и папой?
 Лапу вымочьте в жиру,
 я сырой её сожру.

 У меня на на попе прыщик,
 а в тарелке пошлый хрящик.
 Что ж я счастия не ищет?
 Оттого что я лядащик.

 *
 I.

 “Пиши ясней.” Куда ж ещё яснее?
 Однажды жёлтым летом по весне я
 ввалился в осень врезкою зимы.
 Но разве снег в июне не вкуснее,
 а вялый лист в апреле не коснее
 пустой сумы местоименья “мы”?
 Нет ясности и это жутко ясно.
 Не проясняй, отнюдь не безопасно
 сорвать покров и срезать кожуру.
 Каким наивным и рациональным,
 пристав к коллабора;циоменяльным,
 ты стал, обожествляя мишуру,
 иррацио канальям специальным
 отдав на муку мыкаться в жиру.

 Теперь от мух обмахивай в жару
 лица яйцо в корсете фасциальном.
 Офи.., фи-фи.., ци-ци.., официальном…

 II.

 Я с рожденья Питер Пэню,
 пти-пятёрочников пеню;
 пусть пеняют – эту пеню
 посчитаю как пеню;.
 Есть предел долготерпенью,
 раньше цукали Ирпенью,
 но теперь к тапира пенью
 прилагать пристало “ню”.

 III.

 Променять уединянье,
 мыслей ленное линянье
 на общинную калошь?
 Врёшь, молошник, не возьмёшь…

 IV.

 В углу другой юлит ногой,
 а рядом с ним другая,
 его опровергая
 обугленной дугой.

 Поскользнулись ангелы,
 натянулись дуги;
 слитны и, как Пан, голы
 груди у подруги.

 V.

 “Вернись в трёхмерный!”
 Вечный непомерный
 налог за пробивание в задверный,
 шумерный мир в разрывах и клоках.
 Уткнись в решётку, мой советчик скверный,
 стяни пустот свистящие каверны,
 следи как зверь – эфирный, эфемерный
 когтями рвёт прорехи в облаках.

 …каххх…

 VI.

 Я весёлый сукин кот.
 Скот.
 В животе енот живёт.
 Вот.
 Беспардонная балда.
 Да.
 Обаятельный балбес.
 Yes.
 Симпатичный обормот.
 Мот.
 Но люблю свою страну.
 Ну.
 Как упрёки поутру.
 Тпру.
 Кто в ней выжил, тот и сдох.
 Ох.
 А кто умер, тот живой.
 Ой.
 И резвится на лугу.
 Лгу.
 А порой на берегу.
 Угу.
 Не ходите по ногам.
 Гам.
 Не единожды солгав.
 Гав.
 Даром юбочку измяв.
 Мяв.
 Млея в собственном соку.
 Ку.
 И повиснув на суку.
 Ку-ку.
 Я турнюр вам обмахрю.
 Хрю.
 Но кончается задор.
 Вздор.
 И пора ложиться спать.
 Ать.
 Хватит глупости трепать.
 Спать.
 Глазки плотно закрывай.
 Ай.
 Не пугай меня, бабай.
 Бай.
 Колыбельную лабай.
 Всё…

 VII.

 Весь мир – в моей сердечной сумке.
 Опоссум отсылает Умке
 наркозом вызванную трель.
 Медведь, услышав в ухе ноту,
 спешит всучить её еноту,
 пока не кончился апрель.

 Ведь маем тронутый опоссум,
 наев зелёным абрикосом
 умомрачительный ноктюрн,
 опять направит почтальона,
 испортив Умке вкус бульона
 и чистой радости кутю.

 VIII.

 Я исчёркивал каракуль.
 Овцы сбросили каракуль.
 Лампу цепко стиснул цоколь.
 Пампу съел корнями брокколь.

 Проку ль?

 *
 Никак не успокоюсь…

 Я плевательник с балкона.
 Я блевательник с коня.
 Гулок голос геликона.
 Мойте милого меня.

 Мня…

 *
 Лестничка Ламарка.

 Избалованы собаки,
 не хотят сидеть на брюхе.
 Непоседливы макаки,
 рвут из рук с руками брюки.

 Сюки…

 Говорливой обезьяне.

 Заблудилась, обезьяна?
 Затопталась в тупике?
 Язва визглого изъяна
 сверзит в бездное пике…

 Ке-ке…

 Гертруда Стайн, сука приставучая…

 Бронза это бронза это бронза это бронза;
 брынза это сыр, которым завтракает бонза;
 бонза это бон , задутый важностью надутой;
 дута это дот, придаток вздетого редута.

 *
 Муудрость…

 I.

 Что жизнь? ***ня. Но и в хуйне мы
 блюдём кусок и сок фонемы;
 но те, что, по несчастью, немы,
 (звенящей речи Полифемы)
 лишь частью служат для системы.

 II.

 До чего промежности
 не хватает нежности;
 за душою ни гроша,
 но промежность хороша.

 III.

 Но тривиальней, чем луна,
 аллювиальнее, чем глина,
 низкопоклонство каплуна
 и снохожденье пилигрима.

 (И, опрыщавевший от грима,
 Matt Damon в роли братца Гримма ).

 *
 Рецептики…

 Быть и взрослым, и ребёнком,
 хоть и рослым, но телёнком,
 абрикосовым слонёнком
 и янтарной курагой;
 “У-ла-ла!” – вопить спросонок
 как бессовестный бесёнок,
 при нехватке слов тесёмок –
 разлагольствовать ногой.

 *
 Утешительной подстилке…

 Ух, как ёкнуло под рёбра,
 ох, как тенькнуло в кишках;
 где ж ты, дрянь, подружка, кобра,
 дрыхнешь в джутовых мешках?


 Из подслушанного, подсмотренного, украденного.
 Злоязычного. Вредноехидного.

 Alphabet from baby Bette.

 Не робей, но будь смелей.
 А.
 И участок застолби.
 В.
 Не ласкайся, не проси.
 С.
 Как к себе домой входи.
 D.
 Хуже всех всегда свои.
 Е.
 Жизнь не подлинник, не блеф.
 F.
 У клошара и раджи.
 G.
 Нищим чаще подавай.
 I.
 Развелось как картриджей.
 J.
 Для чего живёт лакей?
 K.
 Бел, несмел, скользящ как мел.
 L.
 Даже дома мямля: “Ma'am?”
 M.
 Избегай Chauss;e d'Antin.
 N.
 Напевая: “И-го-gо!”
 О.
 Кошке яблоко купи.
 P.
 Пригласи на барбекью.
 Q.
 Накорми – и в будуар.
 R.
 Пусть нестойкий, но процесс.
 S.
 Не простит, но ты прости.
 T.
 А к утру вернись в семью.
 U.
 И душою покриви.
 V.
 Я не от стыда блюю.
 W.
 Рвотный встроенный рефлекс.
 X.
 Вновь попорчен маркизет.
 Z.

 Этот глупый альфабет
 нашептала крошка Бетт.

 *
 О константах…

 Полный цикл девичьей дружбы
 составляет семь минут.
 Уж не брались вы за гуж бы,
 пальцы блузку изомнут.


 Soundtrack: Anne Dudley, Minnie The Moocher.