Самолетик

Я сидел за рабочим столом и пытался выполнить один заказ. Но желание работать отсутствовало напрочь, а в голове тупо вертелось недавно выученное словосочетание  «accoppiamento a boccola» - «втулочное соединение» (я перевожу техлитературу). Знаете ведь -  иногда работать лениво, сидишь и злишься. Злишься на себя – но обязательно находишь какой-то другой источник раздражения. Сейчас я пытался убедить себя, что не могу сосредоточиться исключительно из-за детского смеха и странного стрекота за окном.
Помучившись еще минут десять, я бросил карандаш, словари и подошел к окну. Пока я тут, в своей норе-квартире, зубрю никому не нужные «accoppiamento a boccola», в мире происходит солнечное майское утро. Это открытие меня остро поразило. Я подумал, что в последнее время не обращаю внимания на погоду, все сезонные изменения проходят мимо меня. Нет, я, конечно, знаю, какой месяц на дворе, но, как бы сказать… Снег, дождь, жара в расфокусе, они просто декорация, фон моих будней. М-да… На заказ я окончательно махнул рукой. Мне вдруг захотелось просто посидеть на солнышке, как коту, жмурясь и мысленно мурлыча.
Под окнами снова раздался взрыв смеха, и даже взвизги. Раздражения эти пронзительные звуки уже не вызывали. Из любопытства я принялся шарить глазами по двору. Куст сирени, отбрасывающий прохладную тень, дорожка… На ней показались две детские фигурки, хорошо мне знакомые. Близнецы–сорванцы Данил и Яша, мои соседи по лестничной клетке. В школу им только будущей осенью, а пока они мучают бабушку и соседей своими дикими воплями и соответствующим поведением (родители у близнецов занятые люди, практически не появляющиеся дома). Они долго с чем-то возились, выдирая друг у друга из рук, потом Данил все же уступил брату. Раздался тот странный стрекот, и над дорожкой взмыл игрушечный вертолетик. Близнецы, визжа, гонялись за ним. Яшка управлял игрушкой с помощью пульта.
Минуты две я следил за полетом, а потом вертолет задел лопастью ветку сирени и упал, словно подбитый лебедь. Я задумчиво взглянул на рабочий стол. Я вспомнил, как когда-то любил делать бумажные самолетики, крейсеры «Авроры» из конфетных фантиков… В памяти неожиданно вспыхнула давным-давно забытая картинка: 1 сентября, классный час, первоклассники и их родители сосредоточенно складывают маленькие, умещавшиеся в мою тогдашнюю ладошку самолетики… Наша учительница предложила сделать их символом нашего нового пути… И вот я с видом знатока делаю свой лайнер, мама тревожно наблюдает за моими манипуляциями, словно от этого зависит что-то очень важное… За девчонок делают их отцы, хмурятся, вспоминая, как да что… Я тогда сделал первым и гордо продемонстрировал свой самолетик. Потом их у нас собрали, заверяя, что, когда мы вырастем, нам вернут их обратно. На последнем звонке мы запустим их, но, конечно, этого не случилось. Об этом вообще никто не вспомнил - потом…
Сейчас я почему-то почувствовал грусть и вину перед своим забытым крохой–самолетиком. Он так и стоял перед моим мысленным взором, робко, с надеждой прося: «Научите меня летать!» Подумав еще пару минут, я аккуратно вырезал из тетради листочек. Конечно, в тетрадках восьмидесятых была другая бумага, другой рисунок клетки… Я почти сразу вспомнил, как сложить самолетик – еще бы! – и с удовлетворением оглядел дело рук моих. Мой первый за последние десять лет самолетик гордо задирал острый нос: «Я готов к полету!» Улыбаясь своим мыслям и неожиданному поступку, я открыл окно. Отпускать его в форточку казалось кощунством.
Данил и Яшка горестно оглядывали сбитый вертолет. Звук распахнувшегося окна заставил их вскинуть глаза… Открыв рты, они наблюдали, как из глубины комнаты вылетел белый, как голубь, самолетик… Я прикрыл глаза. Почему-то ужасно не хотелось увидеть, как он юзом закрутится и упадет в траву… Услышав дикие взвизги близнецов, я открыл глаза. Самолетика нигде не было. Данил и Яшка скакали, указывая куда-то за куст сирени, оборачивались на мое окно. Я улыбнулся. Мой самолетик не упал, а улетел далеко-далеко… Мне хочется в это верить.