Андрей Козырев Пересотворение любви

* * *

На границе юности и жизни
Я стою, гляжу вперёд, во тьму:
В новой, неизведанной отчизне
Многого ещё я не пойму.

Юность – это только лишь начало,
Лишь вступленье к счастью и беде,
К песне, что ещё не прозвучала,
К свету, неизвестному нигде.

Я ещё не жив, но жить я буду!
Будет солнце мне смотреть в глаза,
Буду я любить и верить в чудо,
Верить в то, что осознать нельзя.

Я смотрю, как быстро пляшут тени
В будущем, и силюсь их понять…
…Так душа за год до воплощенья
Выбирает и отца, и мать.

* * *

Цветёт сирень. Спит сельская дорога.
Я пригоршню небес несу в горсти,
И до конца прочли босые ноги
Евангелие долгого пути.

И солнце сеет зёрна – искры света –
Над всем селом, над зеленью лесов…
Как можно было мне не стать поэтом,
Как запереть мне сердце на засов,

Когда душа открыта всем тропинкам,
Всем лучикам закатного огня,
Сокровищам, что бережёт глубинка
Для Бога, для тебя и для меня?

И, может быть, найду я для России,
По деревенской просеке идя,
Свои слова, простые и живые,
И тёплые, как лужи от дождя.

* * *

Я научу свои стихи любви.
Вы слушайте, стихи, меня поймите:
Как важно жар сдержать в своей крови,
Там, на границе роковых событий…

Стихи молчат. Они совсем как дети.
В порыве чувств они метнутся прочь,
Прочь от отца, усталого поэта,
Туда, туда, – в Любовь, в немую ночь…

Захлопнется пред ними дверь со стуком.
Навек. Прощайте.
А потом – опять
Откроются врата любви и муки,
И распахнутся дорогие руки,
И сердце вновь почует благодать…

И так – года, века, тысячелетья…
Жестока школа первых взрослых чувств.
Стихи, поплачьте. Будьте, словно дети.
А я любви у вас лишь научусь…



Национальный гимн леса

Мы – граждане леса, берёзы и ели.
К зиме мы готовы
и ждём наступленья январских метелей,
тяжёлых, суровых.

Мы платим налог золотою листвой,
колышемся мерно.
Мы все – ветераны, мы приняли бой
фронтов атмосферных.

Разведчики солнца, не ждём мы наград
в сраженье суровом,
и снег, словно белый большой маскхалат,
наденем мы снова.

Мы выстоим твёрдо под снегом седым,
страданье приемля.
И чёрные ногти корней мы вонзим
в замёрзшую землю.

А после зимы – быть весны торжеству!
Лес станет зелёным,
и снова мы к небу поднимем листву,
как будто знамёна!

* * *

Однажды из-за ветви клёна я
Увидел из окошка дома,
Что счастье, тёплое, зелёное,
Везли по городу седому.

Везли рассвет, арбуза розовей,
И ночь, и запах трав летучий,
И месяц, острою занозою
Застрявший в грозной, тёмной туче.
Везли шершавый воздух ласковый,
Что, как щенок, спит ночью чутко:
Дотронься – вздрогнет… Пахло сказкою
И лугом в синих незабудках.

Очнулся я: зимой холодною
В машине дорогой начальства
То были ели новогодние –
Под корень срубленное счастье.


Как меня сосчитали

Ночь… С книги жизни сорвана печать.
Я некий счёт сквозь сон так чутко слышу:
Как будто дождь в ночи стучит по крыше,
Костяшки счётов в темноте стучат,

И кто-то измеряет жизнь мою,
Считает мысли, речи и желанья…
Молчит душа, молчат воспоминанья,
И сердце шепчет:
– Больше не пою…

–  Ты здесь ошибся… Здесь сказал ты глупость…
Здесь нищему не подал… Здесь солгал…
А вот – твои грехи, неловкость, грубость,
На них помножим злость…
…Я не страдал

Так много лет, пока не слышал этот
Костяшек стук… Хруст мыслей в голове…
Мильон мильонов... Сотни тысяч… Света
Не вижу я… Попробуй, счёт проверь!

Два минуса, встав горла поперек,
Образовали плюс, как крест на жизни…
И цифры-судьи смотрят с укоризной…
Я в степень возвожу возмездья срок.
И числа вкруг души опять теснятся –
Восьмерки, тройки, сотни и нули…
Как свора псов, они готовы драться…
Но лишь любовь в подсчётах не учли.

Русская земля

О Русская земля!...
Слово о полку Игореве

О Русская земля! Уже ты за холмом!
Сжимается небес шагреневая кожа…
В тебе  –  любовь моя, в  тебе  – мой отчий дом,
Леса, луга, простор, с простором неба схожий...

А я иду вперёд, и путь мой всё трудней...
Закрыла мать-Земля лицо платком тумана,
И слышен клёкот птиц над головой моей,
Повязки туч дрожат на небосвода ранах...

На дне реки лежу, мечом врага сражён,
И надо мной вода студёная струится…
Я слышу в небе гром, я слышу стоны жён,
Их горький, скорбный плач…  Так плачут в небе птицы…

Лежу в воде... Сквозь тьму я вижу глубину,
И глубина манит, зовет, тревожит, мстится...
Я из ребра создам вторую Русь-жену!
Пронзили мне ребро. Вода и кровь струится...

То Родины моей незрячие персты
Проникли в плоть мою и сердце вынимают,
Чтоб в небо вознести... А в небесах пустых
Строкой письма к Творцу чернеет птичья стая.





Жертвы лихолетья

Нам профессией стало – терпеть…
Остальному, увы, разучились.
И косила нас скука – не смерть.
В душах, как и за окнами,– стылость.

Но, устав от тревог и забот,
Мы сидели порой на привале,
И душа проступала, как пот,
И платком мы её вытирали.

Мы могли голодать, холодать,
На безденежье были в обиде,
Но мы грудь не могли раскопать,
Чтобы золото сердца увидеть.

Но, как десны ребенка, могилы
Припухали, чтоб позже из них
Проросла, свежей полная силы,
Мудрость, всех драгоценнее книг…

Вокзал

И снова средь ночных огней вокзала,
Среди сигнальных гаснущих звонков
В тебе растет печаль, которой мало
Всех сел, дорог, всех стран и городов.

А кажется, нет смерти! Есть дорога,
Которую ты должен одолеть,
Идти, бежать, молить благого Бога,
Чтоб он дал сил, и петь, и петь, и петь…

Но на краю земли – всё то же небо,
И так же тихо падает листва,
И так же мягок свежий запах хлеба,
И поезд так же вновь уходит в Небыль,
Туда, где бесполезны все слова…

Уходит поезд. Но жива надежда
В твоей душе. Осталось – на коня
Свободно сесть, и мчаться вдаль, как прежде,
Когда ты весь исполнен был огня…

И путь  –  открыт. И конь твой скачает, скачет.
Вперёд! Вперёд! Без отдыха, без сна!
И в огненном  зрачке коня  маячат
Поля, деревья, скалы и луна,
 
И кажется – ещё не всё пропало,
И в небесах горит твоя звезда…
Но ты проснёшься. С тёмного вокзала
Во мрак твои уходят поезда…


* * *

Пройти в тиши по краешку любви,
На цыпочках, прикрыв глаза, в тумане,
Как по карнизу, позабыв свои
Ошибки, заблуждения, обманы.

Пройти во тьме по краешку любви,
Вдвоем, рука в руке, не зная боли,
В двойном блаженном полузабытьи,
Забыв все недоигранные роли.

Уйти вдвоём по краешку любви,
Подобно двум лунатикам над бездной,–
Вот та мечта, что до сих пор в крови
Живёт, поёт гармонией небесной…

* * *

Пускай ты лекарство – я  болен тобою,
Но снова незримо восходит в крови
Частица тепла и живого покоя,
Частица заката, частица любви.

Я знаю, мне больше не быть иноверцем,
И звезды – мне кажется – недалеки,
И пригоршня света, упавшая в сердце,
Была из твоей одинокой руки.

Преступление и наказание любви

Я сердце у тебя украл, как вор,
И волосы твои меня пленили,
Глаза произнесли мне приговор,
а губы приговор мой отменили.

* * *

Ныряет в небе разноцветный ветер.
Дождь – словно солнца золотистый сок…
Пусть ты одна, пусть я один на свете–
Кто видит Солнце, тот не одинок.


* * *

Зачем всё это – встречи, расставанья,
Тоска и радость, слёзы, смех, любовь?
Зачем нам солнца яркое сиянье,
Зачем нужны сплетенья звучных слов?

Как будто кто-то управляет нами,
Толкает нас друг к другу, а потом –
Разводит вновь небесными путями,
Оплакав нас сияющим дождём…

И кажется, что сердцу мира мало…
А просто, сквозь столетья проходя,
Любовь пришла, сверкнула, отблистала
Сияющими каплями дождя.


Любовь после смерти

Любви безумного томленья,
Жилец могил,
В стране покоя и забвенья
Я не забыл.
М.Ю.Лермонтов


Всё кончено. Я умер. Я в могиле.
Ты не тоскуй напрасно обо мне;
К тебе вернусь я – в красоте и силе,
Что были прежде недоступны мне.

Я возвращаюсь – благодатным ливнем,
Осколком синевы средь мёртвых туч;
Я возвращаюсь – светом солнца дивным,
Даря тебе надежды светлый луч;

Я – ветер, дух; пусть не достиг я рая,
Но я сроднился навсегда с тобою;
Со вдохами в тебя я проникаю
И, словно пленный воин после боя,

В тебе живу мгновенье, как в темнице,
В твоей груди и в сердце я живу,
Чтоб с выдохом опять на свет родиться…
Обрел я счастье жизни – наяву.

И мне теперь смешны ошибки наши,
Сомненья, споры, суета и тлен;
Я не ревную, если кто-то краше
Меня тебя возьмет любовью в плен;

Смерть, я и ты – любовный треугольник,
Вот Троица, в которой мы – одно;
Со мной в сравненье человек – невольник,
Вершины мира – как паденья дно.

Став мертвецом лишь, стал я человеком,
Я лик обрёл, не ведая лица.

Порою надо умереть навеки,
Чтоб стать живым, живым – и до конца.

Пересотворение любви

…И ты ушла. Ты мир свой забрала,
Свои рассветы, солнечные песни,
Свои закаты, ночь, что так тепла,
Напевы птиц в осеннем поднебесье.

И я свой мир с начала создаю:
Скажу: «Огонь!»– и пламя ввысь взметнётся,
Пугая Божьих ангелов в раю,
И сотворю из пламени я Солнце.

Искриться будут звёзды и шипеть,
Как пузырьки в стакане газировки;
Земля, боясь в дороге не успеть,
Помчится по орбите со сноровкой.

Скажу: «Вода!»– и влага буйных рек
Омоет мир, и океаны снова
Поднимут волны, чтобы человек
Их укротил, свободный и суровый.

Скажу я: «Жизнь!» – и породит земля
Живую тварь, зверей, и птиц, и гадов,
И человек пройдётся по полям,
Как господин, которому все рады.

Ну, а потом… Потом возникнешь ты,
Прошепчешь мне: «Любовь!»  –  и всё получишь,
Что создал я… Тебе отдам мечты,
И явь, и мир, что полон красоты,
Ведь я сказать: «Любовь!» –  не мог бы лучше.