Царевна-лягушка

Это было в очень грустной сказке,
В тридевятом царстве. В тьме веков.
Во палатах царских пир да пляски,
Пенье гусляров и смех шутов.

Хлеб на белой скатерти круглится,
Устлан пол узорчатым ковром.
И выходит дивная девица,
И махает правым рукавом.

Посмотрела – златом одарила,
Говорит приветные слова:
"Я наделена великой силой,
Чародейка я и волхова".

Разлились озёра с плеском, с гулом,
Бьют ключи и реки вдаль текут.
Левым рукавом она взмахнула –
По озёрам лебеди плывут.

А над самой дальнею палатой
Поднимался. вился и парил
Из трубы дымок зеленоватый,
Что-то там Иван в печи мудрил.

Славно удалась Ивану шутка
Над его лягушкою женой –
Корчилась в огне пустая шкурка,
Рассыпалась пеплом и золой.

Только вдруг шаги в покоях тёмных,
И жена печальней, чем вдова.
Из очей округлых да зелёных
Капает болотная вода.

Говорит – а голос человечий:
"Больше я тебе не послужу.
Рано шкурку сжёг, Иван-царевич,
Я теперь к Кощею ухожу.

Ты не хмурь собольи брови гневно,
Сам решил судьбу мудро - хитро.
Я ещё не сущая царевна,
У меня лягушечье нутро."

Глянула – грозою опалила,
Говорит надменные слова:
"Я наделена великой силой,
Чародейка я и волхова.

Я Кощея злого порожденье,
Плоть от плоти, кости от кости.
По его, Кощееву, веленью
Буду землю-матушку трясти.

Буду бурей бить её и градом,
Гиблые туманы насылать,
Всходы убивать весенним хладом
И огонь подземный извергать.

И пребудут для меня оплотом
От твоих, Иван-дурак, затей,
Вековые стены да ворота,
Сто замков да тыщасторожей.

Муж мой милый, глупый да болезный,
Ты добудь меня из-под замков,
Износи семь пар сапог железных,
Семь избей железных посохов."

Сказка – враки. А дурак стал умный,
Понял, что почём. Но с этих пор
Бесятся цунами и тайфуны,
Сыплят селями отроги гор,

Наводненья, сушь и недороды,
Лес без зверя и без рыб вода
И таится в ядрышке природы
Наготове главная беда.

Столько мы железа износили,
Что почти иссяк его запас.
Или рано шкурку мы спалили?
Иль душа лягушечья у нас?
     1987 г.