Работница и крестьянка

Фюрер – Герой

В канун российского «Международного женского дня» Тойво Лукконен попал в тюремную прачечную для ремонта гладильной доски. Разобрав доску, он обнаружил спрятанный в ножку старыми заключенными советский журнал для женщин за 1952 год. Оглядевшись, Тойво незаметно зашхерил его в рукав. А после послеобеденной (извиняюсь за тавтологию) прогулки, предложил сокамернику, дабы несколько скрасить пожизненное заключение, почитать журнал для женщин.
- Давай! – Воодушевленно улегся старый Кокколо, засунув руки в трусы.
Тойво читал журнал до самой поверки. Уже вечером Тойво закончил:
- Через индустриализацию страны мы придём к победе коммунизма во всём мире. Слава товарищу Сталину! Слава КПСС! Всё. – Лукконен закрыл последнюю страницу.
- Это точно журнал для женщин? – Спросил ошарашенный Кокколо.
- Ну, да. – Тойво неуверенно показал обложку: - «Работница» называется.
- ***ня какая-то. – Вынес вердикт старый зек.
- Согласен. Но такие журналы до сих пор выпускают в России.
- Голову оторвать тому, кто это придумал!!
- А я тебе расскажу, чья это была идея. Штирлица помнишь?
- Еврея из столовой?
- Идиот, - прошептал Тойво. – Это самый известный русский штандартенфюрер.
- Ух, ты! – Восхитился Кокколо: - И такие были?
- Были. И были Героями Советского Союза!

РАБОТНИЦА И КРЕСТЬЯНКА

Штирлиц сидел за столом и, подперев кулачком щечку, рисовал в эротическом журнале трусы и лифчики на ню-моделях.
Зачем разведчик это делал, не мог дать ответа даже он сам. Он был солдатом. Он умел хорошо стрелять, говорить по-немецки, шифроваться, добывать разведданные и играть в пинг-понг.
Штирлиц перевернул страницу и опять нарисовал красивой девочке трусы, густо заштриховав их крест-накрест. Оценив работу, закурил вонючую немецкую сигарету без фильтра. Крепко затянувшись и прищурившись, выпуская едкий дым, Штирлиц небрежно чиркнул  полоски под-над титьками, и тоже замазал маркером.
На следующем глянцевом развороте толстая девушка стояла как бы на коленях, только на карачках. Лица небыло видно. Видно было только то, что надо было видеть. Розово-вывернутое, с рыжим густым конским волосом.
- Но-но, - выпустил струю дыма Штирлиц, и быстро нарисовал ей узкие черные «велосипедки». «Рита», - написал он прописью, чиркнув над «Т» вензель.
К каждой иллюстрации он придумывал достойный строительству коммунизма текст. К этой, поверх фашистских рун, пометил: «Рита Стаханова, сестра Движения, после победы в Олимпиаде среди почтальонов на велосипедах в Сан-Томе и Принсипи, сразу с трека вернулась в родную деревню доить тушканчиков».

К ночи, закончив работу, Штирлиц перевернул журнал обложкой, где, замазав похабное “Die Frau”, жирно надписал славянским шрифтом - «РАБОТНИЦА».
Утром отправил Плятта в Берн. Там связной принял бандероль, пообещав отправить срочно в Кремль, но любопытство взяло верх. Распечатав пакет над паром, и перелистав журнал, коррумпированный священник, продал идею американцу Флинту, но оригинал всё же увез в Москву. Флинт заменил испорченные фотки на правдоподобные, оставив исправленный текст в оригинале, и выпустил свой журнал во всем мире.
В Москве же матюгнулись на Исаева, но разместили ретушированные снимки ударниц труда. Так появился первый номер популярного все время у женщин журнала «Работница». С выкройками.

Позже появилась «Крестьянка».
Это когда Штирлиц отправил немецкий порножурнал для зоофилов.
Тоже ретушированный, разумеется.