Killing them softly...

Нерождённой выскобленной дочери.

Ведь каждый,кто на свете жил,
любимых убивал.
Оскар Уайльд.

Мне нужно столько вам сегодня рассказать:
представьте мир – таинственный и странный;
цепь островов – окутал флер туманный
их дрейф, теченьем нежимый…, но – Кать,

ты снова ёрзаешь, зеваешь, трёшь глазницы
ладошкой, смятою под сонною щекой;
мы чуть не слиты – только ум разнится:
мой старческий – дурачить и дразниться,
твой девичий – расплескивать покой.

Оставим острова в туманной дымке –
они, пока мы живы, под рукой;
в альбоме памяти мы навсегда в обнимке
на кем-то не произведённом снимке,
похищенном охотницей-рекой.

Фарфор небес; свинец, скупые воды,
скользит и лязгает казенным “стакц!” металл.
Свобода как особенность природы.
Охота как метафора свободы.
Убийство как всех свойств моих кристалл.

Стоят охотники, туман окутал шляпы,
слюною брызжет и визжит щенок,
за горизонт разбрасывая лапы,
не в силах перенесть большого папы
восторг присутствия, а в камыше манок

посвистывает, лжёт, морочит уток –
сирена, жадная до перьев на крови.
Стоит удобное для смерти время суток;
отнюдь не сон – сознанья промежуток;
история охотничьей любви.

Когда б мы лишь любимых убивали;
любовь – редка и жертвам краток счет.
На общем для влечений сеновале
телами мы согласно покивали,
платёж наложенный природе сдав в зачет –

и дальше дичь вынюхивать в проулках,
вокзалах, залах, проходных дворах.
Hi, Jack, ты снова вышел на прогулку?
Твой саквояж, застёгнутый на втулку,
не следующий наставленьям Ktulku,
внушал бы страх, но неспособен шлак

испытывать озноб простого чувства –
он чует только глину для искусства.

[P.S.
Мне нужно столько Вам сегодня – как всегда…,
а на часах – без двадцати четыре
и я один – в холодном, гулком мире;
искрится пыль, не падает звезда.

Вы мне нужны, Кларисса – в нашем тире
мишени кончились, но ходят поезда.
Пусть Вас супружества привычная узда
не усмирит; перрон – в моей квартире.

Он Вас не любит – я же все четыре
прехлёстких выстрела в цель уложу: в эфире
парящий ум; душа в заветной лире;
весь пламень сердца; влажная…о, да!

Mon cher Wilde, ты дал, однако, маху –
пусть каждый, но не каждый ведь – любя –
любимую – на сенсорную плаху –
капканом росомаху – ближе к праху –
с сочащегося нежностью размаху –
оплакивая горше, чем себя.] [... ...] – only to mad enough.


http://www.litprichal.ru/work/88482/