Сыну...

Fidem meam quia absurdum.
Modus operandi for brave new world’s conditions.

… тогда, мой сын, ты будешь человек.
Дж. Р. Киплинг.

Я равнодушно отрешал разбитых,
им целыми, поверь мне, не бывать.
И никогда не воскрешал убитых,
ну что с них взять, лишь в лоб поцеловать.

Они лежат, в гроба по ушки вбиты
и червь уже салфетку повязал;
где ж их раба? подушки пышно взбиты,
и сердцеед поверхность облизал.

Живи сейчас, играй всегда на сразу,
гони гостей, не слушай хруст костей,
впивая жизни смертную проказу,
не жди вестей, ни добрых новостей.

Нет крепостей – кругом одни руины,
нет крепости – вокруг одно сырьё,
не крепит крепь и бедны бедуины,
креп кроет склеп, сползается ворьё.

Часы давно не примеряет шурин,
он счастлив и на кой ему часы,
не снять семь шкур, ведь всяк давно ошкурен
среди сугробов средней полосы.

Тепла не будет, петел не разбудит,
мерцает скерцо, теплится свеча,
нас не убудет, но и не прибудет,
остыло сердце, кровь не горяча.

Не горячитесь, тщательно лечитесь,
you’d better watch your own single back,
мечите банк, а бисер не мечите,
аnd we’ll get back at our old Quebec.

Живи один и будь единым в деле,
не верь людью, но веры не теряй,
тем, кто смиряет жар в голодном теле,
апостол отмеряет смирный рай.

Внимая тем, кто раем прибирает,
цилиндр снимай, но рук не вынимай,
свежуй лишь тех, кто сирых обирает,
и никого всерьёз не принимай.

Будь беспощаден, не проси пощады,
ад не беда, лишь князя бездны град,
не верь, что нам всегда в нём будут рады,
не верь, что зверь един в кольце оград.

Шлюх принимай лишь в собственной постели,
но лучше обходись вообще без шлюх,
склоняй свой слух лишь к тем, кто жёстко стелет,
играй на слух и изнуряй свой дух.

Не голодай, но будь всегда голодным,
что глад, что хлад – всегда один захват,
до мозга будь и до костей свободным,
привязанность – и ад, и глад, и хлад.

Люби себя, коль хочешь быть любимым,
лишь мать нежней себя всегда люби,
всё истребив, пребудь неистребимым
и все концы бестрепетно руби.

Не привыкай, приобретай привычки,
с волками кровь живую не лакай,
попав в контекст, возьми себя в кавычки
и вживе ни к кому не привыкай.

Не бойся, никого в миру не бойся,
и не проси, умри, но не проси,
не стройся, в на пол сброшенном не ройся,
и прах “вчера” сей час же отряси.

Не кайся, на ходу не спотыкайся,
и древо жизни резко не тряси,
и наслаждайся, жизнью наслаждайся,
не дайся, не давай, и не проси.

Оставь свой дом и будь везде, как дома:
беспечен, безрассуден и бедов.
Remember: your grandmother’s name is Toma
и ни на чём не оставляй следов.

Не защищай, никто не защитится,
ведь нет защит и проницаем щит,
всё тщетно, всё, тщета тщетою тщится
и под пятой железною пищит.

Когда придёт косое и босое,
отдай им дань, не подавай им длань,
а пригрядёт костлявая с косою –
спокойно встань и ей в глазницы глянь.

Шипит “ничто” в изъеденных глазницах –
не кланяйся, не клянчи, не кляни,
хоть волком вой, “ничто” не упразднится –
ведь мы одни. Всегда. Везде. Одни.

Не верь. Не верь. Не верь. Не верь. И двери
не отворяй – за ними та же дверь.
У двери – зверь. Ты – зверь. И все мы – звери.
И ты зверью – не верь. Не верь. Не верь.


Soundtrack: Led Zeppelin, Kashmir.