No matter, what they say...

                I.

Я южанин. Лентяй. Я южанин – лентяй. Я южанин.
Я ленив как южанин и южен как истый лентяй.
Утонченный эстет. Морфинист. Либераст. Каторжанин.
Ненадёжный любовник. Неискренний друг. Разгильдяй.

Я текуч словно мёд, патефонными иглами полный;
я недвижен как камень, порывист как ветер весной.
Мой придирчивый нрав – непоседливый и уголовный –
вам, увы, не позволит сойтись потеснее со мной.

Человеческий род с приближённых, интимных дистанций
изучать неудобно, поскольку двоится в глазах.
Скука – вздор и порукою эти надменные стансы;
я не ведаю “веди” – зато разобрался в азах.

                II.

Только петь и плясать. Только жить и кусать. И резвиться.
Безответственно, клятвопреступленно рукопись сжечь.
Так скользит и планирует льнущей глиссадою птица.
Так дерзит и фланирует желчная едкая речь.

У воздушных потоков и желчных и душных протоков
есть какая-то тесная, спёртая, слизная связь.
Льются воздух и желчь, но сочатся из брошенных доков
рыжей ржавчины смрад и мазута спектральная грязь.

Как терпеть этот смрад, как любить эту грязную плектру;
грубый мрамор не можно отныне вполне обтесать.
Как прорваться назад к семицветному древнему спектру –
только жить и кусать. И резвиться. И петь. И плясать.