Впечатления о Никарагуа. Глава 6

В России начались большие перемены. 19 августа 1991 года комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) предпринял попытку государственного переворота. Члены ГКЧП, за исключением министра внутренних дел СССР, Бориса Карловича Пуго, который покончил с собой,  были арестованы за измену Родине, однако потом, ещё до суда, амнистированы.

Эта компания получила название «августовский путч». Длился он несколько дней. Цель – попытка насильственного отстранения Михаила Сергеевича Горбачёва с поста Президента СССР, смены проводимого им курса и срыва намеченного подписания «Договора о Союзе Суверенных Государств». Действия ГКЧП были квалифицированы Президентом и Верховным Советом СССР, как государственный переворот.
 
Мы пребывали в огромном напряжением. Хотелось вернуться в родную страну из   путешествия на обратную сторону земного шара.

В то время, наблюдая за происходящим, мало кто понимал, во что выльется этот путч даже в пределах страны. Что будет с людьми, войсками, границами, валютой... В Посольстве экстренно начались сокращения. По распоряжению из Союза Страны Советов руководство обязано было в кротчайшие сроки уменьшить количество сотрудников на определённый процент. Отсекли технический состав. Шутя на тему, пока «тех» – хватало, «этих» – не тревожили, дежурство на вахте поручили жёнам дипломатического корпуса. Правда они иногда, увлекаясь книгой, либо подсчётом петель в вязании, не обращали внимания на монитор. Но, стоя у ворот посольства Советского Союза в надежде на то, что их откроют, все понимали, что это мелочи, по сравнению с глобальными проблемами государства, на лоскутке которого мы находились. 

У сменщика мужа, не вижу смысла скрывать, от регулярных коллективных попоек, начались проблемы со здоровьем, и вопрос о его возвращении даже не обсуждался. Мужу предложили служить в ещё более жёстком режиме, чем ночь через ночь. Две ночи работать, одну отсыпаться. Он реально оценил предложение и поделился со мной, что так долго выдержать не сможет.

– Да ну и ладно. Телевизор и видеомагнитофон приобрели, долгов нет. Всё, что могли, хотели – посмотрели. Пора и домой собираться - пыталась я успокоить мужа, занимаясь поиском коробок. Самый удобный способ транспортировки вещей, к слову, учитывая вес тары.

Решение было принято: возвращение на Родину.

Наутро за мной к воротам посольства приехала машина из резиденции посла. Меня пригласила в гости супруга посла, Елена Алексеевна.

– Леночка, так надо! – обсуждая тему нового графика моего мужа, решительно произнесла она, разливая густой пенный свежевыжатый сок грейпфрутов по высоким прозрачным бокалам. – Да и к Вам в школе дети привыкли – вроде того, что не уезжать же из-за ерунды. – Давайте после смены Диме таблеточки для сна успокоительные, чтобы успевал отдохнуть…

– Не я сюда на работу была направлена. Своему супругу таблеточки давайте. – резко парировала я, допивая горчащую вкусняшку. Хотя вполне возможно, что в тот период все, особенно руководители структур, только на таблеточках и существовали. Кто отреагировал на политическую ситуацию «неверно», поддержав ГКЧПистов, на Родину был отправлен мгновенно, первым самолётом.

Эта встреча была концом нашей дружбы. 

Муж вынужден был начать работать по новому графику, пока не дошло дело до начисления зарплаты. Думаю что с таким подходом к вопросу сокращения кадров у мужа открывалась перспектива еженощной работы, если бы не главный бухгалтер, невысокого роста, крепкий, спокойный, но, по всему, въедливый мужичок с крупноватой головой и короткими пальчиками, нелепо торчащими в стороны. Он пресёк нововведение в режим категорически, обосновав законодательством по ограничению времени работы в столь сложном климате. И всё сразу встало на свои места. Хоть я уже несколько коробок вещей запаковать успела, и "доброжелателей" с каждым днём прибавлялось, отправлять на Родину нас не торопились. Уехали в срок.

Редеющему техническому составу сотрудников скучать не приходилось. Помимо основной службы всё время была дополнительная работа. То что-то ломали, то строили, то возводили заборы из нарубленных ветвей деревьев, которые позже прорастали дивной зеленью. В самом деле прорастали, потому что климат и почва – супер благоприятны.

В посольстве установили антенну «Москва – глобальная», которая стала принимать родные русскоязычные каналы. Жизнь в приглядку на родную землю из "русскоязычного сундучка" – стала ещё приятнее.

Несмотря на регулярные сокращения, приезжали новые семьи на замену отслужившему срок прежнему составу. С одной из новых семей мы поехали на рынок. Галя, очаровательная, доверчивая хохотушка маленького роста, но значительно старше по возрасту была наивна, как ребёнок, с постоянно удивлённом состоянии. Не за долго до Никарагуа, они с мужем служили в Лондоне. Глядя на Галю, мы понимали, что разница была невероятной, и проявлялась она во всём. Особеенно ярко и громко – при встрече с мелкой, но настойчиво встречающейся на каждом шагу местной живностью. Но, из гордости за Никарагуа скажу, что на рынке Галя была сражена так же, как по приезду мы, невероятным обилием товаров и раскрепощённостью обстановки. Галино восхищение неудержимо прорывалось с каждым новым впечатлением. Казалось, уже не Галя, а её отделённые от образа огромные глаза передвигались от лавки к лавке.

Попросила меня спросить цену на понравившуюся блузку.

– Cuesta cuanto la blusa? *(Сколько стоит блузка?) - спросила я.
– Сорок пять. - ответил торговец на чистом русском.
– Cuanto? (Сколько?) -  обратилась к нему Галя.
– Сорок пять, повторил хозяин лавки – я умирала от смеха! Галя ждала ответа на испанском языке, и  не слышала русской речи вообще! Она реально не понимала, что ей отвечают на родном русском языке!
– Cuanto esto cuesta? (сколько это стоит) – с огромным старанием повторила она вновь.
– Сорок пять! – дуэтом с улыбающимся продавцом произнесли мы.
– Сколько? – спросила она на русском, с недоумением глядя на меня.
– Галя, пойдём, я тебе потом объясню! - тут не выдержал парень, и захохотал от души! Оказалось, он не плохо общался, практически без акцента, потому что учился в России.

Как-то раз, обходя с мужем рынок, нас занесло на распродажу шмоток Американской помощи. Привёл, наверное, ажиотаж, создаваемый вокруг этого в женской среде, и элементарное любопытство.

– Como as; la vez la blusa blanca para la mujer blanca! (Вот как раз белая блузка для белой женщины) – сказал, поднимая надорванную белую блузку местный торговец.

Как стало стыдно за всех сразу...

– Esto para Usted! (это – для Вас) – ответила я. Понимать язык мы, женщины,  немного научились, смотря со словариком модные продолжительные сериалы, которых в то время ещё в нашей стране не было.

Первый сериал, просмотренный мною в Никарагуа, был показанный позже в нашей стране «Просто Мария». Но настоящие голоса актёров, бархатные, увлекали значительно больше. В переводе сериал казался насмешкой над и так наивным сюжетом.

Однажды нашу семью пригласил составить компанию по изучению шмоточного рынка новый офицер безопасности. Утром, в назначенное время, приветливо улыбаясь, нам открыла дверь его супруга. Начальник как раз брился и, завершая процедуру, порезался. На рубашку брызнула кровь. – «Не добрый знак», – пронеслось в голове, но он переоделся и сел за руль. Ночью прошёл ливень, и трасса ещё не высохла. Ехали на приличной скорости, но вдруг справа стал выворачивать огромный икарус. Дальше, до момента столкновения, мелькали кадры... слева – поребрик. Справа – машины. Прямо – автобус. Тормоза по скользкой трассе  работать отказывались... Удар!

На переднем сидении была жена офицера, пробившая при столкновении головой лобовое стекло. Дима находился за ней. Он успел схватиться правой рукой за верхний поручень и повредил плечевой сустав. Я сидела за водителем, при столкновении ударилась левой ягодицей так, что синяк разлился знаком "так будет с каждым, кто куда-то очень торопится". Меньше всего из наружных отметин досталось водителю. Лишь лицо посекло стеклом.

И, тем не менее, все мы были в некоторой эйфории, необъяснимой радости, так как угодили – в мягкую металлическую часть корпуса автобуса, а не в колесо. Чуть правее, буквально на пол метра, и мы бы уже не общались. Водитель икаруса кинулся к нам, помогать и извиняться. Он говорил почти на чистом русском. Получил высшее образование в Киеве. Парень объяснил, что отвлёкся разговором с одной из пассажирок, и не проконтролировал ситуацию.

***

На замену, в пару к мужу. в посольство приехал забавный паренёк по имени Вовочка. Его так звали абсолютно все, особенно, после некоторых событий. На самом деле этот паренёк – один в один к типажу анекдотов про Вовочку. Ещё смешнее стало, когда узнали, что в России Вовочка занимал пост серьёзного, ответственного  комсомольского работника, хотя сейчас этот юмор прожитых лет уже не всем понятен.

Ребята вынесли из Посольства кондиционеры на чистку.  Это очень длительная, кропотливая работа. Раскрутить, вымыть, прочистить, просушить, собрать. И вот уже всё готово:

– Вова, там, внизу – фреоновая трубка. За неё брать нельзя. Понял?
– Понял!
– Подняли!
– ...
– Опустили! Сдох. Тебе же говорили, что за «это» – брать не надо!
– Я не понял...

Или вот ещё. Уж не помню, что именно в тот раз делали, но не хватало удлинителя. Ребята притащили провод, а удлинить попросили Вовочку. Что он и сделал, скрутив и тщательно заизолировав все четыре провода вместе. При включении в розетку  была немая сцена.

Ну, передохните немножко. Продолжение следует.


АМ 21.06.11



Акварель автора.


* Разговорный испанский язык очень отличается от тех фраз, которые употребляю в тексте, но воспроизвести и написать правильно, в силу девичьей памяти уже не сумею. А мало ли что… Смешить читателей отсутствием лингвистических способностей нет никакого желания. Воспользовалась программой Интернет-переводчик.