Кошмар

Недоступно горящему глазу
кошки, мимо грозно спящего пса,
как будто злобно обгладывать разум
желая, неслышно крадётся за

спиной моей то, что снова приснилось
ночью безмолвной, где-то часа
в три от силы. В окошко билось,
виляя тьмой, закрывая собой небеса.

Дуновение будто бы ярости, микро-
скопические капли слюны горячей.
Почувствовал я колебание в икрах,
и в угол сел: упал бы тотчас иначе.

Страх щекотал когтем за ухом,
трансформируясь быстро в ужас,
скребущий крысой в амбарах глухо,
но звал громко голос дрожащий: "Ну же!"
 
И вот в полуметре от хладной моей фигуры
я вижу чёрные, как смоль, клыки.
Как рассмотрел уж я их, не помню сдуру,
но точно были они велики.

Шесть лап, покрытых густым пламенем
сумрачным, и два синих угля глаз.
В них кристально чистейшее знание
о том, чем закончится этот рассказ.

Я перестал ощущать тела тяжесть,
мысли сковал испуг отчаянный,
смерть от страха - сейчас лишь радость...
И тут я взглянул на стену случайно.

Там был рисунок мой, детский, тёмные ветки,
дуб, который страшно горел пожаром,
и маленький я, что зажмурил глазёнки крепко,
ведь если не видишь, то этого нет. Ударом

этот рисунок мне стал, кнутом помощи.
Я как можно крепче закрыл глаза скорее,
и представлять стал невинные, мытые овощи:
томаты, свёклу, куски сельдерея.

И стало так тихо, спокойно, будто и нет
глаз никаких, и когтей, и огня, и клыков.
Я прошептал: "Ну же.." - деревья шумят в ответ.
Страх пропадать стал с лязганьем снятых оков.

И посмел я поднять миллиметр века,
а затем стал смотреть на чудо зорко:
наваждение было знакомым мне человеком.
Я увидел себя, одетого в шкуру волка.