В Калидоне при народе...

В Калидоне при народе
Вепрь повадился к свиньям.
Что ни утро – то приходит.
Все сожрет, нароет ям,
Маток толстых обрюхатит,
Покусает поросят,
Все окрестности изгадит, -
Лишь тогда уйдет назад.

- Что за мерзкие повадки? –
 Говорили старики.
- Что за зверь безмерно гадкий
Ходит к нам из-за реки?

В свинстве сами дело знаем,
Сами свиньи, так сказать:
Жрем в три горла, притесняем
Часто слабых. Наказать
Любим честного. Но этот!
Это свинство – не по нас!
Все обгадит – и с приветом!
Обберет – и скрылся с глаз!

Но явилась Артемида.
Затаилась в камышах.
Зрит: ужаснейшего вида
Вепрь с соломою в ушах,

С черной шерстью, в комья сбитой,
Весь в навозе, злобный вид!
Глаз подбив железной битой
Зверю, дева говорит:

Мерзкий! Свинство ты разводишь!
Развращаешь мужиков!
Страх на рожениц наводишь,
Хлеб воруешь из мешков!

Как ты смел, нахал кургузый,
Портить общество людей,
Ты, насильник толстопузый,
Спекулянт, прелюбодей?

Дева подлого схватила
Вмиг бестрепетной рукой
И коленом пригвоздила
Шею зверя. Вдруг рекой

Что-то полилось вонючей
Из-под вепря. Он пищал,
Зад, как кот трусливый, скрючил,
Лег плашмя и заикал.

- Фу ты, гадость! – Артемида
Отступила от свиньи, -
Ты ничтожен, словно гнида.
Сказки – подвиги твои.

Трус ты, - гордая сказала,
И, стряхнувши грязь, ушла,
В горы снова побежала.
Но, как только отошла, -

Мерзкий на ноги поднялся,
И такую вонь развел,
Что народ перепугался
Хуже прежнего. Обвел

Всех кровавыми глазами
Вепрь и смерчем закружил,
По селу носясь кругами,
Он дома, людей крушил,

Злобный зверь. Хапуга хищный.
Но недолог твой разбой, -
Уж борзых богиня свищет,
Чтоб послать их за тобой,

Как ни хныкай, как ни хрюкай,
Как ушами не верти, -
Смерть тебе! – Тетиву лука
С пальца крепкого спустив,

Выстрелила. Вепрь забился,
Дрыгнул задом и затих.