ноябрь, 2008

набор юной швеи - нитка, иголка, ткани кусочек
он кладёт на колени, смотрит. что он добился?
как когда-то зимой, вспоминает, влюбился,
и так нервно в сообщениях писал многоточия.
ноябрём, январём закружились за руки,
холод - это пустое, касаясь губами
его губ. он любил молвить ей вечерами
о себе, о мечтах, только не о разлуке.
в ней он видел всю жизнь, институт, тёплый шорох
одеял на диване, глядя вновь в эпицентр
её карих, смущенных. - он просто был дорог
её сердцу, в котором потом грязь и порох.
отмывала она? нет, но держалась достойно.
он не думал, что может быть так едко больно,
как тогда. и ревел вечерами довольно фривольно,
но вернуться? важнее ведь воля и гордость?
перед публикой - счастье, лёд  апатий внутри.
выпив каплю спиртного очень хочет дарить.
вдруг застыла. рыдает, сгорает, смотрите!
всё ему посвятив  свою нетрезвую честную очередную  колкость.
она будет жалеть, убиваться, но верить,
что наступит тот день, когда звёзды все рухнут,
когда "счастьё моё" прозвучит вновь на ухо,
её счастье тогда будет вне измерений.
разговор, минул год, под коленями дрожь,
нет изгиба ни рук, ни сердец - пустота.
добиваясь лишь правды стояла она
перед ним, как тогда, слыша трезвую, грубую, честную ложь.
побежала к дороге, не внимая сигналам,
проклинав сновиденья, ревела, спотыкалась.
год прошёл. смысла дальше идти не осталось.
всё, что можно - свершила. дорога? где шпалы?
ей хотелось лежать на них тихо и ровно,
и не вскакивать резво,  поездной рёв услышав,
почему запретил ей кричать, сказав "тише"?
неужели любовь - это правда так больно?
город. годы прошли. и толпа как пингвины.
он привык успевать на любимую работу
но плетётся, так душно, с дикой неохотой,
ведь все люди шагают, тротуары подвинув,
город. годы прошли. сын за руку и мать
кареглаза, смущённа, шагает в толпе,
замирает. мгновенье. благодарна судьбе
за случайность рукой дотянуться, обнять.
"ну привет - ну привет".  она, он. сын, оклады.
"на работу спешу". "вот и выросло чадо"
"где работаешь?" "как зовут тебя, мальчик такой мармеладный?"
"как тебя" - он ответил. "как тебя" - вздохнула мать.
он серьёзней вдруг стал, но улыбку повесил,
растянул на губах, словно так нефальшиво,
прошептал ещё чушь напоследок игриво
и решил не опаздывать и убегать.
"до свиданья - пока" - распишись в графе "стандарт".
он уходит, и помнит она каждым жестом
слово сказанное им. "мама, мам, нам пора" - оглушает сын с треском,
только проводы взглядом за портфелям следят.
ей дышать им - желанье и в полдень, и ночью.
город. годы прошли. и чего он добился?
вряд ли помнит, как  когда-то зимою влюбился,
и совсем уже больше без своих многоточий.