Дневник съезда 28. 02. 1990 - 01. 03. 1990

Увлекся спиритизмом Горбачев
И духов съезд решил созвать,
Чтоб Ленин был и Сталин, и Хрущев,
И Брежнев, и соратники под стать:
«Железный» Феликс, Берия, Ежов…
Плюс Ворошилов, Жданов и кампания,
Плюс Суслов и еще на –ев, на –ов,
На –ин, на –ий...Труднее нет занятия
Перечислять. Здесь были, вобщем, все,
Кто мало-мальски помогал народам
В их справедливой до нельзя борьбе,
В стремлении к диктаторским свободам.
Ни Тито не забыт, ни Мао, ни, ни, ни...
Собрались все, а Маркс за опоздание
Выговорок возьми и получи.
Нет для души страшнее наказания!
Здесь все равны: учитель, ученик.
Марксизмо-ленинизмо-сталинизм
Всех уравнял. О, как он многолик
Их призрачный кумир – их коммунизм!
Вначале слово взял реальный вождь.
Верней, его ему, конечно, дали.
Посыпался цитат, примеров дождь,
А души потихонечку зевали.
Все это было, все это старо...
Лишь Маркс на стуле нервно эдак ерзал.
В теории-то бойкое перо,
А замыслов полет на деле ползал.
И Энгельс был как – будто не в себе:
А не марксизм ли создал обезьяну
Из человека в классовой борьбе,
Казалось бы, вне плана, но по плану?!
В своей пространной речи Горбачев
Достоинств бывших лидеров коснулся.
Зашевелился гладенький Хрущев,
Очнулся Сталин, Брежнев встрепенулся
И слово попросил, и слово взял,
И шамкать начал дух орденоносный.
(Речь секретарь ему уж написал).
Читать же мог наш лидер полизвездный.
Все «я», да «я», да «партия родная».
Да то, да се, да сможем, да должны…
Кому, зачем? Наверно, мысль шальная?
Ан, нет – программа действия страны.
Затем Хрущев поднялся на трибуну.
Наш черно-белый нервный демократ.
Ботинок снял и … «вдарил» за культуру,
И коммунизм приблизил к нам сто крат.
Настал черед SOSo. Поднялся Сталин
И медленно сказал: «Я – ученик,
Отец и друг, а не какой-то барин.
Великорусский праведный мужик!
Не Джугашвили – Сталин я и точка.
А Сталин свой народ не обижал.
Врагам нужна большая слишком бочка,
Чтобы отнять карающий кинжал...».
Затем все по порядку выступали,
По списку, что составил Горбачев.
Вожди, полувожди, соратники вещали:
Бухарин, Троцкий, Берия, Ежов...
И говорили правильно, по делу.
Чего-чего, а демагогов тьма,
Способных извратить любую веру
Или приврать для красного словца.
И вот финал. Взошел... великий Ленин!
Умолкли все, за исключеньем мух.
Минуту выждал – оставался верен
Великий вождь, а нынче просто дух.
Минуту выдержал, вторую, третью тоже,
Четвертую и пятую, и час.
«Собрание задерживать негоже,
К тому же время поджимает нас».
Из-за трибуны Ленин молча вышел.
Никто не хлопал – только Энгельс – Маркс.
Они сказали так, чтоб зал услышал:
«Идеи – хороши, а воплощенье - фарс».