Музыка для декабря

Камеральный цвет снега сквозь чёрные кости деревьев
в византийском лукавстве щербатых калязинских улиц –
это память о блюде, на котором в своём оперенье,
сервирован фазан, отличаясь от прочих зажаренных куриц.               
 
То, что сводится к мысли, не часто похоже на правду,
вот и Волга под льдом здесь бывает не глубже Босфора.
Даже если из космоса виден наш край космонавту,
то в зрачок фотокамеры, и для работы затвора.

Пусть ландшафты исчерпаны благоразумьем разбоя,
у галактики скифов граница  – не щит на вратах Цареграда,
но как трудно порой здесь бывает всмотреться в другое,
чтобы выйти из местного круга не Дантова ада.
               
Чтобы контур Софии в отнюдь не пустынной безвидности бездны
что в безверии вод разрешила стоять колокольне, 
и в укоре её проявился не только болезнью,
но способностью жить и способностью главное помнить.
               
Пусть со смертью не кончится всё. Пусть со смертью случится
снега цвет узнавать в цвете ваты на ране
исцелённой молчанием вечности перед надмирной страницей,
на которой Калязин не слово, а знак болевых препинаний.