Успение

Солнце умирает глянцевым багрянцем,
сумрак пожирает падаль знойных дней,
и мятётся сердце в ритуальном танце
на нудистских пляжах пенистых морей.

Всё, что было, будет навсегда с тобою,
даже та любовь, которой не нашёл.
Колебал светила злой своей судьбою,
только где поставлен был тебе престол…

Там, в безликих храмах для умалишённых,
средь богов распятых психотропным льдом,
галогенно чистый, или лишь условный
образ Stabat Mater многим был знаком,

как нетварный свет
                сквозь инфернальность бликов
на аркадских росах виртуальных роз,
как трагичность губ на масках всех великих,
знавших цвет аргона в просветленьи слёз.

Фанатичный ужас, прессинг delorossa
в фееричной драме эманаций сна,
даже если жаждешь тупо, без вопросов,
кровь с водой мешая, каннского вина.

Пусть не спится. Будет. До трубы заснётся,
и, как в переломах, бедная душа,
тканью светлой ризы в Слово завернётся,
и, конечно, будет вечно хороша.