Шнурок

      
               
               
               
Резкий телефонный звонок оторвал Шурку от грустных мыслей, они  торчали в его голове  не первый день. Он нехотя пошёл к двери, на пороге стояла жена, она обещала прийти ещё вчера.  Прождав её весь день, он так и не смог выбраться к матери, та болела и ждала его приезда уже неделю.  Они жили  с ней  третий год, но  толку от их союза не было никакого. К семейной жизни молодая и красивая Светка была не приспособлена полностью, и самое главное, что ужасно раздражало Шурку, ей это даже нравилось. Она открыто гордилась этим и,  не стесняясь, рассказывала общим знакомым о бестолковой их жизни. Тем было всё равно, но иногда они всё же сочувствовали Шурке и даже советовали разбежаться, пока не поздно. Что именно они имели в виду, он понимал хорошо, и внутренне был с ними полностью согласен. Ещё полгода назад на что-то надеялся. А теперь... Нет, со Светкой ничего толкового не будет, и  это было понятно не только ему одному и  уже давно. Но какое-то внутреннее малодушие  не позволяло  ему разорвать всё разом и начать новую жизнь, о которой  он,  хоть и не часто, но думал ночами, когда  долго не мог уснуть. Светка  впорхнула  в комнату и расслабленно плюхнулась на диван.
 - Ну, как дела? - равнодушно спросила она,  закуривая сигарету.
Шурка обиженно отвернулся к окну, ему надоели эти бессмысленные разговоры, не приводящие никуда.
-  Дуешься, - продолжала  Светка, - Шнурок, так она с первого дня их знакомства называла  мужа,- ну ты же знаешь,  я не пришла потому, что меня задержали важные дела. Откинувшись на спинку дивана, она неторопливо выпускала струйки дыма из ярко напомаженного рта, артистично запрокидывая  при этом голову.
 Шурка давно знал, что под важными делами всегда имелось в виду одно и то же. Светка уходила в загулы и возвращалась только после очередного безденежья. Он  был для неё единственным денежным источником, и она бессовестно пользовалась этой возможностью  с самого начала их знакомства, и третий год  совместной жизни. 
«И как только меня угораздило связаться с ней?  - укорял он себя уже в который раз, - Присосалась, как пиявка, а сначала казалась  такой ласковой, заботливой».
  Светка вилась около него лисой, и он, как последний лопух, бездумно пошёл у неё  на поводу. Выполнял все её женские прихоти, терпеливо принимая её бесконечное желание тусоваться среди таких же беспечных, как и она сама. По настоянию Светки  он разменял квартиру матери на две однушки в разных районах, чтобы им было спокойнее жить.  Устроил жену на работу в детский сад недалеко от  дома, но та, проработав  всего два месяца,  уволилась ввиду  невыносимой нервозности, которую  вызывали в ней  дети. Потом он ещё несколько раз устраивал её  в разные места,  но и там легкомысленная жена не задерживалась надолго, и вскоре Шурка отказался от этой затеи насовсем.
Светка беззаботно порхала, а ему казалось, что она просто молодая, весёлая и скоро образумится. Он был старше её на четырнадцать лет, и она частенько напоминала  об этом мужу. От неприятных мыслей его вновь оторвал её голос, жена настойчиво пыталась выяснить его  виды на жизнь в плане финансов. Шурка нехотя буркнул, что денег у него нет,  та   вытаращила глаза и надула щёки.
- Выходит зря торопилась? - съехидничала она и, покачивая бёдрами, пошла на кухню.  Демонстративно громко хлопнув холодильником,   снова вернулась  в комнату.
- Да!- продолжила  язвить Светка,- за твоей спиной не спрячешься.
- А ты прятаться сюда пришла или жить?- раздражённо  буркнул Шурка.
-   Это как посмотреть, в разные моменты по-разному.               
- А сейчас что у тебя за момент?
- Момент нужды, - огрызнулась Светка и начала нервно крутить телефонный диск.
 Он знал, сейчас жена будет  плакаться  подруге, что её  муж не состоялся, как личность, неделовой, и разочаровал её буквально во всех отношениях. Шурка уныло молчал, ему давно надоели все эти разговоры, и он впервые  неожиданно для себя спросил её:
- Ты ещё долго сюда приходить собираешься?
 Она сначала даже не поняла вопроса,  потом, швырнув трубку, взялась орать, что он развёл её, как последнюю лохушку.  И если бы только она захотела, то давно бы уехала к своему бывшему, по её словам тот ждал  и звал  к себе уже давно.
- Тебе билет купить?-  хмуро  спросил Шурка.
 Она разозлилась ещё больше и стала носиться по комнате разъярённой тигрицей. Ещё несколько месяцев назад Шурка в такие минуты уже сожалел о сказанном, но сегодня почему–то он был необычно спокоен. Неожиданно Светка замолчала и, сверкнув  злющими глазами,  вылетела из квартиры,  не забыв при этом грохнуть входной дверью.         
« Интересно, - подумал Шурка - насколько ушла теперь?»
 Денег - то он ей так и не дал. Значит, ненадолго, решил он и огорчился. «Шалава и есть шалава,- вспомнил он слова матери.- Ох, мама, мама, как же ты была права, -  в памяти всплыли слова знакомой песни. Надо бы сходить к ней, проведать,  разболелась там что-то».
 С тех пор, как они разъехались, мать ни разу не была  в его  квартире. Ей после размена досталась однушка в новостройке, и добираться к нему оттуда  было трудно, но не это сдерживало мать, и Шурка это отлично знал. Мать была женщина строгая, хозяйственная, она быстро обжилась на новом месте, и её квартира  приобрела привычно  уютный вид.  Вот только болеть она стала чаще, чем раньше, да и не вела больше с  ним долгих разговоров, к которым он привык с детства. Раньше в их доме  частенько собирались любители поговорить, мать хорошо играла на пианино, и её многочисленные подруги и просто знакомые любили бывать у них, особенно  по вечерам. Сначала они пили чай, а потом пели романсы. Шурка  в такие дни  убегал  во двор, и там, сидя с пацанами на скамейке, долго слышал их пение, тогда это казалось ему смешным и глупым занятием.
Шурка печально окинул взглядом свою квартиру, она походила  на зал ожидания при плохом вокзале.  Казалось, что в ней всегда гуляет ветер,  запахи приготовленной пищи  никогда не задерживались надолго, впрочем, как и сама пища. Молодая и  беспечная Светка очень быстро и без особого труда затмила собой и домашнее тепло, и запахи маминых пирогов, и  тихую Надю, с которой они прожили в браке десять, ничем непримечательных для него, лет.  Сейчас, в неприбранной прокуренной квартире, он вспомнил и бывшую жену, и  кошку Соньку, та всегда лежала у него на коленях, свернувшись калачиком. И это почти забытое прошлое показалось ему каким-то   тёплым сном, который он так и не смог ни понять, ни досмотреть до конца.  До встречи со Светкой в его жизни с Надей не происходило  ничего значительного и интересного, дни привычно пробегали один за другим, праздники отмечались исключительно в кругу их небольшой семьи. Надя была полностью увлечена ведением домашнего хозяйства, и он имел массу свободного времени, на чём его и зацепила  непутёвая Светка. Он и не заметил, как увлёкся ею вполне серьёзно, молодость, азарт, пыл притягивали его всё сильнее и сильнее. Те дни, которые они проводили вместе,  не отпускали его мысли ни на минуту, терзали сердце, выбивая из привычной жизненной колеи, и лишали покоя. Он устал метаться и выискивать любую возможность  новых встреч с зажигательной и неотразимой Светкой.  И когда однажды та поставила условия - или я, или жена - он без долгих и мучительных раздумий расстался с Надей. Жена, будучи женщиной сдержанной и немногословной, без грубых сцен и скандальных разборок тихо ушла. Он  видел, как  трудно ей было принять такое решение, но  все его мысли были заняты зажигательной Светкой и  он старался, как можно реже появляться дома. Слёзы жены  его утомляли, переживания раздражали.
 Мать долго пыталась образумить сына, но всё было тщетно,  и после многодневных, истязающих их обоих разговоров, жить вместе с ним она наотрез отказалась, и они разъехались. Их старая квартира  была большая, в престижном районе, и они без особого труда разменяли её  на две однокомнатные. Светка продолжала порхать и очаровывать Шурку своей лёгкостью и беззаботностью,  казалось, её не огорчает ничего,  её фантазиям не было конца. Он разрешал  молодой жене допоздна засиживаться у подруг, посещать салоны и какие-то клубы по интересам, баловал подарками, и Светка светилась счастьем. Его даже не напрягал тот факт, что в их доме теперь всё держалось на его плечах. Светка любила долго поспать, и он старался не упрекать жену по пустякам. Она смотрела на него лисьими глазками,  полными кокетства, и сердце его наполнялось трепетом. Но когда однажды она пропала из дома на целых три дня, Шурка решился на серьёзный разговор с женой. После этого Светка стала уходить из дома ещё чаще, а вскоре это и вовсе вошло в привычку,  он молчал и терпеливо ждал её возвращения.  Мать, узнав о  таких сторонах его жизни, разболелась и замкнулась окончательно, а он не находил время выбраться к ней. Шурка знал, что за ней ухаживает Надя, и не хотел появляться там, чтобы не встречаться с бывшей женой.
 Часы показывали полночь, когда в его квартире раздался телефонный звонок. Шурка вздрогнул и снял трубку,  звонила Надя. Она сообщила, что мать сильно разболелась, и она настоятельно  просит его приехать. Добираться было  далеко, но на этот раз он не стал  откладывать и уже через час с небольшим  открывал ключом знакомую дверь. Надя встретила его привычно тихо, без особых эмоций, они прошли в комнату, мать спала. Расположившись на кухне, бывшие супруги, обмениваясь дежурными фразами,  пили чай.  Шурка уже не помнил, когда в последний раз он вот так по-домашнему сидел за столом и пил свежий крепко заваренный чай.   
- Тебе надо пожить у матери, у меня отпуск заканчивается, -  сказала Надя,- я буду приезжать, когда будет очень нужно.  Ты сможешь с ней пожить?- она вопросительно и с надеждой посмотрела на него.
Шурка не стал отказываться, возвращаться в  пустую квартиру ему не хотелось. Здесь, у матери, сидя за кухонным столом, он вдруг остро ощутил своё одиночество, в котором пребывал уже  давно, с тех самых пор, как мать стала жить отдельно. Ему захотелось хотя бы ненадолго вернуться в то самое время, когда, просыпаясь по утрам, он улавливал запахи жареной яичницы с луком и  ароматного кофе. Ему захотелось вновь услышать, как вкрадчиво, чтобы не разбудить его,  мать передвигалась по квартире. Но всё это осталось в далёком прошлом, мать болела, и вкрадчиво передвигаться теперь предстояло уже ему. Рассказав, что и как надо делать Надя засобиралась домой. За окном уже рассветало, Шурка хотел  задержать её, но не решился, он молча закурил и простоял у окна, пока не хлопнула входная дверь. 
К сердцу вновь подкатила тоска. Он услышал голос матери,  та звала Надю, Шурка пошёл в комнату.
- Это я,  мама,- сказал он - Надя ушла,  ей  с утра на работу.
 Мать тяжело вздохнула, и Шурке показалось, что у неё заблестели  глаза. Он сел рядом и взял её  руку, она была влажной.
- Что ты хочешь,  мам? - спросил Шурка, заботливо поправляя одеяло.
- Чтобы ты одумался, сынок, - ответила та слабым голосом.
Шурка погладил её по руке,  мать молчала.
- Надя оставила тебе завтрак, - вспомнил Шурка.
 Мать отрицательно покачала головой,  приняла лекарство и, сославшись на плохое самочувствие, отвернулась к стене.  Он не стал ей мешать, ушёл на кухню,  плотно прикрыв за собой дверь.
«Хоть бы скорее выздоровела», - вздыхал он, набирая номер приятеля. Договорившись с тем о подмене на работе, устало прилёг на диван, беспокойная ночь давала о себе знать. Уже через несколько минут он провалился в сон, как в мягкую подушку. Его разбудил телефонный звонок,  Надя  справлялась о состоянии матери, давала необходимые советы. Шурка хотел спросить, когда она сможет придти снова, но вопрос застрял в горле, и он промолчал. Надя сама ответила на него, сказав, что  забежит завтра  вечером. Время тянулось долго, мать почти всегда спала, и Шурка не знал, чем себя занять. Он уже стал считать часы до Надиного прихода, наконец, в дверь позвонили. Он почти бегом бросился открывать, на пороге стояла Светка.
-  Интересные дела,- начала возмущаться она прямо с  порога, -  свалил из дома и ничего не сказал.
 -Можно подумать, что ты волнуешься, -  буркнул в ответ Шурка.
  Та молча прошла на кухню, открыла холодильник, и, достав оттуда колбасу,  взялась нарезать её и укладывать на хлеб.               
- Оголодала у подруг – то? - съехидничал он.
- Какой муж,  такая и жизнь,- выпалила Светка, ловко уплетая один бутерброд за другим.
 - Зачем пришла?- спросил он, понизив голос почти до шёпота.
Ему не хотелось, чтобы мать услышала их очередные разборки.
 - За мужем пришла, - с  нескрываемым раздражением отозвалась Светка.  – Собирайся и пошли, а то жена дома, а муж где-то  пропадает.
-  Я должен пожить здесь, и ты сюда не приходи, мать нельзя беспокоить, и звонками тоже, - добавил он,  раздражённо глядя на недовольную жену.
- Хорошенькие новости,- начала было та, но Шурка резко оборвал её, и в его голосе она впервые уловила резкие, незнакомые ей нотки. Она мгновенно напряглась и настороженно уставилась на мужа. - Ладно, придёшь, поговорим,- неожиданно миролюбиво продолжила она, но без денег я не уйду, в доме шаром покати, мне надо на что-то жить.
 Шурка вынул деньги и отдал ей часть из них.
- Ты считаешь - этого достаточно?-  накинулась на него Светка, увидев сколько он оставил себе.
- Я скоро вернусь,-  снова оборвал её Шурка - не королева.
- Да уж,  в достатке с тобой не поживёшь, - огрызнулась  та и пошла к выходу. 
Шурка раздражённо курил стоя у окна. На  углу дома Светку ждала подруга, и они, обнявшись, побежали к автобусной остановке.  Из комнаты донеслись непонятные звуки,  Шурка заторопился к матери, та сидела на кровати и вытирала глаза носовым платком.
-  Мам, как ты?- спросил  Шурка.
 В это время в коридоре  раздался звонок, пришла Надя, мать сразу оживилась и стала расспрашивать её, как дела на работе. Они  погрузились в  разговоры и, как ему показалось, намерено не замечали  его присутствия. Он, молча,  ушёл на  кухню и  был там, пока Надя не пришла разогревать ужин. Бывшая жена привычно сновала от плиты к столу, хлопала холодильником, и почти сразу стол оказался заставлен разными тарелками, с непонятно откуда взявшимися в  доме продуктами.
 - Приведи мать, - сказала Надя - поужинаем сегодня здесь.
 Он, послушно пошёл за матерью, за столом женщины  разговаривали о чём-то своём,  но не о болезнях.  Шурка радовался этому и наслаждался журчанием их тихих голосов.  Ему хотелось просто закрыть глаза и слушать, слушать их  неспешный монотонный разговор, даже не вникая в него. Состояние его покоя прервал вопрос матери, та справлялась, сколько он ещё сможет у неё побыть.
 - Мне бы на пару, тройку дней выйти на работу, - отозвался Шурка,- доделать срочный заказ, а потом можно ещё хоть неделю быть с тобой.               
 Обе женщины облегчённо вздохнули и сразу же начали договариваться на остальные дни, Шурке пора было собираться домой. Уходя, он расцеловал мать, попрощался с  Надей  и быстро вышел из квартиры.
Дома никого не было.
«Это даже  к лучшему» - подумал Шурка,  и, приняв наскоро душ, помчался в музей, где работал реставратором.
 Постоянное напряжение и нервотрёпка со Светкой вымотали его окончательно.  Он со страхом думал, что если ещё и в мастерской не заладится, то нервы его не выдержат. Однако  погрузившись в работу, он почти сразу  отвлёкся от  давящих мыслей.
Домой он  возвращался за полночь. Подойдя к дому, глянул на окна, в них было обыденно темно.
«Порхает», – подумал Шурка, и тяжело вздохнув, поднялся в квартиру.
 Там было душно и сильно накурено, он открыл окно и, не раздеваясь, повалился на диван.
«Собачья жизнь, не дом, а конура, чтобы отоспаться, да в непогоду  в угол забиться».
Зазвонил телефон, он снял трубку, голос матери оторвал его от неприятных мыслей. Она сообщила, что ей уже гораздо лучше, но теперь её  мучает бессонница, и они с Надей коротают ночи за игрой в карты, а также напомнила ему, что скучает и ждёт его прихода. Шурка был рад этому звонку, но голос у него был уставший и мать, пожелав сыну доброй ночи,  быстро оборвала разговор.
«Надо же, – грустно выдохнул Шурка, - в карты играют. Как они привязались друг к другу, ну прямо подруги. Все не ладят со свекровями, а эти – всегда вместе, и когда они  жили одной семьёй, и даже после развода. Вот если  бы   так сложилось у матери  со Светкой». 
 При этой мысли  снова навалилась тяжесть, и он поспешил перестать думать об этом.               
Утро не предвещало ничего хорошего, в висках стучало, наскоро собравшись, Шурка помчался на работу. Он намеревался прямо оттуда проехать к матери, но уже ближе к вечеру позвонила Светка, и поездку пришлось отложить. Вернувшись домой, он застал жену в крайнем возбуждении, она нервно расхаживала по комнате.
- Всё картинки   малюешь? - накинулась она без вступления, увидев его на пороге.               
- С чем на этот раз пожаловала?- поинтересовался Шурка, устало проходя в ванную комнату.
- Как всегда, с пустым карманом, - набросилась на него Светка. - Стыдно уже к подругам пойти,  одеть  нечего.
- Тебе, и стыдно? - с неподдельным удивлением в голосе съязвил Шурка.
Жена резко влетела в ванную, и хотела было наброситься на него, но передумала и только демонстративно громко хлопнула дверью, предварительно окинув его уничтожающим взглядом.
- В одном старье хожу, мне нужно обновить гардероб.
- Обновляй, - безразлично ответил Шурка.
- А на что?- вскипела Светка, - на те копейки, что ты мне выделяешь? Так на них досыта наесться невозможно, не то чтобы прилично одеться.
 Шурка устало молчал.
- Короче, - продолжала  она шипеть,- я тут себе кое-что присмотрела, нужны баксы.
 Шурка растянулся на диване и закрыл глаза. В комнате воцарилась тишина, неожиданно Светка уселась рядом и дружелюбно провела мягкой ладошкой по его щеке.
- Жена я тебе, или нет?-  прошептала она  вкрадчивым голосом, – жена, и причём законная.  Значит,  ты должен хорошо заботиться обо мне и материально тоже.   
- Слушай, законная, - повернулся к ней Шурка, - ты бы поесть приготовила, муж с работы пришёл.
 Светка вызывающе фыркнула и, сверкнув недовольным взглядом, нехотя   пошла на кухню. Через минуту она появилась снова.
 - Там ничего нет из продуктов,- процедила она сквозь зубы.
- Как так?- Шурка с удивлённой усмешкой вытаращил глаза,  -  жена есть, а продуктов нет?
 - Издеваешься? - Светка опять начинала выходить из себя.
«Сейчас её понесёт. Интересно, сколько она ещё здесь будет орать?»
  Зазвонил телефон, Светка резко схватила трубку. По её вновь нарастающему раздражению было понятно, что собеседник на том конце провода говорил  что-то возмутительное. И когда их разговор  перешёл почти на крик,  она  быстро, почти бегом побежала из квартиры.
- Ты за продуктами?- крикнул ей вслед Шурка.
 Светка, не оборачиваясь, со злостью хлопнула дверью, Шурка облегчённо вздохнул. Щёлкнув телевизором, он уставился на экран.  Миловидная ведущая рассказывала  о жизни домашних животных.
«Надина передача», -  подумал Шурка.
Он  вспомнил, что когда они были вместе и вечерами усаживались перед телевизором, Надя всегда искала передачи о животных, и если находила, то потом никому не позволяла переключать, пока не досмотрит до конца. Особенно она любила, когда рассказывали о кошках. Ей было интересно всё, она и свою Соньку растила, и кормила по каким-то там книгам. А Сонька почему- то больше всех любила именно его.
 «Парадокс, да и только, - думал он. - И  почему это любовь никогда не совпадает? Вот возьми хоть животных, за кошкой ухаживала Надя, а  та больше всех  привязалась именно к нему».
 Если они  все сидели перед телевизором, Сонька спала  на коленях только у него. При этом Надя совсем не обижалась этому, а наоборот улыбалась и твердила Соньке, что та умница и любимица. Шурка тяжело вздохнул и подумал, что сейчас мать с Надей  наверно сидят за столом и пьют чай с печеньем, или играют в карты. А  кошка теперь живёт у Нади, уходя она забрала её с собой.
  «Надо будет при случае спросить, как там животина-то поживает».
 Мысли о Соньке, о её привязанностях и чудачестве настойчиво переплелись со временем, в котором они жили с Надей. Шурка намеренно старался не думать о прошлом. Но почему-то вспомнил, как однажды под Новый год Надя напекла пирогов и принесла целую кастрюлю к ним в мастерскую, чтобы устроить там маленький праздник.  А он  был этим поступком сильно недоволен, смотрел на неё и думал: нашла, чем обрадовать. Сейчас он отчётливо понимал, что если бы это сделала Светка, он бы и удивился,  и обрадовался  ещё как, а тогда, с Надей эти пирожки его возмутили. Он даже не заметил, как  мать передала  кулинарную эстафету  его жене, а та приняла её с большим желанием, целыми вечерами торчала на кухне и пекла пироги по любому случаю. У Шурки засосало в желудке, он вспомнил, что весь день почти ничего не ел. Заглядывать в холодильник смысла не было, там всегда была одна и та же зарисовка, и если она менялась, то исключительно благодаря его нехитрым стараниям. Он выключил телевизор и попытался заснуть, но мысли упорно возвращались в их старую квартиру. Он отгонял их, однако они настойчиво лезли в голову.
Утром без звонка Шурка отправился к матери, та сразу  потащила сына на кухню.
-  Дай раздеться - то, -  отшучивался Шурка.
 Мать казалась весёлой и держалась молодцом.
- А мы с Надей вчера пироги пекли, как в старые добрые времена, - сообщила она с улыбкой, и  он почувствовал, как в груди опять предательски сдавило.
«Значит, не зря я вчера весь вечер о них думал, значит, есть что-то невидимое, что всё равно нас  связывает».  Напившись чаю, и поболтав с матерью, он уже собирался уходить, но тут на пороге появилась Надя. Шурка неожиданно для себя встретил её широкой улыбкой, та удивлённо взглянула на него, но ничего не сказала. Она принесла для матери кучу новостей, и пока они не обсудили  самое, по их мнению, важное, даже не посмотрели в его сторону.  Он, наблюдая за ними, не переставал удивляться их взаимной теплоте и привязанности.  Они походили  на мать и дочь,  он же, непонятно как, перешёл в разряд их двоюродного родственника. Вдоволь наговорившись, Надя предложила ему перекинуться в карты. Шурка никогда не любил это занятие и считал его абсолютно пустым, но сегодня он поймал себя на мысли, что для снятия нервного напряжения это не самый плохой вариант, и  нехотя, но согласился. Ему как всегда не везло, он проигрывал, но это никого не огорчало, а наоборот вызывало смех и веселье двух женщин. Они всячески подыгрывали ему, помогали, но Шурка наглухо засел в дураках, и вытащить его из этого состояния у них не получалось. Было уже довольно поздно, когда Надя стала собираться домой, за игрой они совсем не заметили, как пробежало время. Мать взялась отговаривать её тащиться по тёмным улицам. После недолгого её упорства Шурке постелили на кухне, на раскладушке,  мать и Надя расположились в комнате. Ворочаясь с  боку на бок  Шурка поймал себя на мысли, что если бы можно было поселиться на этой кухне навсегда, он бы сейчас сделал это, не раздумывая. Он даже испугался такому повороту мыслей.
«Осталось только начать метаться между двумя жёнами» - подумал он и ужаснулся.
Утром его разбудил шум закипающего чайника, Надя  хлопотала у плиты.
- Извини, что потревожила, - сказала она, увидев, что Шурка открыл глаза, - но мне пора на работу. Убегаю, завтракайте тут без меня.
- Ты когда придёшь?- вырвалось у  него так  неожиданно, что он даже вздрогнул, увидев, как пристально посмотрела на него Надя.
- Теперь не скоро, - сказала она, - всё наладилось, и моя каждодневная помощь больше не нужна. Теперь ты постарайся почаще бывать у матери. Она ужасно скучает по тебе, просто не подаёт вида, - и,  глубоко вздохнув, она скрылась за дверью.
 Стук входной двери отозвался в нём неприятным ознобом. Ему  показалось, что он снова остался один в холодной и пустой квартире.

Он жил у матери уже неделю, и та настойчиво ухаживала за ним, как в детстве. Шурка в тайне и огорчался, и радовался этому. Они успели пересмотреть все семейные альбомы, вспомнить всех маминых знакомых. Она поведала Шурке много интересного из их жизни, о чём он и не догадывался в ту далёкую пору его непутёвой юности.  Она даже сыграла ему на пианино, а он, слушая её рассказы,  только теперь понимал, как была важна для неё  музыка. Ему захотелось выбежать во двор, плюхнуться на ту скамейку, где они сидели с пацанами, когда в их доме собирались её подруги, но это был уже совсем другой двор. Он тяжело вздохнул и захлопнул окно.
Надя звонила каждый день, и  разговаривала  только с матерью.  Шурке хотелось позвать её в гости, однако он не решался, и мать чувствовала это. В выходной день она вновь взялась печь пироги и сказала, что Надя на этот раз приедет со своей подругой.  Шурка повеселел и решил  никуда не уходить. Около шести в коридоре раздался звонок,  на пороге стояла Светка.
- Хорошо устроился,- прошипела она со знакомой издёвкой в голосе.
  Нервно закуривая, прошла в комнату. Мать, увидев Светку, потемнела с лица и ушла на кухню. Ваза с пирогами, уже выставленная на стол, разозлила Светку ещё больше.
 - Прикармливаете сыночка,- злобно выкрикнула  Светка.
- Кормлю, - холодно отозвалась мать.
- Мало вам одного развода, вошли во вкус, - не унималась та. – Напрасно стараетесь, Шурка меня любит, а любовь, как известно не на пирогах держится.
 Мать резко побледнела, Шурка оторопело  уставился на жену. В прихожей раздался звонок, мать укоризненно взглянула на него и тяжело пошла к двери.  В комнату вошла Надя с подругой. Увидев разъярённую Светку, женщины растерялись.
- Так, хорошенькие дела, - взорвалась Светка, - дом свиданий устроили.
- Да замолчи ты, - одёрнул её Шурка,  - маме нельзя волноваться.
- А мне можно?- не унималась та, - или ты сейчас же уйдёшь отсюда, или я устрою такой скандал, что вам всем  мало не покажется, -   заорала она  ещё громче.
  Шурка понял, что  жена не шутит,  схватил её в охапку и силой потащил к дверям. Сердце бешено колотилось, рубашка прилипла к телу. Разбушевавшаяся Светка извивалась, вырываясь из рук. Шурка почувствовал, как его начинает трясти изнутри, нервная дрожь не проходила до самого дома.
 Влетев в квартиру, Светка повалилась на диван и зашлась в истерике. Шурке не часто приходилось видеть её рыдающей, и он не знал,  что делать. Примерно через четверть часа Светка успокоилась, и по-детски всхлипывая, поплелась на кухню. Он услышал, как оттуда доносится стук посуды.
- Купил бы чего-нибудь поесть, - крикнула она осипшим голосом и нарочно громко загремела пустыми кастрюлями.
Шурка, молча, оделся и вышел на улицу. 
               
 Вернулся он часа через полтора. Светка лежала на диване, она казалась такой беспомощной, у Шурки в очередной раз предательски сжалось сердце. Увидев мужа, она встала и пошла за ним на кухню.  Вскоре ужин был готов, и сидя за столом, довольная Светка прижималась к нему и весело развлекала разными глупостями. Сознание Шуркино сопротивлялось, но сердце млело от жарких взглядов  молодой и красивой жены. Она знала слабые стороны мужа, и умело управляла любой даже самой сложной ситуацией. Квартира матери, запах пирогов  предательски стирались из памяти и  рассеивались, как туман.

Через пару недель  он уже полностью отошёл от тоскливых воспоминаний  и обид. Светка крутилась по дому, и почти каждый вечер демонстрировала  то одну, то другую  новую шмотку.  Шурка радовался её веселью и наступившему в доме долгожданному перемирию. Светка подолгу висела на телефоне, и, закрывшись на кухне, рассказывала своим знакомым о разных новостях. Его не раздражала эта особенность жены, он любил слушать её весёлое воркование, даже если оно было пустяшное. Довольная Светка порхала по дому, и он умиротворённо  таял в этом, подаренном ему, пусть даже ненадолго,  призрачном семейном счастье.
С наступлением холодов жена снова стала привычно  задерживаться  и, ссылаясь на раннюю темень и непогоду, всё чаще не изъявляла желания возвращаться домой из гостей.  Шурка, уйдя с головой в работу, старался не разжигать пустых скандалов. Сиротливо прожив в очередной раз несколько дней, он не удержался,  и когда жена, наконец, появилась, устроил  серьёзный скандал. Уставшая Светка не обратила на это никакого внимания и не  вступила с ним в обычную перебранку. Бесцельно проболтавшись по дому несколько часов,  она  снова  упорхнула в неизвестном направлении.
- Всё, - решил Шурка, - сменю замок, будет входить в  квартиру, только когда я этого захочу.
 И тут же разозлился на себя, потому что хорошо знал, что не сменит  замок и  не выполнит задуманного. В выходной, валяясь на диване и мучаясь болями в желудке, он невольно вспомнил о матери, и как-будто в ответ на его мысли в квартире раздался телефонный звонок.  Мать  заботливо интересовалась,  не нужна ли ему  помощь, всё ли у него ладно со здоровьем. Шурка сначала отнекивался, но та, интуитивно почувствовав неладное, стала настаивать на их встрече.
      На следующий день Шурка занимался  уборкой с самого утра, однако квартира никак не торопилась принимать  жилой вид, мать увидела это с порога.
- В холостяках ходишь,  на затоптанном перроне уютней, - горестно сказала она, тяжело раздеваясь и неприязненно оглядывая квартиру.
  Шурка молчал, мать, вздохнув ещё многозначительней,  пошла на кухню. Уже через каких-то  полчаса по всей квартире разносились совершенно  невероятные запахи. Шурка кружился вокруг неё, и выхватывал из  рук всё, что можно было  съесть сразу. Та била его по рукам и трепала за волосы, как в детстве.
- Мам, оставайся у меня, хоть на недельку - предложил ей Шурка.
- Подкормиться хочешь, зарос тут один, одичал.  А не помешаю?- спросила она немного погодя, хотя по голосу было понятно, что ответа она не ждала, всё было ясно и так.
 Через пару дней квартиру было не узнать. Мать  с таким азартом взялась за её благоустройство, что Шурке ничего не оставалось делать, как засучить рукава и помогать ей во всех её женских фантазиях. На работе он задерживался допоздна, зато по утрам, хорошо выспавшись, по указанию матери передвигал свою нехитрую мебель, переставлял ящики, выносил мусор, коего в доме почему-то оказалось больше, чем вещей. Но самым главным во всём этом было то, что он буквально наслаждался каждодневными метаниями по квартире в поисках места для той или иной вещи. Ему даже дополнительная работа, которую он долго ждал,  показалась сейчас ужасно несвоевременной. Теперь каждый день он торопился домой, его ждали, он это чувствовал даже на расстоянии. В пятницу, купив матери обожаемые ею  тульские пряники, он примчался  в отличном расположении духа. На диване сидела Светка, она нервно курила, и видимо, уже давно ждала его прихода. Шурка тревожно пробежал глазами по квартире. Светка сложила губы в ехидную улыбочку.
- И кого это мы ищем? - язвительно спросила она, - свои все дома.
- Вернулась, значит, -  не глядя на неё, огрызнулся Шурка.- А мать, надо полагать, ушла?
- Я её не выгоняла, она сама соскучилась по дому. Сколько можно гостить? – продолжала язвить жена. -  В гостях хорошо, а дома лучше, об этом даже великие говорили. Твоя мать – человек образованный, и с ними всегда была согласна.
- А тебе где хорошо?- спросил Шурка.
 - Везде, где любят, -  огрызнулась  та и   противно рассмеялась. 
- И где тебя всё это время любили?- всё больше раздражался Шурка.
- Везде, где  появлялась, - продолжала нахально  огрызаться жена.               
 Шурка прошёл на кухню, на столе стоял ужин, заботливо приготовленный матерью. Он  сел на стул и взялся жевать кусок пирога.
- А меня что же не приглашаешь?-   язвила Светка.
- Не гостья, - отозвался Шурка.
- Вот именно, дорогой - подхватила она его слова,- и прошу этого не забывать, даже тогда, когда я временно отсутствую рядом,- плюхнувшись на соседний стул, она начала с аппетитом уплетать блины с вареньем и болтать о какой-то очередной чепухе.
 Шурка помрачнел, вечер был окончательно испорчен.
- Что за жизнь?- подумал он, - никакого покоя, никакой определённости.
 В прихожей зазвонил телефон,  мать сообщила, что уже добралась домой, и сухо попрощавшись с сыном, положила трубку первой. Шурка тяжело вздохнул и  улёгся на диван.
 Спал он плохо, и утром,  пока Светка нежилась в постели, не завтракая, убежал на работу. В мастерской ничего не радовало, какая-то досада засела в глубине и выливалась на всё, что попадало под руку.               
Вечером идти домой не хотелось, и он позвонил матери. Та  звонку не удивилась, и  сразу позвала сына на ужин. Шурка опять поплёлся в магазин за тульскими пряниками.  Мать встретила его с улыбкой и прямо с порога сказала:
-  Ты поживи у меня, сколько хочешь, -  и, не дожидаясь согласия,  стала стелить на диване.
В эту ночь ему впервые за всё время приснилась Надя. Она почему-то лежала у него на коленях, свернувшись калачиком, как  кошка Сонька, а он нежно гладил её по голове. Он проснулся среди ночи оттого, что сердце бухало в груди, как колокол. Шурка закрылся на кухне, и сидя у окна курил до утра. Мать, проснувшись, закашлялась от едкого дыма.
- Ты что? - спросила она, - сознательно решил обкуриться, задурить голову? Так она у тебя и так дурная.
 Шурка тяжело вздохнул.
-  Кошмар приснился, - нехотя сказал он, глядя в сторону.
-  Твоя семейная   жизнь тебе и здесь покоя не даёт, - погрустнела мать.
-  Мне Надя приснилась, -  неохотно отозвался Шурка.
- Так какой же это кошмар? Это твоё  светлое прошлое, - добавила она, с тоской глядя на сына.
- И, правда,  светлое, - подумал Шурка, ему вдруг ясно представилось  то забытое время, в котором пахло кофе и пирогами. 
- Кстати, - продолжила мать после некоторой паузы, - она сегодня придёт ко мне, мы ещё раньше договорились. Если ты не одобряешь этого, можешь сходить к друзьям на пару, тройку часов, мы и одни посидим.
-  Я что уже мешаю вам?-   нахмурился Шурка, хотя отлично знал ответ на этот вопрос.
- Ты, - нет, - отозвалась мать, - а вот как Надя тебе, я не ведаю,- и она испытывающим взглядом посмотрела на сына.
- Мне всё равно, - соврал Шурка.
- Уже хорошо, - заметила она, - значит, нервы она тебе и по сей день не треплет.
Шурка ничего не ответил,  мать говорила правду. Только живя со Светкой, он начал понимать в полной мере, что такое домашний уют, покой, и невольно стал тянуться к тому, что когда-то окружало его каждый день,  чего он так слепо не замечал, и в чём, как ему тогда казалось, не сильно нуждался. Главное - любовь и только любовь, -  твердил он каждый раз, когда мать, утирая слёзы, пыталась  достучаться до него. 
Когда всё это было?
Вечером, забежав в магазин, он  направился к матери и у самого подъезда неожиданно столкнулся с Надей. Она, увидев его, ничуть не удивилась, и, как ему показалось, отнеслась к  встрече достаточно спокойно.
 - Выдержка, однако, у этой тихони, - подумал Шурка.
Мать встретила их с нескрываемой радостью и  сразу начала хлопотать по дому, собирая всё лучшее  на стол, как дорогим и долгожданным гостям.  Однако Надя  в этот вечер была чем-то расстроена, быстро засобиралась домой, чем сильно огорчила мать. Никакие уговоры побыть ещё немного результата не дали, и она вежливо попрощавшись, не взглянув на Шурку, ушла раньше обычного. Мать сидела за столом, опустив голову.
- Наверно, это я ей помешал, - виновато сказал Шурка.
 Мать ничего не ответила и, начала  мыть посуду.
 Утром  на работу примчалась Светка.
- Всё кочуешь?- съязвила она прямо с порога.
- Кто бы говорил, - огрызнулся  Шурка, незаметно оглянувшись, чтобы никто не слышал их перепалки.
- Ты на себя посмотри, - не унималась та, - видали, на старое потянуло, к пирогам пристроился.
- К ласке и заботе, -  язвительно уточнил Шурка.
- Когда соизволишь вернуться?  - прошипела жена  и впилась в Шурку  гневным взглядом.
 -  Сегодня приду, - ответил  он и почти силой вывел её из мастерской.
Все вокруг делали вид, что заняты работой,  никто не смотрел в их сторону. Светка упиралась и выворачивалась.
- Что это с ней?- спросил  Серёга, когда он вернулся.
- Теряюсь в догадках, бабья блажь, не иначе, - отмахнулся Шурка.
- Да ты не теряешься,  ты давно потерялся и, похоже, окончательно,-  он сочувственно похлопал его по плечу.
- Ты думаешь?
-  Что мне думать, это тебе надо было думать, когда в  такой хомут лез,   а впрочем, и сейчас не поздно этим заняться, не бесполезное это занятие, скажу я тебе.  Закурив сигарету, он вышел из мастерской.
«Все, как сговорились, лучше меня знают, что и когда мне надо, советами взялись донимать,  возмущался Шурка, пытаясь погрузиться в работу".
На этот раз Светка ждала его прихода домой и даже  приготовила  ужин.
- Явился, скиталец, - миролюбиво начала она, увидев мужа.
Шурка нехотя посмотрел на  жену.               
- Тебе денег дать, и ты сразу уйдёшь, или немного поживёшь? - спросил он, не обращая внимания на её изумлённое лицо.
 Светка не отреагировала на вопрос никак. Она игриво повисла у него на шее и  с улыбкой,  заглядывая в глаза,   предложила  вместе поужинать.
- С шеи не скинешь, - подумал Шурка, - кольцами обовьёт и задавит, но продолжать утренний разлад не решился.
 Он молчал весь вечер, однако Светку это нисколько не задевало, она порхала по квартире в  приподнятом настроении.  Потом улеглась с сигаретой на диван  и начала вслух размышлять о том, чем ей предстоит заняться в ближайшее время. Несла какую-то чепуху и сама же над ней смеялась.
- Долго не пролежит, - думал Шурка, - соскучится по гулянкам и свалит.
 И как бы продолжая его мысль, Светка сказала:
-  Я к матери съездить хочу, погостить. Не возражаешь?
- Флаг в руки, - буркнул Шурка.
- Нужны средства для передвижения,- встрепенулась жена.
- Сколько?
- А чтобы не подумали, что одинокая, - она буквально разразилась смехом.
«Как же,  просидишь ты в одиноких, - внутренне негодовал Шурка, – враз приклеишься к какому-нибудь карману, опыта в этом вопросе не занимать, на обе руки хваткая».

 На следующий день, когда он вернулся с работы, её уже не было.  Квартира по обыкновению выглядела неприбранной.
- Видимо торопилась отбыть в родные пенаты,- понял он, и устало повалился на диван.
       Проснулся  оттого, что рука и шея затекли, и онемели. Он взглянул на часы, они показывали 4.30 утра. Помассировав руку, так и не раздеваясь, плюхнулся на кровать и провалился в тяжёлый тревожный сон.  Разбудил его резкий звонок в дверь, на пороге стояла соседка Софья Марковна. Она попросила Шурку вынести на улицу  детскую коляску, с недавнего времени у неё жил годовалый внучок, и ей было трудно одной выходить с ним на прогулку.  С соседкой они жили  мирно, и  та нередко помогала ему: оставалась в его квартире за дежурную, когда тот вызывал то слесарей, то телемастера. Поэтому отказать Софье Марковне  было нельзя, он быстро оделся и, схватив коляску и сумку, пошагал вниз. Соседка с внуком семенила сзади, мальчишка громко верещал, стараясь высвободиться  из  бабкиных рук. Поблагодарив Шурку за помощь, она сказала, что когда у него появятся дети,  он может смело обращаться к ней за помощью. Шурка смущённо промолчал. За постоянными неурядицами со Светкой он как-то не задумывался над этим вопросом. Эта сторона жизни будто бы совершенно не существовала для них обоих.
- И как это у людей всё слажено получается?- подумал он. - Женились, семья, дом, дети, бабки, коляски. А он  - зрелый мужик - как-то необъяснимо далёк от всего этого.
- Интересно, вот  если бы у них с Надей были дети, увлёкся бы он тогда этой непутёвой Светкой?
 И не смог сразу ответить на этот вопрос даже самому себе.
«Наверное,  всё-таки нет, а тогда…А что было тогда?- продолжал он донимать себя глупыми вопросами -  Нет, я точно голову отлежал, -  всё больше раздражался Шурка. -  Нашёл о чём сам с собой разговаривать. Хотя в то же время с кем особо об этом поговоришь? Не с матерью же зависать на этой волне, она  скажет, как отрежет, мало не покажется».
 Однако слова соседки засели занозой  и не хотели оставлять  в покое его и без того забитую проблемами голову. Уже полдня он тщетно пытался освободиться от  навязанной мысли, но её голос всё звучал и звучал в ушах.
«Лучше бы  дверь не открывал, -  злился на себя Шурка. - Просто чертовщина какая-то, с этими бабами ни с кем покоя нет, каждая найдёт, чем настроение испортить».
 Только к вечеру  он, наконец, перестал думать об этой встрече.  Но по возращении  домой, прямо у лифта  опять столкнулся со словоохотливой соседкой. На этот раз у неё в руках были два больших пакета, она обрадовано всучила их Шурке.
- Ты такой уставший,- сказала она, пока они ехали в лифте. - Много работаешь или плохо живёшь?
И чего они все в меня вцепились - то?- негодовал Шурка. - Если эта прекрасная половина человечества  не оставит меня в покое, я точно забью дверь гвоздями, чтобы ни туда, ни обратно никому доступа не было.
Лифт плавно дёрнулся, и они вышли на лестничную  площадку.
 Пока соседка открывала  дверь, Шурка слушал, как в квартире надрывался от плача её внук. Едва справившись с замком,  та вихрем влетела в комнату, забыв забрать свои сумки, и ему пришлось идти за ней в квартиру.  Поставив пакеты на пол, он буквально вылетел из квартиры. Дома, облегчённо вздохнув,  принялся готовить ужин.
Зазвонил телефон, разыскивали Светку. Он сказал, что та отбыла на старое место жительства, в трубке воцарилось молчание.
 Через пару дней позвонила мать, сообщила, что к ней приезжает погостить  подруга, одна из того самого их музыкального кружка, и она  рада этому событию. Клавочка вырастила внуков, и теперь у неё появилась возможность навестить своё прошлое. При этом она непременно хочет  встретиться с Шуриком, и мать не может отказать ей в этой  просьбе, а потому настоятельно просит его приехать. Он выслушал и неохотно пообещал быть после семи.
Клавдию Петровну Шурка узнал не сразу, убелённая годами женщина, кинулась к нему с  радостным  удивлением.
  По её словам, он сильно возмужал и изменился. Мать заботливо кружилась вокруг подруги и умоляюще смотрела на сына, чтобы тот в свою очередь выразил искреннюю радость на своём усталом и озабоченном лице. Шурка понимающе улыбался.
В дверь позвонили, на пороге стояла Надя. Гостья бросилась обнимать её и говорить, что она рада их встрече. Она шумно  восхищалась тем, как выглядит Надя, и это естественно, только потому, что имеет такого мужа, как Шурик и такую свекровь, как её подруга.
Надя и Шурка смущённо молчали и опасливо переглядывались. Мать, не дав им опомниться, силой утащила подругу на кухню, предварительно посмотрев на Шурку и Надю умоляющими глазами. Они поняли, что мать не хочет рассказывать  приятельнице об их разводе.  Шурка напряжённо курил,  Надя, заметно погрустнев,   старалась не вступать ни в какие  разговоры.
«Опять уйдёт рано»,- подумал Шурка и невольно расстроился.
 За столом  гостья рассказывала о своих детях, внуках. О зяте, который, абсолютное сокровище,  так, как любит и жену, и детей.  Радовалась за Шурку и Надю, что у них тоже всё прекрасно, а те продолжали настойчиво молчать.
- А почему за внуками дело встало?- не унималась говорливая гостья.
 В разговор срочно вступила мать, она поведала неугомонной подруге, что у неё сильно пошатнулось здоровье, и перевела  внимание  той в другое русло. Шурка облегчённо вздохнул и посмотрел на Надю, поймав на себе его взгляд, та понимающе кивнула и пошла на кухню, Шурка  направился вслед за ней. Сидеть рядом с напористой и  энергичной гостьей становилось уже невыносимо.
Отвернувшись к окну, Надя беззвучно плакала, Шурка обнял её за плечи, стараясь успокоить, она доверчиво прижалась к нему и расплакалась ещё сильнее. У Шурки к горлу подкатил ком, он, молча, гладил её по волосам. На кухню влетела оживлённая Клавдия Петровна, следом за ней вошла мать. Увидев Надю  в объятьях   Шурки, мать спешно вытолкала подругу обратно в комнату.
Надя, с трудом сдерживая слёзы,  стала собираться домой, Шурка изъявил желание уйти вместе с ней, выйти из роли любящего мужа он не решался, мать грустно проводила их взглядом. По улице оба шли молча, проводив Надю до дома,  он  сдержанно  попрощался, и она ушла не оглянувшись.
Вечером  звонила неугомонная гостья, желала им с Надей счастья и деток, приглашала к себе.  Шурка вежливо слушал, и обещал при случае непременно побывать.   
  Уснуть ему не удавалось, в голове кружились воспоминания, и почти везде в них присутствовала Надя. Он попытался вспомнить неприятные моменты их совместной жизни и не смог. Все трудности начались в период их расставания,  когда в их жизнь по-хозяйски ворвалась шальная, обворожительная Светка. 
Впервые Шурка почувствовал, что ему щемящее жаль того времени, из которого он ушёл так легко и не оглянувшись. Ему вдруг захотелось опять вернуться туда, где была Надя, мать, пироги и кошка Сонька.
 Вечером следующего дня он позвонил матери.
- Звонила Надя, –  сообщила   та, - справлялась как мы.
- А как вы, сынок?- неожиданно спросила она.
- Нормально, - вырвалось у растерявшегося от её вопроса Шурки.
- Вот и Надя  так сказала, -  из трубки послышался её усталый вздох. У Шурки застучало в висках.
- Что ты, мам? Ты просто неправильно всё поняла, ты ошибаешься.
- Нет, сынок, - сказала мать, - это ты сильно ошибся и ошибаешься до сих пор. Исправь всё, сынок, вернись в своё,  - и она, не дав ему возможности что-то сказать, спешно повесила трубку.
 Шурка стоял опустошённо-ошарашенный. Он выкурил  пол пачки сигарет,  прежде чем решился позвонить Наде. Она почти сразу сняла трубку.
«Неужели ждала?» - подумал Шурка.
- Надя, - сказал он  и замолк от волнения. В горле неприятно пересохло.
В трубке  стояла напряжённая тишина.
- Послезавтра, часов в семь, – вдруг услышал он тихий Надин голос. - Где встретимся?
 - На нашей скамейке, помнишь? - начал было Шурка.
-  Я приду, - оборвала его Надя и сразу повесила трубку, как - будто боялась продолжения этого разговора.
 Шурка ждал этой встречи, на этот раз время тянулось невозможно долго. После работы он забежал  в магазин и купил пакетик её любимых орешков в сахаре. Он вспомнил, как она всегда радовалась, когда он приносил ей  эти орешки.
Освободившись раньше обычного, он примчался домой переодеться.  Позвонила мать и пригласила его на ужин, они с Клавдией Петровной налепили пельменей и решили устроить былые посиделки. Шурка отказался, сказав, что ему не до ужина, - есть более важные дела. Мать, услышав в его голосе возбуждённо-волнительные нотки,  с пониманием приняла отказ.
Шурка уже пару часов бесцельно мотался по квартире, нерешительность всё ещё брала верх.
- Тюфяк, - укорял он  себя, - сам с собой не могу разобраться, ни ума, ни опыта не набрался. Определиться не могу, что оставить, что отсечь. Тут он вдруг с тоской подумал о том, что заводная Светка больше никогда не повиснет у него на шее, и он не сможет заглянуть в её лисьи завораживающие взглядом глаза и ощутить волнующий  до дрожи запах её волос.  Неожиданно внутри  пробежал холодок. Он нервно скомкал пачку сигарет.
Резкий звонок в дверь заставил Шурку вздрогнуть. Почему-то сразу отяжелели ноги, и  не хотелось идти к двери,  на пороге  стояла Светка.  Взглянув на  мужа, она по обыкновению съязвила.
- Ишь,  прям расцвёл, - уже  холостым себя возомнил что ли? Встречай жену, я вернулась, - и она, скинув туфли,  устало плюхнулась на диван.
 Шурка стоял, как вкопанный. Светка, привычно равнодушно озираясь по сторонам, взяла со стола пакет с орешками и начала грызть их, устало глядя на мужа.
-Что за гадость ты ешь?- фыркнула она и отшвырнула пакетик,  орехи посыпались  по столу.
«Вот так и я, – подумалось Шурке, - не пойму куда качусь, где осяду».
- Шнурок, - продолжала  жена со знакомой  манящей улыбкой,  - я тут поразмышляла, прикинула и решила, давай сегодня устроим семейный ужин на двоих. Как тебе моё предложение?
 И она, заливисто смеясь, повисла у него на шее, обдав ароматом знакомых ему духов вперемешку с запахом сигарет.
Внутри всё предательски задрожало. Немного постояв в  жарких объятьях  жены,  Шурка понуро  поплёлся в магазин за продуктами для семейного ужина.
.