Приручение Джульбарса

 
    У нас в Хлебниково (мы там снимали дачу в 1963 году) были соседи  Звягинцевы. У Звягинцевых был  пес Джульбарс. Он жил во дворе в будке и охранял дом.

Пес был статный, породистый (немецкая овчарка), очень красивый и очень злой. 

    Джульбарс  бросался на любого  чужого прохожего, остервенело рвался со своей цепи, кидался с хриплым лаем на забор, с его крепких белых клыков на землю падала пена, глаза были мутными от злобы.

   Мы, дети, старались держаться от соседского забора подальше. Цепь цепью, но мало ли что.


                * * *

     Однажды утром хозяйка тетя Нюра попросила меня отнести пустую банку из-под молока  Комаровым, которые жили через дом от  Звягинцевых. Проходя мимо дома Звягинцевых, я  не услышала лая. Я остановилась, вгляделась. Потом сделала шажок вперед. Пес дремал у калитки, едва вскинул на меня черные грустные  глаза и снова закрыл их.

    "Чего это он, - удивилась я, - не заболел ли?" - и тихонько позвала: "Джульбарс!"

     Пес вскочил, едва не вырвав с корнем металлический колышек с цепью, и зашелся лаем.

    "Дурак! - крикнула я, улепетывая в калитку к Комаровым -   чего  ты орешь? Я  же тебя не трогаю!"

                * * *


      Днем перед обедом  я  все рассказала местной детворе. "А давай его приручим! - вдруг предложил  10-летний Пашка, -  и Джульбарс будет нас слушаться и станет добрым."

     "Давай, - легко согласилась я - а как?"

      "А мы ему еды вкусной отнесем, он поймет, что мы его друзья, и перестанет на нас гавкать."

      "Но он же нас загрызет!" - напомнила я.

      "А может, и не загрызет, - возразил Пашка, - мы же к нему лезть не будем. Мы еду положим и отойдем." 

     Сказано - сделано. Через час, после обеда, в промасленном газетном свертке мы - трехлетняя я, шестилетняя Оля, семилетняя Танька и десятилетний Пашка - несли Джульбарсу еду: куриные кости, остатки редиски и  жареной картошки, макароны и обгрызенные корки хлеба. Помню, что куриных костей было очень много, целая гора.

      Подошли к калитке Звягинцевых. Дремавший Джульбарс  привстал и угрожающе зарычал.

      "Ну давай, Жанка," - сказал Пашка и сунул мне сверток с собачьим угощением. Джульбарс  уже не лаял, а хрипел.

       "Я не пойду, - я сунула сверток обратно Пашке , - я маленькая. Ты самый большой, ты и приручай Джульбарса."

       "Ты че? - Пашка вытаращил на меня ярко-синие глаза, - как я под калитку пролезу? Ты самая мелкая, ты и полезай. Или боишься? Трусиха!"

       "Трусиха, трусиха! Жирный пончик!" - подхватили Танька и Оля. 

       Это было уже слишком.

       "Вы уйдите  отсюда, - сказала я, - совсем уйдите. Не мешайте мне. Я сама."

        "Ага, боишься! - заорал Пашка, - не сможешь! Дура! Трусиха! Жиртреска!"

       "Не боюсь", -  была готова расплакаться я.

        " Ну давай тогда, лезь к Джульбарсу! Лезь!"

        В общем, они нападали, улюлюкали, дразнились, я  пыталась обзываться в ответ, оглядываясь на Джульбарса, но с места не сдвигалась. 

       Кончилось дело тем,  что вся  эта вероломная троица, хихикая и подталкивая  друг друга локтями, ускакала домой.


                * * *

       А я пошла к калитке.  Пыхтя, протиснулась под ней и оказалась нос к носу с Джульбарсом. "Вот, угощайся, - я села перед псом на корточки и  дрожащими руками  развернула рваную мокрую газету с объедками, - кушай и давай дружить. Я же тебя не обижаю, и ты меня не обижай, хорошо?"

      Сидевший Джульбарс был гораздо выше меня. Я слышала его шумное дыхание у себя над головой. Он принялся обнюхивать мою панамку,  шею, уши.  "Щекотно!" - засмеялась я и погладила собачью шею. Шерсть была  сухой и жесткой, остро пахла псиной. Я погладила его большой мокрый черный нос, увидела близко-близко огромные прямые ресницы над  человечьими выразительными глазами, а в раскрытой пасти - влажный  и чистый розовый язык.

     "Чего смотришь? Ешь," - приказала я. Джульбарс опустил голову в газетную кучу и принялся осторожно выбирать  из нее куриные косточки. Он их задумчиво разгрызал, а я выбирала ему хрящики с остатками мяса  покрупнее и почище. К хлебу, макаронам и овощам он не притронулся.

     "Ё.... твою мать, - услышала я тихий мужской голос за спиной, - Джульбарс, спокойно. Девочка, не двигайся и не бойся. Все будет хорошо."

      Я оглянулась и встала. Пес громыхнул цепью. "Я не боюсь, дядь Мить, - сказала я, -  Джульбарс хороший. Просто вы его невкусно кормите. Он куриные косточки любит."

      "Мне пора, Джульбарсик, - повернулась я к псу,  - бабушка, наверное, меня уже ищет. До завтра!"

      Я погладила лобастую голову Джульбарса и пошла домой.