Пародии на Михаила Щербакова

1.

Нет, я не Бродский, я другой, ещё неведомый прохожий,
Весь город, честно говоря, если и ждёт, то не меня.
Аз есмь носитель пиджаков и башмаков из чёрной кожи.
Я попаду на торжество в виде Троянского коня.

Меня на сцену вознесут, поставят между декораций,
Займутся светом, фонограммой и забудут, что я здесь.
А как начнётся торжество, я выйду и – привет, Гораций! –
Спою им оду номер пять тысяч пятьсот семьдесят шесть.

Вот так возьму я Илион, войду в редакторские гранки
С одной лишь целью – чтоб тебя, как Илион, завоевать.
Но ты ужасно занята - ты ешь варение из банки,
Огромной ложкой ешь его, и на стихи тебе плевать…

2.

Вот автобус чёрно-белый с номерами едет прямо,
Поворачивает влево, тормозит на остановке.
Вот выходят две гражданки прямо в лужу - это драма.
Брызги в стороны, проклятья, смех толпы, в грязи обновки.

То же самое (почти что) видел я, синематограф
Посещая в раннем детстве: Чарли Чаплин, пианино,
Смех толпы, паденье в бездну. Сам себе автобиограф,
Отмечаю эти кадры - чёрно-белая картина.

А сегодня я - водитель за баранкой пылесоса,
Еду прямо, если нужно - поворачиваю влево.
Подо мной по грязным лужам быстро крутятся колёса
И горючее сгорает - 200 литров для сугрева.

Дежавю в известном смысле: две гражданки, грязный город,
Эта улица зовётся Героическим проспектом.
Поворачиваю влево, поднимаю чёрный ворот.
Ты не вейся, чёрный ворох новостей по всем газетам.

Я приду домой, поставлю зонтик, туфли, сумку, чайник,
Не полезу в душ, поскольку воду выпили с похмелья.
Позвоню на производство, где как будто я начальник,
Дам кому-то указаний, сроку - без году неделя.

Пусть гадают - кто звонил им, пусть разок посуетятся.
Я превыше министерства, я их всех поставлю в позу,
Сам же съем омлет и лягу на тахту, и мне приснятся
Поворот налево, лужа и запчасти к пылесосу.

3.

И ты, Брут, конечно же, будешь убит, раздавлен, отмщён и воспет.
И ты, подающая мне сандалии, надежд, увы, никогда не подашь.
Налево в колоннаду, затем - стакан абрикосовой и турникет.
Летящей над городом всё равно, какой высоты был на старте этаж.

Так и я, седовласый в прошлом, а в этой жизни жгучий брюнет,
Неспешно делаю тёмное дело, творю добро, подбираю ключи,
Подношу орхидею к носу, к губам папиросу, к глазам лорнет,
Неизменно делаюсь мизантропом от звуков романса "Молчи, грусть, молчи".

И ты, Кольт, посетитель салунов, меня не успеешь понять, когда
Я сделаю ход мустангом, натяну тетиву и - привет, стрела.
Но твой выдох будет торнадо, оно намотает на кулак провода,
Снесёт все мои фигвамы нафиг, отставив землю в чём мать родила.

Лишь ты, "Титаник", один лишь ты в глубинах пытаешься SOS пропеть,
Но только волны несут в ответ всё ту же песню Силин Дион.
На гвоздике Альфы-Центавра – видишь – висит комета, как будто плеть?
Последнее, что изрёк Нострадамус, - это фраза «Зенит» - чемпион!»...