Иаков и Эсав благословение отца

И ВЗЯЛ ИСАВ СЕБЕ ЖЕН ИЗ
ДОЧЕРЕЙ ХАНААНЕЙСКИХ…
                1
Село солнце, и у гор
Вновь Моисей развёл костёр.
И, как обычно, вновь пророк         
Вёл очередной урок…               
«Годы шли. Исав мужал.               
В жены девушек двух взял,
Из-за прихоти своей,
Из ханаанейских дочерей…
Мать была против, отец злился,
Но всё ж на них Исав женился!»
Тут Моисей стал хмур челом, -
«А ведь на племени… на том…, -
(Лицо пророка задрожало)
- Проклятье Ноево лежало!!!
Кроме того, давным-давно
Было роднёю решено
Женить на девушке Исава
Из рода славного Авраама…
                2
К сыну Исаак вошёл в шатёр,
На цветной ступил ковёр,
И вдруг прямо под ногами
Заметил дым, что вверх клубами               
Постепенно поднимался
И зависал, не растворялся.
Он поглядел по сторонам,
Заметил: свечи по углам
Пред истуканами пылают.
А жены сына совершают
Обряд языческим богам,         
Склоняясь к их литым ногам.
Лишь на короткое мгновенье
Обращено на свёкра зренье -
Дела до него им нет.
Ни до его преклонных лет,
Ни до Исаака положенья.
Нет никакого уваженья…
Присесть его не приглашают,
Ничем его не угощают,
Словно ноль он… пустой звук
И только лбами тук да тук
Пред истуканами стучат.
Затем, то шепчут, то кричат
То вскакивают вдруг, то пляшут,
То воют, то руками машут…
Распахнул Исаак шатёр
И тотчас выскочил во двор.    
Он отёр рукой чело –               
На сердце было тяжело,
Всё пред глазами расплывалось,
И, вообще, ему казалось,
Он всегда теряет зрение,
Видя идолам служение.
В его глазах туман стоял,
И он с трудом поковылял,
Не видя пред собой дороги,
Едва передвигая ноги.            
Нащупал дерево рукой
И камень рядышком большой.
Сел, голову на грудь склонил,
До боли губы закусил…
Но вдруг, в столь горестном забвенье
Он ощутил прикосновенье
К своим плечам руки родной.
Обернулся и с женой
Тотчас встретился глазами.
Она склонилась и руками
Его трепала седину,
Затем сказала: «Ну и ну!
Чему невестки с земли сей
Смогут научить детей?!
И будут ли они идти
По Господнему пути?…
Учения поймут ли суть,
Продолжат ли Авраама путь?»
Она, вздохнув, дух затаила,
За мужем взглядом лишь следила.
Исаак почувствовал душою
Желанье, скрытое женою.
Он её ладони взял
И твердым голосом сказал:
«Благословенье, как должно,
Будет первенцу дано!
Оно достанется по праву
Сыну старшему – Исаву!»
Та речь была, как приговор.
Ревекка не вступала в спор
И только тень своё крыло         
Ей опустила на чело…
Не говоря больше с женой,
Исаак отправился домой,
Уже решение приняв,
Что будет завтра же Исав         
Благословлён, и, может быть,
Сим его сможет изменить.               

И ПРИЗВАЛ ОН СВОЕГО   
СТАРШЕГО СЫНА, ИСАВА
                1
Солнце, огромное светило,
Край небосвода озарило,
Оно, сияя, выплывало
И жениха напоминало,             
Что вышел с брачного чертога,       
Ликуя, воспевая Бога.
Оно, подобно исполину,
Поднялось обогреть долину.
Бежит на поприще своё,               
Свет излучая и тепло…               
                2
Исав свой осмотрел наряд,
Остановил на лучшем взгляд,
Оделся спешно и помчал
К отцу, который его ждал.
Сердце странно клокотало,
Как будто что-то предвещало,
Будто знало: неспроста
Предназначалась встреча та.

  ВОТ, Я СОСТАРИЛСЯ;               
НЕ ЗНАЮ ДНЯ СМЕРТИ
             МОЕЙ… 

«Сейчас увижусь я с отцом…»
Исав взволнован. Пред шатром
Остановился, подождал,
Свой резвый пыл в кулак собрал,
Затем твердою рукой
Откинул полог навесной,
Вошёл и молвил: «Вот он, я!
Ты видеть пожелал меня?!»
И, вспомнив слышанный закон,    
Отцу отдал земной поклон.
Родного сына слыша бас,
Исаак сказал: «Вот пробил час…
Я очень стар уже, сынок,       
Но каков отпущен срок               
Ходить землёю мне – не знаю.
Оттого мой сын желаю,
Чтоб дичи ты мне наловил,
Любимым блюдом накормил,
Чтоб тело и душа моя
Могли благословить тебя!»
Исаак задумался, молчит,
Вздыхает, а затем велит:
«Исав, сын, для добрых дел
Лук возьми, калённых стрел,
В поле чистое ступай,
Там охоться, там стреляй!
Удача будет путь с тобой,
Но в чужой лес – ни ногой!»
Исав от радости сияет,
Он окрылённый выбегает.
«Я буду… я… благословлён!
Стариком вопрос решен!
А значит, и удача мне
Будет сопутствовать вдвойне:
Во всех делах и средь утех
Будет у меня успех!»
И мчит, чтоб дичи наловить,
Дабы Исааку угодить.   

«ВОТ, УМИРАЕТ ОТЕЦ ТВОЙ!»

Ревекка, слыша те слова,          
Бежала к сыну чуть жива.         
«О Иаков, о сыночек мой!
Только что, Исав, брат твой
Был у отца. Тот умирает.
И перед смертию желает
Его… его благословить;
Но прежде дичи наловить
Послал, дабы по нутру            
Тот сделал кушанье ему,   
Сказал: «Пред Господа лицем
Благословлю, когда поем!»
Застала сына весть врасплох:
«Ужели мой отец так плох?
Ужели смертный час пробил?»
Иаков в ужасе застыл.
Перед глазами всё мелькает,
Всю жизнь с отцом он вспоминает…
Вдруг шепчет Иаков, как в бреду:
«Благословенье даст ему…
Пред Богом… в свой последний час.
Его он предпочёл из нас!…»
Ревекка Иакова трясёт
И твердым голосом, как лёд,
Отдает приказ ему:
«Ступай Исавом ты к отцу
С горячей, вкусною едою,
Приготовленною мною.
Пускай тебя благословит,
Не зная, кто пред ним стоит!»
Иаков какое-то мгновение
Стоял, застыв в недоумении;
Затем, опять, набравшись сил,
Ревекке робко возразил:
"Но, матушка, так может статься,
Что станет он меня касаться.
И кожа гладкая моя
Отцу откроет, что с ним я.
С каким же я тогда лицом
Предстану пред своим отцом?
Поступком этим, на беду,
Я лишь проклятье навлеку!…»
Мать его перебивает,
Рот ладонью закрывает
И говорит: «Пускай тогда
Проклятье ляжет на меня.
А ты, сынок, поторопись,
В наряд Исава облачись!»
И в мгновенье ока мать
Лучший стала доставать
Наряд Исава. (Вещи те
Хранил Исав в её шатре.
Хранил всё, что поценнее.
Ему казалось – так вернее.)
Иакова смущенный взгляд      
Брата изучал наряд.               
Руки не слушали его,
Он стоял подле него,
Не в состоянии очнуться,
Подойти к нему, коснуться…

ТЫ ЛИ, СЫН МОЙ ИСАВ?   

Еда готовится, бурлит –
Мать суетится, мать спешит.   
Мелькает плошка и черпак,
Но сын не сдвинется никак,
Он словно пригвождён к полу.
«Очнись!» - взывает мать к нему,
Но тщетно всё… и мать сама
Сына Исавом облачает
И кожи гладкие места
Козьей кожей покрывает,
Натерев её травою,
Особой, терпкой, полевою…
Наконец, готово блюдо.
И вкус, и запах – просто чудо!
Ногами, будто из свинца,
Сын идёт к шатру отца.
Внутри всё начало дрожать:
Впервые в жизни надо врать
И не кому-нибудь чужому,
А своему отцу родному!…
Не помня, как в шатёр вошёл,
Сын ставит кушанье на стол.
Он что-то вымолвить пытался,
Но глас ему не подчинялся
И как-то странно, с хрипотцой
Он произносит: «Отец мой!»
Ни слова больше… сын молчит,
Боясь: отец разоблачит.
Но слыша голос тот чудной,
Исаак спросил: «Ты кто, сын мой?»         
Ответ с испугу отыскав,
Иаков молвил: «Я – Исав!»
Отец молчит… Сын выжидает…
Спокойно всё… Сын продолжает:
«Я сделал всё, как ты велел.
Хочу, чтоб дичи ты поел
И чтоб тогда душа твоя
Могла благословить меня.
Садись, пожалуйста, прошу.
Отведай вкусную еду».
От речи вежливой такой
Просиял Исаак душой,
Но на какое-то мгновение
Закралось в старика сомнение:
«Из уст Исава ль речи те?
Он ли говорит их мне?»
И с недоверием сказал:
"Ты дичь так быстро разыскал?"
Но тот ответил: "Мне твой Бог
Её навстречу гнал – помог".
Исаак всё больше удивлён.
Исава ль речи слышит он?
Сын старший Бога вспоминает?!
И сомнение терзает
Ещё больше старика,
К сыну тянется рука,
Сердце отцовское щемит.
Он сыну подойти велит.
"Ощупать я хочу тебя,
Исав ли ты, моё дитя?"
Дрожь по телу… в горле ком…
Иаков движется бочком
К отцу… Испытывая муку,
Протягивает в шерсти руку.
Отец ощупал руку сына,
Почувствовал – на ней шерсть длинна.
И, удивленья не скрывая,
Он отшатнулся, восклицая:
«Слышу отчетливо сейчас
Я сына младшенького глас,
Но пальцы старые мои
Касались старшего руки!…»
Не в силах этого понять               
Благословенье всё же дать
Сыну Исаак решает,
Но напоследок вопрошает:
«Исав, ты ли, ты подле меня?»
И ответил Иаков: «Я».

И ОЩУТИЛ ИСААК ЗАПАХ, КАК
ЗАПАХ ОТ ПОЛЯ, КОТОРОЕ
БЛАГОСЛОВИЛ БОГ…

Знак подал отец рукой
И молвил: «Сын мой дорогой,
Наклонись ко мне, дитя,
Как должно, поцелуй меня!»
Сын медлил… он дышал с трудом,
Но наклонился над отцом.
Тотчас же у старика
Ноздри вздрогнули слегка:
Его сладостной волной
Накрыл запах полевой.
Исаак учуял аромат,
Напоминавший Райский Сад.
И, словно бы по волшебству,
Был уже там в минуту ту.
И он… никто иной – он сам
Среди дерев брёл, как Адам…
Кровь в старых жилах зажурчала;
Легко, светло на сердце стало,
Но память, как стальной рукой,
Вернула старика домой.
Исчезла радость, растворилась
В душе лишь чувство сохранилось
Обиды, горечи, досады
По утраченному Саду.
Исаак ел блюдо и вздыхал
Теперь уже он вспоминал
Невыносимый труд земли:
Как нехотя хлеба росли,
Как сорняки их заглушали
И прорасти им не давали.
Он вспомнил зной, как без воды
Погибали все плоды,
И жуткий голод, что их гнал,
Страдать, скитаться заставлял.
И так подумал: «Хорошо
Если бы сына моего          
Не тернии, волчцы питали,       
А чтобы хлебом насыщали
Благословенные поля,
Чтоб тук давала свой земля!»
От того через мгновенье
Такое дал благословенье:
«Пусть Бог тебя, сын дорогой,
Небесной одарит росой,
Чтоб от земного тука ты
Получал свои плоды,
Чтоб было вдоволь и всегда
Тебе и хлеба, и вина!»
Но вдруг умолк на миг старик.
На сей раз в  памяти возник
Час унижений, скорби, боли,
Когда ему по мимо воли
Пришлось всё бросить и бежать,
Как, сердце сжав, сестрой назвать
Пришлось законную жену,
Дабы жизнь спасти свою.
И от тех воспоминаний
Гримаса боли и страданий,
Как борозда в его судьбе,
Застыла маской на лице.
Он руку сыну крепко сжал,
И в тот же час пред ним предстал
Исава мощный силуэт.
Он крепкий, ловкий, как атлет;
Сил, храбрости не занимать,
За род свой сможет постоять!
И росток живой надежды,
В душе проклюнулся, как прежде.
От мысли той светлее стало,
Вновь сердце счастье наполняло:
«Им-то не смогут помыкать,
Гнать с земель и унижать!
Только б не сломался сам
И жил, как завещал Авраам,
Чтоб мог достойным быть вождём
В великом племени своём!»
Так мысленно он рассуждал 
И сыну своему сказал:
«Пускай народы, что живут,
Своим вождём тебя зовут!
Ты же помни, люди те,
Словно братья все тебе.
Пусть проклинающий тебя
Всё обрушит на себя,
А кто тебя благословляет,
Сам благодатью обладает!»

«НЕУЖЕЛИ, ОТЕЦ МОЙ,         
ОДНО У ТЕБЯ БЛАГОСЛОВЕНИЕ?»      
                1
Лишь Иаков вышел от отца,
Как брат уже спешит туда,             
Усталый, взмокший, весь в поту…
Как-то в этот день ему
С охотой явно не везло.
Всё складывалось, как назло:
То спотыкался конь тогда,
Когда летела в цель стрела,
То уже будучи в силках,
Даже не понятно как,
Чуть ли прямо не из рук
Вырывалась птица вдруг.
Раздражён Исав, взбешён:
«Ну и придумал дед закон:
Тьфу! На чужое ни-ни-ни!
Вот сам его-то и блюди!»
И с силою стегнув коня,
Помчал на частные поля.
Но вновь добыча ускользает
И только время он теряет.
И вдруг сжалилась судьба -
Попала в цель его стрела.
И вот, как вихрь с добычей той
Летит Исав стремглав домой.
Отстранив и слуг, и жён,
Сам для отца готовит он.
Сам потрошит, сам приправляет
Всем сердцем угодить желает.               
                2
И вот Исав перед шатром            
С самоуверенным лицом
Держит серебряный поднос –
Он кушанье на нём принёс.
Исав сильною рукой
Отбросил полог навесной,
Переступил через порог
И голосом, как гром, изрёк:
«Встань, отец! Поешь! Сын твой
Дичь наловил, принёс с собой,
Дабы, поев, душа твоя
Могла благословить меня!»
Темнеет Исаак лицом.
Из-за догадки в горле ком
Застрял и голоса лишил.
Но всё же он, набравшись сил,
И, надежды не теряя,
Промолвил, тяжело вздыхая:
«Ты - кто?!» Исав оторопел.
Он, выпучив глаза, глядел.         
И, запинаясь, произнёс:
«Я сын, Исав, еду принёс!»
И, поспешно приближаясь,
Промолвил, нервно заикаясь:
«Я сделал всё, как ты хотел.
Я дичь принёс, чтоб ты поел…»
В миг побледнел Исаак, но вновь
К лицу прихлынула вдруг кровь.
Он дыханье затаил
И с трепетом в душе спросил:
«А кто же был здесь до тебя?
Он вкусно накормил меня;
Он тоже дичь мне наловил,
И я его благословил!»
Исав молчал, от вести той
Его пронзило, как стрелой.
Сказать он что-то попытался,
Но язык не подчинялся…
Тишина… Молчанье длится,
В нём напряжение таится.
Но вдруг слегка привстал Исаак
И медленно промолвил так:
«Что ж, значит, так тому и быть.
Ему с благословеньем жить!»      
Исава гнев одолевает.
Он блюдо с пищею роняет,
Он мечется подобно льву,
Он в ноги бросился отцу:
«Отец мой, первенец ведь я.
Благослови же и меня!»             
Вздохнул Исаак и отвечал:
«Благословенье брат твой взял».
И словно рык… звериный рык
Исав издал протяжный крик:
«Ну, братец! Ну и удалец!         
Имя тебе не зря «Хитрец».
Вначале мне похлёбку дав, -
Вопил пронзительно Исав, -
Ты выманил мои права
На первородство… теперь я…, -
И льётся, как от раны стон, -      
Благословения лишён!
Да… ловок… нечего сказать!
Запнул, запнул меня опять!»
В душе Исава ураган.
Глаза блестят… он словно пьян.
Но всё ж, сдержав себя с трудом,
Склонился низко пред отцом
И голосом, полным мольбы,
Воззвал: «А для меня ли ты    
Не найдёшь благословенье?»            
И замер в трепетном волненье.
Исаак насупился, молчит.
Мысль, словно червь, его сверлит:
(«Так-так… а я не знал, не знал,
Что первородство ты продал…
Значит, свыше решено –
Не для тебя, Исав, оно!»)
И голосом, подобным льду,
Ответил так отец ему:
«Что, сын мой, сделать для тебя?
Ведь Иакову отдал всё я:
И слуг моих, и весь мой дом,
Ему теперь владеть добром!»
Исав убит теми словами.
Глаза наполнились слезами
И, всхлипывая, как дитя,
Он снова умолял отца,
Глядя ему, как пёс в лицо:      
«Отец! Ужели лишь одно
Благословенье у тебя?
Молю, благослови меня!!!»         
Исаак, не шевелясь, сидел
И в небо синее глядел.   
Вдруг с горечью промолвил он:
«Исав, ты будешь приземлён.
И потомки твои тоже,
Будут на тебя похожи.
От земного тука ты
Будешь собирать плоды.
Но от росы небесной, свыше,
Ты будешь становиться выше.
И хоть мечом ты будешь жить,
Всё ж брату станешь ты служить.
Но потом наступит время,
Сбросишь с выи это бремя!»
Умолк Исаак, а сын Исав
От гнева зубы крепко сжав,
Из шатра умчался вон,
Издав протяжный, громкий стон.
Сердце бешено стучало,
Грудь давило, разрывало…
Он бежал, бежал, бежал
И, как безумный, бормотал:
«Я б стёр с лица земли… убил…
Растоптал бы, задушил,
Тебя поганец, хоть сейчас, -
Он кулаками злобно тряс. -
Но нет…, - он замедляет шаг, -
Не такой-то я дурак…
С тобой расправлюсь, Иаков, я
Потом… Лишь схороню отца…»

«ДЛЯ ЧЕГО МНЕ В ОДИН      
  ДЕНЬ ЛИШИТЬСЯ               
    ОБОИХ ВАС?»
                1
«О, госпожа, поверь, поверь:
Он выскочил, как дикий зверь…
Он, как безумный бормотал.
Он кулаками сотрясал…»
Раба Ревекке говорила,
Да по сторонам косила.
«…Даже страшно повторять,
Что довелось мне услыхать…»
Каждое слово, каждый звук
Ловит материнский слух.
И зная сына буйный нрав,
Мать молвит шёпотом: «Исав,
Ты бури, урагана смесь,
Ты вихрь, гроза… ты в этом весь…»               
И глядя на рабу в упор,
Ей говорит: «Ступай во двор
Иакова там разыщи
И пусть ко мне спешит, скажи!»
                2
Без остановки взад-вперёд
Ревекка по шатру снуёт.
Раздался шорох, луч скользнул –
Сын порог перешагнул.
И мать, не тратя время зря,
К нему тотчас же подошла.
Вся сжавшись в ком, она дрожала
И чуть не на ухо сказала:
«Беда… беда к тебе пришла…
За твой поступок брат тебя
Убить грозится… отомстить!
Ты слышишь, сын? Убить! Убить!»
Иаков стоял с открытым ртом:
Его, словно кипятком,
Слова Ревекки окатили.
Глаза округлились, застыли.
Мать ждёт какое-то мгновенье,
Но, видя: сын в оцепененье,
Встряхнула Иакова за плечи
И, грозный тон придав вдруг речи,
Сказала: «Беги от сель в Харан!
Там живёт мой брат, Лаван.
Ты поживи чуток у них,               
Чтоб гнев Исава поутих,
Чтоб не пришлось мне в один час
Оплакивать обоих вас!"
Сын закрыл лицо руками,
Молчал, но слёзы текли сами.
Мать кудри сыну теребит
И тихо, нежно говорит:
"Мужайся, сын, беги скорей.
Вернёшься через пару дней.
Лишь укротит Исав гнев свой,
Пошлю я тотчас за тобой!»

И СКАЗАЛА РЕВЕККА ИСААКУ...

(«… Бежать… бежать…, - сверлит в мозгу
От сына отвести беду…, -
Мечется, как в клетке мать.
- Надо спасать, спасать, спасать…»)
От слёз красны её глаза,
Но встрепенулась вдруг она:
«Кажется, я знаю как!
Пусть отдалит его Исаак,
Пусть сам пошлёт его туда,
Куда, как раз, желаю я!»
Вся в слезах, набросив шаль,
Не пытаясь скрыть печаль,
Ревекка к мужу поспешила
И, между прочим, сообщила:
"Не рада жизни я своей
Из-за Хеттейских дочерей».
Затем она платок достала,
Сморкалась, слёзы вытирала
К небу устремляла взор,
Шепча: «Позор… позор… позор…
Жизнь надоела, свет не мил
Мерзко, противно, нету сил
Смотреть на этих… дочек Хета
За что мне? И до коль все это?
О, если Иаков, младший мой,
Женившись, в дом возьмёт родной
Тоже хитейскую жену…
То жить мне вовсе ни к чему!"
Исаак, задумавшись, глядит,
Как жена его навзрыд
Плачет, трёт платком лицо,
Но гложет старика не то…
Его обида к ней жива:
«Как же она – его жена
И с ним так дерзко поступила?…»
Он много высказать желал,
Но делать этого не стал.
Не упрекал и не  бранил…
Он ей спокойно говорил:
"Жена, не нужно сердце рвать.
Невесту сын возьмёт под стать!
Его отправлю в земли те,
Откуда брал жену себе.
Зови Иакова, я сам
Сие веленье передам".

БОГ ЖЕ ВСЕМОГУЩИЙ            
ДА БЛАГОСЛОВИТ ТЕБЯ...
                1
Иаков робкими шагами,               
С опущенными вниз глазами,      
Входит к батюшке в шатёр.
Пылают щёки, как костёр.
Переступив с ноги на ногу,
Не зная, куда руки деть,
Стал исподлобья осторожно
На Исаака он глядеть.       
Старик на ложе восседал   
Среди подушек, покрывал,
Задумчив был, сосредоточен,
Явно очень озабочен.
Вдруг он на сына взгляд поднял -       
Иаков весь затрепетал,
Дрожал, как маленький птенец.    
На него глядел отец!
И, казалось, в то мгновенье
К Исааку возвратилось зренье.
Иаков от страха цепенеет,               
Он с места сдвинуться не смеет.
Но вдруг слышит в тишине:   
"Сын, ближе подойди ко мне».
От слов тех веяло теплом.
О страхе позабыв своём,
Сын к отцу поторопился,
Но снова вдруг остановился.
Исаак скользнул по нему взглядом
И сказал: "Поди, сядь рядом!
Ты кровь моя и я тебя
Хочу благословить, дитя!"
Иаков в миг к отцу шагнул
И к его рукам прильнул.
И вот Иаков пред отцом…
Уткнувшись в грудь его лицом,
Горячую ронял слезу
И руки целовал ему.
Сына Исаак поцеловал,
Погладил кудри и сказал:
"Заветы предков чти, сын мой!
Иди отцовскою тропой,
От Господа не отступай:
Он – наша крепость. Это знай!
Ещё тебе, мой сын, велю:
Не бери себе жену
Из Земли сей. А ступай
К брату матери, в тот край.
Его одну из дочерей             
Назови женой своей.
И будет, сын, в твоей судьбе
Господь помощником тебе!
Твой род размножит, укрепит,
По милости благословит.
И достанутся тебе
Все благословенья те,
Что Господь Аврааму дал:
Чтоб ты Землёю обладал,
Был хозяином на ней       
И гордо мог назвать своей!»
Иаков крепко губы сжал,
Он плакал… плакал и дрожал…
                2               
Как придорожная лоза,         
Согнувшись, опустив глаза
Покрасневшие от слёз,
Шёл Иаков, скорбно морща нос,
Он брёл, задумавшись, как вдруг,            
Металла слышит грозный звук.
Поднял глаза, и вдалеке   
Видит – брат с мечом в руке.   
Недобро взгляд того сверкнул,
Будто уже клинком проткнул.    
Как лист, Иаков задрожал
И к Ревекке побежал.
У неё взял узелок
И помчался на восток.