Столыпинский вагон

Ну вот и всё, защёлкнулись затворы,
Вагоны дрогнули и поезд не спеша
Повёз меня в бескрайние просторы -
Туда где искупается душа.
Удобно размещусь на верхних нарах,
Достану Книгу, что всегда со мной...
Конвойный, втаптывая соль на ранах,
Со злостью, скажет - «Все вы за одно:
Своруете, кого-нибудь убьёте –
Вам вера на свободе не нужна,
Но только за решётку попадёте,
То сразу к Богу. Ваша жизнь смешна!»
«Харэ, начальник, здесь нравоученья
Свои высказывать, не трогай паренька!
Домашним лучше угостись печеньем.
Даю, пока легка моя рука».
И хмурый конвоир налил заварки,
Из кружки выплеснув заплесневелый чай;
Со смаком и не брезгуя подарком,
Сидел и ел и больше не ворчал.
Ведь конвоир для "зека" вроде "брата",
Всегда поможет, только ждёт в ответ
От узника прибавочки к зарплате,
Иначе - стоп, иначе «красный свет»!
У "зека" срок, конечно, не "резина"
И завершится "по звонку" с теченьем лет -
Для конвоира же - тюрьма-трясина -
Раз засосало и назад дороги нет!
А я, отбросив книгу, замечтался
Стал размышлять о жизни, и о чём
На воле бы ни в жизнь не догадался.
На воле был другим я увлечён!
Таблеточка горючего сухого...
И кружка с чифирком пошла «плясать»
«Ну что же, мужики, пускайте слово -
В "столыпине" нам долго кочевать».
Темнеет быстро, там, где много толков,
А арестантам лишь бы поболтать
И вскоре мы подъехали к посёлку
Где у Рябого проживает мать.
Фонарные лучи в морозном небе
И обозначила луна холодный круг.
Таким тревожным никогда он не был,
Но будто подменили парня вдруг.
На станции смешались, с перестуком
Колёс, встревоженные возгласы людей;
Кусочек воли доносился звуком:
«Солдатик дай увидеть сыновей».
Взметнулся Сашка, слыша мамкин голос,
Средь просьб убитых горем матерей. -
«Старшой, вся жизнь моя из чёрных полос,
«Вышак корячиться» мне без «свиданок» с ней».
Ответ был прост: «Не рыпайся парнишка,
Не виноват никто в твоей судьбе,
Сам знаю то, что светит тебе «вышка»,
Не надо было совершать побег».
А голоса, всё громче и плачевней
Кричали: «Юрочка… Андрюша… Саша… Стас…
Я здесь! Стою, где старые деревья…
Где раньше мама продавала квас…»
И «зеки», еле сдерживая слёзы,
В ответ кричали в чёрное стекло:
«Тебя я слышу мама, не тревожься…
Жива ты - и от сердца отлегло…»
Вот Сашка наш, Рябой, письмо в конверте,
Через решётку выбросил в окно,
А сам кричит: «Как там жена, как дети?»
В ответ: «Да здесь все собрались давно…
Покушать привезли тебе мы с Олей,
Но не поймём, как передать пакет?"
"Я сытый, мама! Нас тут кормят вдоволь...
Поешьте сами", - крикнул он в ответ?