Записки порочного круга. Мне больно...

                14.
В тот день мы стритовали на главной улице. Кидали мало, нам едва хватило на полторашку коктейля и водку. Холод был жуткий, не спасало и то, что я надела два свитера. Ребятам приходилось еще хуже, особенно Чуме, который играл. Пальцы сводило от холода, он играл в перчатках, но от этого портилось звучание.
Я сидела на скамейке и курила. Мысли были только о Лехе, ревность занозой сидела в сердце.  Мы с ним виделись позавчера, но он был таким же, как и обычно: шутил, рассказывал интересные истории, проводил до подъезда. Вот только не поцеловал.
-Здорово, гопнички,- к нам подошел Леха, а с ним…стояла та самая девушка. У меня перехватило дыхание от боли, которую я испытала в тот момент.
-Привет, мужик,- Гоблин протянул ему руку,- Что это за герла с тобой?
- Знакомьтесь, это Тамара, моя подруга,- он легонько подтолкнул ее к остальным.
-Здравствуйте,- у нее оказался красивый голос, в нем словно звенели колокольчики.
-Очень приятно, Тамара, я Игорь, а это Гоблин, Хирург, Шнай и Элли,- представил Чума остальных.
Я украдкой разглядывала ее. У Тамары были зеленые глаза, длинные кудрявые волосы, перевязанные на лбу лентой (шапку она почему-то игнорировала), милая улыбка… Да, в такую можно без памяти влюбиться. Здесь сравнение было явно не в мою пользу.
-Будешь? – Гоблин налил ей водки.
-Нет, я не пью,- улыбнулась она.
-Ты где ее выцепил?- вполголоса спросил Шнай.
- Она – студентка художественного училища, которое я закончил. Мы на выставке авангардистов познакомились еще месяц назад.
-Влюбился?
-Все может быть,- загадочно ответил он и подошел ко мне.
-Элли, привет, почему скучаешь? – спросил он, как ни в чем не бывало.
- Так получается,- я говорила с трудом, слезы сдавливали мое горло,- Ты извини, я пойду.
-Ты куда? – вид у него был изумленный.
Я не ответила. «Только не заплакать» - дала я себе мысленную установку, попрощалась с ребятами и отправилась домой.
Дома, запершись у себя в комнате, я наконец могла дать волю слезам. Я плакала горько и безутешно, мне казалось, что жизнь без него не имеет смысла… Я ревела часа два, пока не пришла мама, которая крайне удивилась, что я оказалась дома в такое раннее время. Окончательно успокоившись, я разорвала все свои альбомы, где был нарисован он, все тетрадки со стихами, мишку, несмотря на то, что его было жалко, я изрезала ножом. Удивительно, мне стало легче! Словно тяжкий груз, много месяцев давивший на мои плечи сброшен. Оказалось, что забыть Леху легче, чем бросить наркотики.
Тамара тусовалась с нами очень редко. Она не стремилась быть похожей на нас, в каждом ее поступке и жесте чувствовалась индивидуальность. С Лехой она вела себя, как подруга, не было видно, что между ними есть отношения, кроме дружеских. Я начала сомневаться, а есть ли эти отношения вообще, или я опять нафантазировала лишнего? Моя любовь начала расти с новой силой, я ощущала вину перед ним.
Между тем Леха худел, черты его лица заострились, глаза горели болезненным огнем. Иногда мне было за него страшно, но спросить я не решалась. Он был все так же беззаботен и весел, но я чувствовала, с каким трудом ему дается это. Я проштудировала кучу медицинской литературы, ища болезнь с похожими симптомами, но картина была слишком общей, чтобы понять болезнь.
Я продолжала приходить к Дженн после занятий. Она резко подурнела, глаза выглядели безжизненными, но в ней чувствовалась какая-то бесшабашная веселость. Если ее не ломало, она рассказывала мне о своей жизни, о первой любви, о маме. Я слушала и пыталась провести некую параллель между мной и ею. Пока получалось плохо.
Я всеми силами хотела помочь Лехе и Дженн. Они снова стали главными людьми в моей жизни.