Записки лётчика. Контрибуция. 1944

Из записей моего отца (остальное - в книге  на моей страничке "Твердь небесная")
Продолжение.....


    В сентябре мы этим же экипажем были посланы в Румынию на аэродром Бузэу в распоряжение Южного фронта.
     Городок Бузэу был маленький, аэродром от него находился далеко. Прилетев, командир доложил дежурному о прибытии, получил талоны на питание и распоряжение ждать дальнейших указаний.
     Жить оказалось негде. Строений никаких не было, и базирующаяся лётная часть располагалась в землянках.   Но об этом мы особо не горевали,к этому привыкли. Правда, матрацев с собой не было, но были белые чехлы для плоскостей(крыльев) и ватные, стёганые - для двигателей. Так что  постель соорудили, постелив вниз толстые ватные чехлы, а сверху, вместо простыней, - белые, и спали вповалку, зарывшись в белые чехлы. В столовой кормили без нормы. Сколько хочешь, столько и ешь. Надо барана - бери барана. Как-то разговорились со старшиной, который возил продукты на кухню. Он и рассказал нам, как обеспечивает Румыния наши воинские части. Снабженец приезжает на склад и берёт, что надо и сколько надо без всяких документов. Это тоже входило в условия договора о перемирии с Румынией. Румыния должна была снабжать нашу армию. Привозили к аэродрому фрукты и овощи крестьяне. Продавали всё по рублю, не меньше, не больше. Килограмм винограда -рубль, килограмм персиков-рубль, огромный арбуз - рубль. Будто "рубль" был для них какой-то магической силой,  пределом, перейти который и запросить с русских больше  они не решались. А потом у того же старшины мы раздобыли бутыль виноградного вина. Правда, вино было слабенькое, но, если выпить литр, можно было слегка опьянеть. Так что жили мы припеваючи.
    Прошло десять дней, но о нас почему-то никто не вспоминал. Казалось, про нас  все забыли. Всякий раз, когда командир напоминал о нас диспетчеру, тот велел сидеть и ждать. Мы сидели и ждали, сами не знали, чего. На десятый день командир еще раз напомнил о себе и сказал, что, если к обеду не будет внесена ясность, мы улетим в Москву.
    Подождав до обеда и не получив ответа, командир дал команду бортмеханику запускать двигатель, а мне - связаться с Внуково и дать радиограмму  командиру полка Тарану, что сидим десять дней,  задание не получаем, а потому просим разрешения вернуться на базу. Связь я восстановил мгновенно(вот что значит самолет С-47!), хотя расстояние около 2000 км. И быстро же получил указание Тарана возвращаться во Внуково.  Диспетчер нас тут же предупредил, что мы собираемся сделать глупость, так как нас все равно вернут. Но тогда мы этому не поверили. Мы не знали, что попали в распоряжение большого начальника.
    И улетели. В Одессу прилетели вечером. Но уже на стоянке, как только выключили моторы, дежурный нам сообщил, что получена радиограмма за подписью начальника штаба фронта генерал-полковника Захарова вернуть нас в Бузэу.
    Диспетчер в Бузэу встретил нас с насмешкой :"Ну что, беглецы, далеко ли удрали?"
    Но наш побег все же дело своё сделал.  Нам дали другой аэродром, куда мы вылетели незамедлительно. Лёту было минут 30. Это был даже не аэродром, а большое поле. И там нас уже ждал майор на "додже". Майор представился адъютантом начальника штаба фронта. Груз должны привезти утром.  И поинтересовался,  сколько мы можем взять. Командир ответил,  что не более З-х тонн.  Второй его вопрос  "Что нам привезти?" нас  озадачил.  Мы не поняли значения этого вопроса и пожали плечами. Тогда он сам спросил, не откажемся ли мы от коньяка? От коньяка мы не отказались. "Коньяк будет завтра", - сказал он и уехал.
    Утром прибыли два "студебеккера",  закрытые брезентом. Мы ожидали какой угодно груз, но только не то, что увидели.  По тому, как мы долго ждали и как упорно нас не отпускали на базу, мы предполагали, что будет какой-то важный, а может, и секретный груз. Но в машинах оказались...чемоданы, или, как их называют,  "кофры" - громадные кожаные чемоданы, перетянутые ремнями.  Что это за груз и чьи чемоданы, мы узнали чуть позже.
    Пока солдаты загружали их в самолёт,  майор выкатил из машины бочонок литров на 50, сказав, что это обещанный нам коньяк. Мы ожидали несколько  бутылок, а тут - бочонок. И еще в подарок нам он выделил два радиоприемника, аккордеон и два велосипеда. А кому- что, сказал, сами делите. В общем, мы были приятно удивлены. Вначале хотели тянуть жребий, но обошлось без него. На аккордеоне я играть не умел, радиоприемник у нас в общежитской комнате чей-то стоял, а потому мне было безразлично, что достанется.
    Хочется рассказать еще об одном. Здесь, в Румынии, я встретил бывшего командира нашего полка, который был у нас несколько месяцев, а потом куда-то исчез. Знал я его плохо, но он нас, ГВФовцев, сразу признал. Когда в разговоре мы поинтересовались, почему он ушёл от нас, он засмеялся и ответил, что, мол, у вас, в ГВФ,  можно всю войну провоевать и ордена не получить. А вот здесь (он был командиром полка в ВВС, на "боингах")  дело другое. "Допустим,-  рассказывал он, - командующий армии даёт нам задание  разбомбить мост и за это обещает два ордена "Ленина", пять орденов "Красного знамени" и восемь "Отечественной войны". А я начинаю канючить и доказывать,что погода плохая, выполнить это задание сложно, надо бомбить с малой высоты. Тогда нам набавляют еще несколько орденов. А я снова говорю, что зенитный огонь на подступах к этому мосту очень мощный и с воздуха он прикрыт немецкими истребителями. И командующий набрасывает ещё. Так мы и рядимся, пока торг не состоится.  А кто будет выполнять задание и получать ордена, это уже наше внутреннее дело."  Мы были очень удивлены такому рассказу...И такое бывало на войне.... Да и в нашей дивизии нечто подобное я встретил позже.
    Итак, загрузившись, мы узнали от майора, что нам нужно еще сесть в Бухаресте,  чтобы взять одного человека,  а потом уж лететь в Москву. Мы поняли, что на данный момент нашим полным хозяином является майор.
    В Бухаресте нас ждал генерал-лейтенант медицинской службы. У генерал-лейтенанта было 800 кг вещей и тоже в таких же чемоданах. Командир категорически отказался брать груз. Самолет перегружен, человека взять можем, а груз не возьмем. Тогда получился крупный разговор между майором и генералом.Генерал пытался использовать свое высокое звание и приказывал часть вещей выгрузить, чтобы  освободить место для его чемоданов. А майор доказывал, что он этого не сделает, так как это личные вещи начальника штаба фронта генерал-полковника Захарова, а он сам - его адьютант и сопровождает их до Москвы. Вот тут мы и узнали, кому принадлежали эти чемоданы. Так ни к чему в своем споре они и не пришли. Тогда начали уговаривать командира рискнуть взять еще и этот груз. И командир поддался.
    Риск был большой, так как аэродром в Бухаресте был маленький и без бетонной полосы. Вся надежда была на то, что американская техника вытянет. Договорились с бортмехаником взлетать с выпущенными щитками. Я уже упоминал об этом способе взлета. Почему командир взял на себя ответственность за такой риск, не пойму. Возможно, подарки сделали свое дело.
    К счастью, все обошлось благополучно, моторы вытянули. А мне на многие годы остался вопрос для размышлений. Такой высокопоставленный военачальник, и тоже занимался "мародерством"... Сам он, конечно, не ходил и не грабил, делали это для него его подчиненные. И брали они, конечно же, не у населения какие-то тряпки. Чемоданы набивались где-нибудь на складах или в магазинах и, конечно же, самыми ценными вещами. Не будет же такой высокий чин, имея неограниченную власть на оккупированной территории,  размениваться на мелочи. Вот такие дела... А мы и велосипеду обрадовались.
В то время в моих глазах он был шкурник и мародёр.  Но прошли годы, и кое-какие, чересчур идеалистические,  взгляды  пришлось переосмыслить. В частности на этот эпизод я смотрел уже по-другому. В дальнейшем я видел, как раненые, которых мы перевозили, крепко держались за маленький узелок. У них не было ни чемоданов, ни вещмешков, а только  что-то, завязанное в тряпицу. И это "что-то" для них было очень ценное. Я рассуждал так : пехота врывается в город первой. На пути пехотинца встречаются магазины и склады, богатые дома и ювелирные мастерские, да мало ли  еще что попадется, где есть дорогие вещи. Но солдат проходит мимо ковров и мехов, аккордеонов и  хрусталя. А вот что-то маленькое, но ценное, положит в карман. И , когда его ранят, это и будет его "военный трофей", завязанный в узелок, на память...Может быть, и ценный "трофей", но не дороже жизни, которой  он платил  за победу...Так же и начальник штаба фронта. В нашей победе немалая доля и его заслуг. Так почему же ему не поправить свое материальное положение, разрушенное войной, за счет поверженного врага, взяв с него "контрибуцию"? Это, конечно, можно считать аморальным (как я и считал вначале),  но в то же время это справедливо. И теперь я его не осуждаю. Пришедшие убивать и грабить нашу Родину, должны заплатить хоть чем-то.
    Потом были полёты в Софию и Белград. Осталось в памяти радушное и братское отношение к нам болгар и югославов. Ходила тогда даже такая шутка, что Югославия будет еще одной нашей республикой(*это записано отцом в 1985 году, задолго до войны в Косово...так мы и не смогли помочь тем, кто  любил нас и считал своими  кровными братьями).
    В это время первому и второму полкам нашей дивизии ГВФ были присвоены наименования "Севастопольский" и "Херсонский", а дивизия переименована из  "1 АТД" в 10-ю Гвардейскую ГВФ. И только наш  третий полк остался без наименования.
    Ребята из нашего полка где-то в Польше или в Прибалтике продолжали выполнять боевые задания, а я летал по мирным маршрутам. Но, кажется, в сентябре из Москвы в Шауляй мы везли 1800 кг детонаторных взрывателей для авиабомб.


Продолжение следует...