Час Х грядёт а мы все ровно дышим

В церквях мы набожны и в помыслах чисты,
В поступках каждодневных – атеисты.
Прём на Голгофу толпами туристов,
Неся согбенно… златошейные кресты.

Шутов и мимов длится пёстрый маскарад,
В котором мим всегда от слова "мимо",
Где трагик – шут, и криков пантомима,
Где граду пуль в детей, аплодисментов град.

Разбрасывая зло камнями лживых фраз,
Слагаем пазлы из осколков веры.
Ушли давно пророки в инженеры,
И телескопом заменили третий глаз.

Загадка часа собирания камней…
Ажиотаж в букмекерских конторах.
Кто выплатит навар (не ясно в спорах),
После оставшихся до приговора дней?

На всех наречиях есть русское "авось…".
Пришлось учить народам это слово.
Вдруг пронесёт?! Всё засияет снова,
И бросят сверху глупым нам другую кость.

Надежды меньше, чем на старом пне одежд.
Процесс "проноса" полон ощущений.
А результат, как сумма очищений,
Вряд ли порадует всех выживших невежд.

Россия выполнила свой священный долг:
Дала "авось", "ура!" и "будь, что будет"
Всем остальным, совсем не русским людям,
Не знающим в беде и послевкусье "толк".

Рига. Июнь 2011.
==================================================
Сентябрь 2014г.

Мир потерял легитимность. Давно. Латентный процесс сегодня перерос в опухоль со множественными метастазами, поразившими все клетки.
Построенное на лжи генерирует только ложь.

Нужно отдать себе отчёт в том, что вся, придуманная "законность", лишь задокументированная методика определения степеней и уровней лжи.
Сами понятия "документ", "закон" сегодня потеряли всякий смысл в глобальных вопросах, и не только.
Благополучное, комфортное существование вне лжи невозможно априори, ни на государственном, ни на частном уровне. Так диктует система.
Все виды противоборств религий, идеологий, экономических формаций, не что иное, как средство построения иерархий лжи, не имеющее ничего общего с поиском путей определения справедливого существования социума.

Чемпионат по тяжёлой патетике в "колонии строгого режима".

Никто не знает сегодня, кем проснётся, если позволят, завтра. Лёг спать гражданином, проснулся оккупантом, сепаратистом, заснул в одной стране, проснулся в другой, сегодня, частью цивилизованного человечества, завтра - представителем изгоев-врагов оного.
Либерализм, коммунизм, демократия, то плавно, то резко перетекающие в фашизм и диктатуру, то наоборот.

При таком положении дел, человеку трудно не чувствовать себя аморфно-пластилиновой инстанцией на предметном стекле микроскопа, в которую зрит отеческое, заботливое око... чёрта.
От лукавого, все эти выборы, нацопределения, гражданства, борьбишки нанайских мальчиков, на и под коврами, дырявыми подстилками в отдельно взятых страннообразованиях новейшей истории.

Единственное, что противостоит моему цивилизационному пессимизму, это надежда на Новую Россию, вынужденную пока играть по правилам этого, кропотливо созданного ложью мира, на то, что она сумеет устоять и найдет в себе духовные, и прочие силы, чтобы предложить людям более совершенные способы сосуществования, поборо'в большинство своих внутренних проблем и противоречий. 
Наступает момент истины, для мира и каждого в отдельности. В чём-то почётно, в чём-то страшно быть его современником.
Финальная сцена Главной пьесы. К сожалению, стрелять в ней будут не из бутафорского оружия, а кровь будет литься, уже льётся не в виде кетчупа. Всё говорит, увы, за то, что деться от этого ни кому не удастся.

На этом фоне пьеска местячкового Прибалтийского "театрика", с одними и теми же актёрами-хутенёрами (от хутор, сутенёр), выглядит жалкой бубнилкой из старого радиоприёмника, который сделан "умельцами" так, что его невозможно выключить или убавить громкость.

Метроном включён в Украине.