Вокзальная

Было очень скучно, и придумывали игры,
Хранили в чемоданах на всякий случай вещи;
Меняли имена и переписывали титры,
Заводили кошек и любимых женщин.
Прятались в постели и отдельные коробки,
Веселые бутылки, мудреные беседы,
Почетные ошейники, семейные решетки,
Дежурные сочувствия и чужие беды...

Толпились и кричали на будничном вокзале
И искали нервно в расписании «на после»
Никем не отмененный запредельный поезд,
Непрошеный, бесплатный голубой вагон.

Было очень страшно, и валились на колени,
Вели себя примерно, знали свое место.
Ставили иконы, вглядывались в тени,
Искали на ладонях черви, буби, крести.
Надеялись на сына, переносили даты,
Сидели на дорожку, боялись лечь в больницу;
Плакались соседям, искали виноватых,
Переставляли мебель и молодили лица...

Оркестр заиграл «Прощание славянки».
Опаздывал старик, бежал. Ему смеялась в спину
Прыщавая крикунья, шалая девчонка, -
Чужая бесконечная весна.

Было очень мало, и к тому же одиноко.
Целовали в губы, обещали помнить;
Думали, что встретятся, поминали водкой,
Шли домой, сутулясь, тупо и уже не больно...
А потом спешили, жили, рвали телефоны.
Всех родных и милых сквозь провода и дали
Ждали хоть разок на чай в возможном теплом доме
Скоро, обязательно — и не успевали.

И глядел на них огромными глазами,
Добрых и чудных совсем не понимая,
Изумленный и безгрешный озорной ребенок, -
Невинный и, наверно, слишком мудрый Бог.