Сон в летнюю ночь

Отманеврировав своё,
с глазами мутными от скуки
иду отыскивать ее
несвоевременные руки.
И по пути в такую даль
встречаю несколько отважных.
Из них ответственность дань
поныне отдает не каждый.
Поэтому они молчат
и, двигаясь в таком наборе,
напоминают мне волчат…
или внучат… или… Не боле,
чем пубертатную слюну
пускает ёмкая девица,
клонясь к полуденному сну.
Пожалуй ей такое снится:
гладь озера, при ней лужок,
при нем как водится коровки,
как подобает пастушок,
но как назло довольно робкий…
Он на свирельке тили-тинь.
Она к нему невольно ближе:
«О, как прекрасен сей мотив!», -
и пастушонку ушко лижет.
Он, как положено, дрожит…
или визжит… или… Похоже,
коровки мнут посевы ржи,
и юноша слегка встревожен:
«Какая все-таки ***ня
все эти ваши тити-мити,
когда в опасности хлеба.»
Но, чу… Девица не в обиде.
Ее мне кажущийся сон
уже не девственен, к тому же
в такую часть стремится он,
где между делом обнаружен
и я на резвом скакуне
с лицом не знающем поблажки.
В необычайной тишине
позолоченные какашки,
обозначая славный путь,
предполагают тень под дубом –
не для того, чтоб отдохнуть,
а для того, чтобы подумать
о чем-то более простом.
Ну, например, о харакири
перед рождественским постом.
И мы в конце концов такие,
какими нас придумал бог,
стремимся в поисках рассвета
угомониться между ног.
Все это происходит где-то
на уровне второй травы.
Вы можете подумать - низко.
Но между нами бродят львы,
и соловеет одалиска
(половозрелая Луна).
«Эй, дядя, слышу я внезапно,
- а не пойти ли тебе на…»
Сначала возникает запах.
Потом… Я явно не в чести.
(Мы переходим к третьей части).
На мне взлохмаченный текстиль
инкриминирует участие
еще как минимум двоих…
или троих… А тут всего лишь
несостоявшийся жених,
не мною выдуманный кореш.
Что тут творится – ай-ай-ай
и ой-ой-ой одновременно.
Я наблюдаю жизни край.
Преобладающая пена
великих слов щекочет грудь.
Мое возвышенное горло
вдруг издает не что-нибудь,
а что я есть красив и молод,
имею страх, но не сейчас.
И палец, выращенный тонко,
***к - в вытаращенный глаз.
***к… Непрочна перепонка
между снаружи и внутри.
Вершится аппетитно пенясь
кровавый замысел зари.
Горит восток, восходит пенис…
Не одноразовая прелесть,
а ежедневная весна
проистекает слизью сна.