Светлая родина детства. Книга одним файлом

Когда я родился, уже три месяца шла война. С отцом мы не виделись никогда — он погиб на фронте. Мне был всего год, когда мама выбралась из оккупированного Таганрога и пришла в хутор Кузнецы к своему отцу. У деда был большой сад, который я часто вспоминаю в своих стихах.
Любовь к поэзии у меня от матери. Она наизусть знала почти всего. Кобзаря. и даже сама пробовала писать стихи о своей вдовьей судьбе.
Школьные годы прошли в городе Новоазовске, где появились мои первые стихи. Печататься начал в газетах с 1968 года.
Это - моя первая книжечка. До нее было несколько публикаций в коллективных сборниках и в «Антологии современной донской поэзии».

***
Светлая родина детства,
Чистая, словно родник.
Вспомню - целебнее средства
Нет для меня в эти дни.
Вот я шагнул босоногим
В травы, что мягче ковров,
Вот я руками потрогал
Влажные губы коров.
Помнится мне и доныне
Первый ожог крапивы,
А в огородной низине —
Дух помидорной ботвы.
Мамина теплая ласка,
Звон хуторской тишины,
Детства беспечная сказка
После кошмара войны.

***
Чудесны в деревне пейзажи —
Шагай за порог и пиши:
Налево - этюд для продажи,
Направо — сюжет для души.
Взлетит ли рассвет голубями
Над крышею нового дня,
Падет ли закат снегирями
Красно на сады и поля,
Блеснет ли в излучине речка
Косынкой своей голубой,
Закрутит ли дыма колечко
Труба над веселой избой —
Все в сердце живом отзовется,
Картиною ляжет на холст,
Крылатым стихом вознесется
Возвысится в праздничный тост
И, может быть, выльется даже
В раздольную песню души.
Чудесны в деревне пейзажи —
Шагай за порог и пиши.

***

Моей родне Колесниковым

С давних пор приобщился я к городу.
Видно, здесь уже век доживать,
Но места, что мне дороги смолоду,
Не устанут меня волновать.
Так и кажется, все там по-прежнему
Двор веселый, колодец и сад, 
Но пришло все к концу неизбежному —
Что погибло, то поздно спасать:
Вековое подворье заброшено,
Старый дом затянуло тоской,
В час, заведомо богом положенный,
Старики отошли на повой,
Двор зарос лопухом и крапивою,
покосился колодезный сруб,
Сад под старость его несчастливую
В злую зиму пустили на сруб.
Сходство с прежним осталось лишь издали,
Потому отхожу и смотрю.
За чужими садами и избами
Сам себя обмануть норовлю.

***

Я в детстве долго в сказку верил
И даже вслух произносил
Слова везучего Емели,
Когда о чем-нибудь просил.
И, в нетерпенье замирая,
Я чуда сказочного ждал,
Вдруг как-то грохот из сарая
Под этот случай подгадал.
Оттуда кот волшебный вышел,
Но все испортил глупый пес:
Стремглав кота загнал на крышу
И в прах иллюзии разнес.

Маме

Ты душой молодела всегда,
Когда день начинал прибавлятъся,
И, казалось, любая беда
На тебе не посмеет сказаться.
Ты ждала приближенья весны,
Пробужденья земли и природы,
Приходили в короткие сны
Молодые цветущие годы.
Но свалил тебя тяжкий недуг
За неделю до месяца марта,
И замкнулся твой жизненный круг
В вязких путах весеннего старта.
А сегодня опомнился март,
Что ему до житейских утрат,
Он расщедрился солнцем с утра,
Выгоняет побеги у трав.
Мама, мамочка, встань, поднимись
Вместе с паром, что тянется ввысь,
Пробудись от холодного сна,
Ведь весна наступила. Весна!
 
Она ушла ...

Ее взяла глухая ночь
И надо мной крыла не стало,
И от бессилия помочь
Все естество мое рыдало.
А как же ей хотелось жить,
А как же мне хотелось верить:
Болезнь пройдет, не может быть
Такой немыслимой потери.
Душа не хочет понимать,
И, преждевременно седея,
Я все во сне спасаю мать,
На что-то все еще надеясь.

***

Веселых кладбищ не бывает,
А там, где стынет мамин крест,
Меня по старчески сгибает
Воспоминаний тяжкий вес.
Но каждый год туда я еду
На место скорбное взглянуть,
Продолжить мысленно беседу,
По-христиански помянуть.
Мне все трудней туда пробиться,
Ну разве мог подумать я,
Что будет нынче за границей
Родная сызмальства земля?

Печаль моя - Новоазовск

Я прощаюсь с тобой, словно с первой любовью.
Разделила судьба Украину и Русь.
Будет речка спешить к твоему изголовью,
И морская волна приносить мою грусть.
Я оставлю в душе все, что дорого с детства:
Тихий шелест садов, ароматы степей,
И сирени костры будут греть мое сердце,
И на Стрелке маяк звать огнями к себе.
Ты меня вспоминай молодым и счастливым,
Когда песни слагал, когда верил мечтам.
Буду я горевать по отцветшим маслинам,
По уснувшим на пляже горячим пескам.
Знаю: будет весна на мою так похожа,
Будет в небе и в море сиять бирюза,
Как вериги, спадут цепи мрачных таможен,
И твоей красоте не поверят глаза.

Случай в дороге

Я, видно, в рубашке родился:
В степи среди белого дня
Я вдруг от удара свалился,
Минуту спустя убедился,
Что смерть пощадила меня.
Проведать я мать торопился,
Откладывать было нельзя.
Автобус засел - не пробился.
И я добираться решился
Пешком, хоть скользя, хоть ползя.
Дорога мне с детства знакома -
Попутного транспорта нет.
В пяти километрах от дома
Догнал меня трактор с соломой -
В сторонку я стал под кювет.
Ему на дороге простора
Достаточно было вполне,
Но явно с дурацким задором
Летел тракторист, как на скором -
И некуда сдвинуться мне.
Обдав меня грязью изрядно,
Вплотную со мной проскочив,
Прицепом, как будто снарядом,
Ударил с виском где-то рядом -
Я рухнул, а он покатил.
А что было дальше? Привстал я.
Ну что говорить за мой вид?
Вы можете сами представить:
До этого был не хрусталь я,
А тут уже стал, как графит.

Нашел я полянку со снегом,
Что к счастью еще не сошел.
С сомнительным, правда, успехом
Привел там в порядок «доспехи»
И дальше, как мог, но пошел.
Когда ж я в деревню явился,
Мать все повторяла, скорбя:
- Ну как ты, сынок, не убился?
Наверное, кто-то молился
В тот час горячо за тебя.

***

Памяти маминого земляка А.Ф. Хоруженко
 
Жил на деревне человек,
Был бережлив и аккуратен,
Красив по молодости, статен,
Но все дается не навек.
Среди донецких ковылей
С женою жил он душа в душу,
Святую верность не нарушив,
Растя и внуков и детей.
С годами отдых заслужил,
Но отдыхать пока не думал.
Не суетно и не угрюмо
Работал в поле в меру сил.
И вот отсеялся весной,
Пришел домой, заснул и помер
... В еще вчера счастливом доме
Сегодня пахло пустотой.

На лавочке
 
Памяти супругов А.Н. и А.Н. Кокташ

Все на лавочке, помню, бывало
У пригорка с приходом весны
Дядя Толя сидит с тетей Галой
Под душистым кустом бузины.
Он — с усами крепыш загорелый,
И она, словно кровь с молоком.
В огороде управились с делом,
В доме всюду прибрали ладком.
И ведут, не спеша, разговоры.
Он любил настоять на своем,
Но она побеждала без спора,
Знала тонкий особый прием.
Я бывал у них разной порою,
Принимали, как сына, меня,
А однажды, приехав весною,
Я узнал, что в конце февраля
Сердце вдруг подвело тетю Галу —
Дядя Толя остался вдовцом.
На виду года два поначалу
Он держался вполне молодцом,
А потом сдали крепкие нервы,
Начал голос, срываясь, дрожать,
Стал ее вспоминать ежедневно
И не мог уже слез удержать.
А меня в те края как-то летом
Заманил доброй памяти след.
Мне сказали: «Его уже нету».
Поглядел я — и лавочки нет.

Возвращение

Памяти дяди Петра Григорьевича Кузнецова

Старой хате ни славы, ни памяти
И на месте ее - бурьяны,
Собираю, как старец на паперти,
Все до крошки, что помню с войны.
Впечатление самое светлое
В нашу хату мой дядя принес,
Словно вспыхнуло знамя победное
Вместе с радостью брызнувших слез.
Он вошел и меня, обалдевшего,
Подхватил к потолку на руках,
С высоты восхищенно глядевшего
Он спросил, улыбаясь: «Ну как?»
И, легко опустив, весь сияющий,
Обнял старую мать и сестер,
Снял шинель, и разлился мерцающий
По груди позолоты костер.
Гости в хату сходились прогретую.
Дядя Петя — красавец в ремнях
Вел беседу, дымя сигаретою
И медалями тонко звеня.
Он меня, малыша, завораживал,
И похожим хотелось мне быть,
Я походку под дядю подлаживал
И не прочь был, как он, закурить.
И потом я за ним, как привязанный,
Обходил сенокосы и сад...
Жаль, дороги обратно заказаны —
Ничего не воротишь назад.

***

Моя душа из ран и ссадин,
В ней поселилась не на день
Тоска заброшенных усадеб,
Печаль забытых деревень.
Когда метель, как ведьма, воет,
Я словно вижу мамин дом,
Где голый ветер верховодит
В его убежище пустом.
Там был уют, горела печка,
Свои часы крутил сверчок,
Но все растаяло, как свечка,
И дом закрылся на крючок.
А на душе открылась рана
Незаживающей вины,
И лег на голову так рано
Нежданный иней седины.
С тех пор и в буйной пляске свадеб
Меня преследует, как тень,
Тоска заброшенных усадеб,
Печаль забытых деревень.

***

Невозможно прожить без потерь.
Вот и я поминаю утраты,
И до боли хотел бы теперь
Возвратить все, что было когда-то.
Можно сад посадить там, где пни,
Можно заново хату отстроить,
Только детства и юности дни
Не вернуть, и пытаться не стоит.
И родителей вновь не поднять,
Но осталось от них, как причастье,
Что любимую дочку обнять
Мне дано, как великое счастье.

***

Хуторок затерян меж холмами.
Пахнет сеном свежий санный след,
На сугроб взбираемся мы с мамой,
Чтоб с него увидеть белый свет.
Где овраг опутан терном колким,
Издали - сплошная белизна,
Лишь собаки бродят. «Это волки», —
Мама, не шутя, произнесла.
Но на них гляжу я без опаски -
Мама здесь, а волки за версту,
Рядом хата теплая, как сказка,
Да и я, как в сказке, в ней расту.
Снег искрится радужным кристаллом.
Тихо-тихо. Дух морозом сжат,
И волнистым белым покрывалом
До весны зима укрыла сад.

Старый ваш сад

Казалось бы, хватит о прошлом вздыхать:
Всему ведь отмерены сроки,
А мне, словно музыка, старый наш сад
Настойчиво просится в строки.
И снова в душе просыпается май,
и вижу я сада цветенье,
Как будто бежит молоко через край
В душистом и белом кипенье.
Наш сад бы не раз моложавой листвой
Шумел и шумел на поляне —
Срубили деревья суровой зимой
Себе на дрова хуторяне.
С тех пор я уехал от древних могил
И чтоб от печали не спиться,
Я в городе сад молодой посадил,
А старый по-прежнему снится.

Смирновский, 17

                Тете Вере и ее дочери. Лилии
 
Мне вспомнилось: в детстве, как раз перед школой,
Приехали мы в Таганрог за обновой.
Впервые увидел я сотни прохожих,
Катились трамваи, на хаты похожи.
Казалось, они друг на друга несутся,
И я замирал: неужели столкнутся?
У наших знакомых дня два мы гостили,
И все это время я был, как на шиле:
У них на комоде скрипел чей-то голос,
И песен порой раздавалась веселость.
Я даже украдкой на стул становился —
Хотелось узнать: кто же там затаился?
И, в супе молочном ловя макароны,
Пытался понять: как в них дырки кололи?
А вечером мы на ступеньках сидели,
Кукушкой вдали паровозы гудели.
Сейчас я живу в этом городе милом
И езжу, бывает, трамваями мимо,
И часто гляжу на знакомое место,
Где там, на ступеньках, сидит мое детство.
...Зашел туда как-то. Не помнят — забыли.
Но помнится мне, как добры они были.

Окраина

Выйдешь за город в царство природы,
Словно вырвешься в космос — простор,
Все в цветных лоскутах огороды,
И подсолнухов цвет, что костер.
В хлебных нивах «пасутся» комбайны,
Спят арбузы под боком у дынь,
И пруды по оврагам, как плавни,
Пьют июльскую нежную синь.
Тих Миус. Заповедники рачьи
Расползлись по густым камышам,
И купаются в зелени дачи —
Хутора коренных горожан.

***

Вот ссуду возьму и уеду в деревню.
На брошенном месте поставлю избу,
В саду посажу молодые деревья,
Уйду с мужиками в луга на косьбу,
В росе поброжу, надышусь ароматом
Медовых цветов, да и пчел разведу,
Войду на подворье, как в детстве когда-то,
Вот только седой и без мамы войду.

***

Во сне, а порою в бреду
То с радостью вдруг, то со страхом
Я с мамой иду и иду
Глухим нескончаемым шляхом.
И нет ни попутных машин,
Ни даже ленивой подводы,
А зной миражами расшит,
Колышутся марева воды.
От этих видений в сто крат
Мучительней жажда сухая,
Запас наш водой не богат:
Бутылка почти что пустая.
Мы с мамой по четверть глотка
Расходуем бережно влагу,
И мысли, что жизнь коротка,
Сопутствуют каждому шагу.
Не верится в чудо, но вот
Среди изнурительной пытки,
Как ангел, в степи пчеловод
Из облака, кажется, выткан.
И мы торопливо к нему
Спешим, чтобы вдруг не растаял.
Большое спасибо ему,
Что нас он в беде не оставил.
И свежим медком угостил,
И дал нам душистого хлеба,
А, может быть, нас причастил
Святой, опустившийся с неба?

***

Вновь на мамином подворье
Пчелы песенно жужжат.
Мне пришлось, упрятав горе,
Дело мамы продолжать.
По душе мне этот древний
Непростой занятий род.
И в почете на деревне,
Словно знахарь, пчеловод.
Тяжелеют соты медом —
Знак нелегкого труда.
(Легким мед у пчеловодов
Не бывает никогда).
Я дремлю под старой вишней
Под пчелиный гул густой,
А над маминою крышей
Золотится звездный рой.
Подставляет ночь ладони
Утомившемуся дню.
Эта вишня маму помнит,
Звезды помнят всю родню.

Колыбель детства
 
Хуторок и сердцу
Милые края
Колыбелью детства
Называю я.
Здесь топтал я росы
Сочных трав весной
И любил покосы
В августовский зной.
Здесь степным туманам
Шепчут о былом
Головы курганов
В ковыле седом.
Мне запало в душу
И осталось в ней,
Как в цветенье груши
Пахнут по весне,
Как поют под ветром
Тонко провода,
Как струится щедро
В родниках вода,
Как с осенним свистом
Улетают вдаль
Золотые листья,
Вереницы стай.
Так от лета к лету
Пронеслись лета.
Растворились где-то
Детские года.
И тихонько к сердцу
Приливает грусть...
Пусть вернется детство
Золотое. Пусть!

Родная школа

Сейчас ты незаметная стоишь
С многоэтажной школой по соседству,
И где-то в глубине своей таишь
След нашего растаявшего детства.
Да. Жизнь идет, и вместе с ней года
Текут, летят неудержимо быстро,
Как с горных речек талая вода,
Как осенью с деревьев желтых листья.
Но с нами в нашей памяти всегда
Любимой школы каменное зданье,
Мы часто возвращаемся сюда
В мечтах и дорогих воспоминаньях.
Здесь десять лет учились и росли,
Дружили, увлеченные мечтами,
Душистые акации цвели,
Посаженные нашими руками.
Здесь были и ребячье озорство,
И грусть, и смех задорный и веселый.
Сюда вошли впервые с торжеством
И разлетелись, как из улья пчелы.
Шагнули в жизнь, с тех пор уже без нас
Ты благородный труд свой продолжала,
И каждый год, уже в который раз,
Других, как нас, в дорогу провожала.
Родная школа, как всегда прости
За то, что были не правы в чем-либо.
Позволь от всей души произнести
Большое и сердечное спасибо!
 
Рядом с детством

В степном безбрежье хуторок,
Как караван остановился.
В зеленой балке за шнурок
Ручья шального зацепился.
Как книгу детства моего,
Здесь помню — каждую страницу:
Бежит волной под косогор
Все так же рослая пшеница.
Шумит колосьями, а в ней
Стучат, как в детстве, перепёлки...
Я глажу кудри ковылей
На лбах обветренных пригорков.
С кристально чистым родником
Сливаюсь в сочном поцелуе,
По росным травам босиком
Готов бежать напропалую.
Гоню непрошеную грусть
И не даю поверить сердцу,
Что в детство больше не вернусь,
Хоть и брожу с ним по соседству.

Старое подворье

Старое подворье поросло бурьяном,
Нет на том подворье ни одной межи.
Только память сердца помнит без изъяна
Все, что безраздельно ей принадлежит.
Назову я точно, где белела хата,
По пенькам истлевшим рассажу я сад,
Воскрешу цветенье с тонким ароматом,
Все, как было в детстве много лет назад.
Не беда, что это воссоздам я мнимо.
Главное, что та же подо мной земля.
Старое подворье не пройду я мимо.
С этого подворья начинался я.

***

Сжигает осень краски лета
На золотом своем костре,
И сразу чувствуешь острей
Ее прощальные сюжеты:
Сады пылают, и румянец
Горит у яблок на щеках,
У поздних ягод на боках
Вовсю сверкает яркий глянец.
Жнивье блестит, как позолота,
На нераспаханных полях,
Вино искрится в бутылях,
Сватам распахнуты ворота.
Дрожит с утра зари подпруга,
Прозрачна в полдень тишина,
И птиц протянута струна
Сквозь сердце с севера до юга.
Лавина солнечного света
Разлита в пламенной листве.
А там, в тени, среди ветвей
С огнем играют краски лета.

Я здесь родился

Снуют стрижи в проемах маяка,
Как будто ткут незримые узоры.
Царя Петра державная рука
Тверда, под стать недремлющему взору.
Сквозь вязь решеток каменных казарм
Глядит на свет далекая эпоха,
Прижимисто торгуется базар
В рядах сметаны, меда и гороха.
В Никольской балке варится уха,
А в бухте заводской кипят мартены.
Морской залив целует берега,
И дикий виноград ласкает стены.
Ну как мне этот город не любить:
Я здесь родился и живу доныне
И все, чем он от веку знаменит,
В моей душе с годами не остынет.
Он в лихолетье с недругами строг:
Германец убедился в том и турок.
Невыразимо нежен Таганрог,
Когда в цветенье каждый переулок,
Когда с востока к городу плывет
Рыбачье или транспортное судно,
Издалека утесом он встает
Среди лазури в дымке изумрудной.
С его вершины пушки не палят,
Лежат в музее пушечные ядра,
По-чеховски с подмостков говорят
Актеры зарубежного театра.
К нам едут, воздают по праву честь,
Знать, город наш - не за морем синица,
И неспроста задумывалась здесь
Родной России-матушки столица.

Мираж из детства

Бывает так: запомнишь навсегда
Не эпизод, не случай, а мгновенье.
...Всплывает в моей памяти виденье,
Как из тумана яркая звезда.
Закат вишневый ... Зелень, словно шелк...
По балочке вразброд пасется стадо...
Пастушка в нежно-розовом наряде,
Как будто ангел с неба снизошел.
Я не запомнил больше ничего.
Тогда мне было от роду лет восемь.
Пылает лето. На пороге осень.
В глазах мираж из детства моего.

Осень

На деревьях листва золотится —
Осень свой надевает наряд...
Помню, думалось мне, что жар-птица
Прилетает из сказки в наш сад.
Детство в добрых волшебников верит,
И я тайной надеждою жил:
Вдруг в саду повстречаю я зверя,
Что царевичу верно служил?
Жизнь с годами торопится очень...
Пожелтевшей аллеей иду.
Так же шепчет таинственно осень,
Как в давно отшумевшем саду.
Птицы к югу с тоской улетают,
Машут крыльями милым полям.
Вдалеке в облаках пропадают...
и прощально шумят тополя.
Глядя вслед улетающей стае,
Провожая косяк журавлей,
Плачет осень — пора золотая,
Плачет листьями с желтых ветвей.
На душе и приятно и грустно,
Словно в давнюю сказку маня,
Навевая забытые чувства,
Осень в детство уносит меня.

После войны

Мне не забыть, как со всей мочи
Бежал я от фотопpицела,
И был уверен, между прочим,
Что я спасаюсь от расстрела.
Потом за хутором в соломе
Лежал я долго в цепком страхе...
Вот почему в моем альбоме
Нет ранних детских фотографий.

***

«Все проходит...»
                Царь Соломон
 
Как похожа краса эта вешняя
На давно отшумевшую в юности:
Синеву забелило черешнями,
Белый сад утопает в лазурности.
Все вокруг в томной неге купается,
Я иду заповедною улицей,
Только мне, как тогда, не мечтается,
И душа уже так не волнуется.

***

День ото дня все больше в мире злобы,
Все меньше благодатей и щедрот,
А ведь, мудрея, с опытом должно бы .
Происходить как раз наоборот.
Я, как Печорин в ночь перед дуэлью,
Стремлюсь постичь на землю свой приход:
С какою предначертанною целью
Однажды сотворил меня Господь?
И оправдал ли я предназначенье?
Ведь мне совсем не ведомо оно.
Я радость доставлял и огорченье,
Я жил в миру и трезво, и пьяно.
Старался не обидеть, а обидел;
Старался не ударить, а ведь бил;
И сам себя смертельно ненавидел;
И сам себя без памяти любил.
К чему стремился, так и не свершилось;
Чего не ждал, пришло ко мне само;
Но жизнь моя еще не завершилась
И может быть, звезда не за кормой.
И может быть, почувствую в итоге,
Оценивая путь на склоне лет,
Что есть и мой на жизненной дороге
Пусть небольшой, но все же добрый след.

Содержаиие

Светлая родина детства
Чудесны в деревне пейзажи
С давних пор приобщился я к городу
Я в детстве долго в сказку верил
Маме
Она ушла
Веселых кладбищ не бывает
Печаль моя - Новоазовск
Случай в дороге
Жил на деревне человек
На лавочке
Возвращение
Моя душа из ран и ссадин
Невозможно прожить без потерь
Хуторок затерян меж холмами
Старый наш сад
Смирновский, 17
Окраина
Вот ссуду возьму и уеду в деревню
Во сне, а порою в бреду
Вновь на мамином подворье
Колыбель детства
Родная школа
Рядом с детством
Старое подворье
Сжигает осень краски лета
Я здесь родился
Мираж из детства
Осень
После войны
Как похожа краса эта вешняя
День ото дня все больше в мире злобы



Лозовской Виктор Егорович
Светлая родина детства
стихи
В авторской редакции
© Лозовской В.Е., 2001.
Подписано в печать 12. 11. 2001.
Формат 60х84 1/32. Объем 1 УСЛ.п.Л.
Гарнитура школьная. Бумага офсетная.
Печать трафаретная. Тираж 200. Вак. 48.
Отпечатано в типографии Ю.Д. Кучма
Адрес: 347926 г. Таганрог,
пер. Тургеневский, 43