Однажды снова...

   Никогда не прощу себе того вторждения, уступки, дозволенности. Сдалась из жалости -
моя извечная слабость. С раннего детства буйная, непослушная, равнодушная и насмеш-
ливая к наказаниям, неизменно податливая на ласку. Меня, беснующуюся от капризов,
усмиряли своеобразно. Помню свой отчаянный пораженческий вопль: "Не говори со мной
ласково!" и горестный плач побежденной. Все - не будет у меня той куклы, не буду
уезжать далеко на велосипеде, не буду, не буду, не буду, а потом -  буду.
   Буду учиться музыке, рисованию и живописи в училище, потом в институте. Надо
получить образование, диплом, стать художником. Мама с папой желают мне добра, они
меня любят, они знают, как надо. Все так. И я доучилась обреченно, отрешенно, уступ -
чиво. Потом только почувствовала, что меня словно выпотрошили. Что -то  закладывали,
старались, наверное, только мне это было не нужно. Все это не стоило потери того
главного, что у меня было -  свободы и радости неведения. Рисовать я стала очень рано,
лет с двух, да так лихо, что позже никто не мог поверить, что рисует ребенок, а не
профессионал.
   Папа, сам художник, никогда меня не учил, даже не подходил ко мне, когда я рисовала,
я его просто не подпускала, а так, исподволь, потом показывал книги по искусству,
их у нас всегда было много, так, играючи.
   "Это ж надо, какая у нее композиция" говорили его знакомые художники. Что такое
композиция я не знала да и знать не хотела. Зато узнала потом на занятиях в училище.
Это был ужас - оказывается есть какой - то композиционный центр, где располагается
главное, а дальше по ранжиру, по значимости и т.д.
   Мне буквально свело руки, а надо было - к следующему занятию. Я бралась за карандаш,
отходила, подходила, думала (что мне противопоказано) и наваяла такое, что лучше не
вспоминать - это была моя единственная двойка по специальности. Потом я приноровилась,
поняла, что от меня хотят. Почему они этого хотят? Никакой радости я больше не чув -
ствовала, да и рисовать свободно больше не могла,хотя до сих пор этим живу и сущест-
вую. Но той меня больше нет. Всего уступить надо было только раз. Дальше - цепная
реакция. А было событие значимое. Если бы я тогда воспротивилась, если бы вняли
родители.
 Меня привезли в Москву для поступления в училище, уже избалованную на выставках,
всю такую знаменитую. Мне было 15. Учится я не хотела. Очень близкая знакомая Е.А.К.
посоветовала показать рисунки известному художнику Павлу Бунину, как она говорила:
"Из вундеркиндов". Жил он со стренькой бабушкой. Странноватый, порывистый человек.
Папа и я с кипой рисунков. Кипу разметали по полу. Быстрый взгляд на рисунки, потом
на папу: "Что вы от нее хотите?" Папа растерянно забормотал про образование. "Не тро-
гайте ее, оставьте в покое, ее нельзя учить, она рисует лучше меня". Сильно сказано,
наверное, специально сказано, чтобы образумить, ошеломить. "Но как же без образования?"
"Это мое мнение. Поступайте как хотите".
   После я часто вспоминала себя отдельно от себя теперешней, себя, как другого чело -
века, с другим будущим, другой судьбой. Если бы...
 Врезка в памяти. Я - подросток. Листаем с папой только что принесенный альбом "Современ-
ное американское искусство" - тогда для нас это было внове: абстракция, авангард -
все неведомое, необыкновеное: картины, скульптуры, с наскока ничего не поймешь.
   Играем в угадайку. Папа листочком бумаги прикрывает название, следит, что я чувст-
вую. Все посмотрели. На одной иллюстрации я застопорилась, возвращаюсь снова и снова.
Как - то замучилась. И ничего в ней особенного, даже красивого, какая -то поделка
что-то согнутое, придавленное, распрямленное неловко, а беспокоит и возвращает в
какое - то далекое прошлое. Да какое там у меня прошлое?
   Что это? Я чуть не заплакала. Папа, чутко следивший: "Что с тобой"? "Не знаю -это
уже было, я снова это увидела" "Да когда? Что же это такое, как название?".
   Отогнули закладку: "Однажды снова". Неловкое, знакомое, согнутое и распрямленное -
такое родное. Прощание с прошлым, принятие будущего.
   Я вернусь туда однажды, снова, виноватая и продрогшая, укутаюсь в теплую шаль
воспоминаний, отогреюсь и посмею быть собой.