Ночь в чашке чая

Черная тушь из банки всемирной
Пролилась на скользкий улиц лед.
Запыхавшийся ангел смирный
Хлад выдыхал всю ночь напролет.
Желтые очи окон квартирных
Глядели на воздуха нервный полет.
Ясный месяц улыбался так сыро,
Что ангела юного смеялся рот.
В зале сверху мелкие лиры
Тихо играли старинный фокстрот...

Дым густой валит из трубки с водой,
Что ни спичкой, ни свечкой вовек не поджечь.
Злой кипяток целуется с чашкой цветной,
Выплескивая с жаром ароматную желчь.
Черные листья кружат под грубой губой,
Ласкающей чашку, обнажившую меч.
Он ранил красное мясо. Смертельная боль...
Осталось лишь в гроб цвета туши лечь!
В поединок с черным вступила красная кровь,
Но глупая не спасла картечь...

Да смыл бы кто кислотой эту тушь,
Поглотившую суть мирозданья!
Никого... Это царство мертвых душ,
Убитых укусом змеи незнанья...
Уснуть не дает мерцающий плющ,
Обвивший бездушные, мертвые зданья...
Но средь миллионов уснувших душ
Один - пьющий ночи пьянящий пунш -
Уткнувшись лицом в окно, ждет свиданья...

Кому же приятно смотреть в плащ-палатку,
Что сверху весь мир обняла?
С руки сняв и бросив тугую перчатку,
Что мы называем "мгла",
Сверху царица смотрит украдкой,
Зеница ее не видна...

Лишь он, посмотрев в чашку с чаем,
Уверенно скажет: "Она"...

А блестящая тушь все льется и льется,
Разъедая глаза металлических крыш.
Но на бесформенном дне колодца
Запищала серая мышь
И, стараясь о звезды не уколоться,
Вверх поползла... Упала навзнИчь,
Пряча от далекого солнца
Соленые маслины глазищ
И не ожидая, что чай прольется...

Серым стал напиток в чашке,
А от мыши нет следа.
На фарфоровой рубашке
Светит медная звезда.
Капли чая в чернь ночную
Бросились, как из тюрьмы,
Заменили боль земную
Поединком неземным...

Желтая, яркая губка смыла
Тушь непроглядную с глаз земли.
Тот поединок не все забыли:
Многие увидеть не смогли.

Как в поле кровь после битвы с Мамаем,
Осталась наутро ночь в чашке чая...