Пляски жизни

2 И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе;
3 а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем.(Еккл 4:2-3)

"Смертью друг-друга живём, жизнью друг-друга умираем."-Гераклит Эфесский


Когда я был мал возрастом, наша семья жила в коммунальной квартире, в одном из присторелых Питерских районов. Мне навсегда запомнилась Лизавета Ивановна - старушка жившая в соседней комнатке. Как сейчас помню, старенький телевизор, серенькая запыленная тюль над маленьким и закоптевшим окошечком, её старая  толстая кошка, воровавшая задержавшиеся на кухонном столике сосиськи. Старушка ругалась на кошку, ссора продолжалалась порой несколько недель, но потом они всё-равно мирились. Жильцам тоже доставалось, Лизавета Ивановна часто ссорилась и ругалась с жильцами нашего дома. И в конце-концов она пересорилась со всеми. Кроме своей кошки и нескольких детй, в том числе и меня. Родители, конечно, запрещали нам с ней общаться, и потому число ребят сократилось, да и оставшиеся заходили всё реже. В последнее то время я не помню, чтоб кто-то к ней заходил.
   Как-то раз я услышал смех старухи, это, помню, меня очень удивило. Мне показалось, что доселе я никогда не слышал её смеха. Родителей не было дома и я побежал, горя любопытством. Напути встретилась кошка. Увидев меня она жалобно запищала и началась скрестись в старушечью дверь. Я открыл дверь и кошка быстро влетела внутрь. -А, это ты?, -безучастно отозвалась старуха, -заходи и запри дверь.
 Я начал подходить к креслу, где сидела Лизавета Ивановна. На её рукал лежал урчащий комок шерсти. Я сначала удивился, но потом расстроился. - и надо было из-за этого сюда идти?!,- пролетела мысль. Я ещё раз оглядел её коморку. Какие-то пустые или наполненые тухлятиной банки, на столе и везде засаленные тряпки, бесчисленное множество рваных и иногда целых целофановых пакетиков. Всё это наполняло комнатку, лежало на полу, на столе, на старенькой мебели. На камоде стояла старая фотография дочери. А в дали в темном углу можно было еле разглядеть забытую икону Христа.
    Котенок пищал на руках хозяйки, старая кошка ходила вокруг нас с ней, волоча в зубах свою престаревшую игрушку. Эту игрушку ей подарила Лизавета ивановна, когда кошка, её звали Шуша, была ещё молода. Это была длинная палочка, длиной со всю кошку, и мохнатая, зелёная и пушистая верёвочка, которая была в полкора раза длиней. Лизавета Ивановна любила играть с кошкой, кошка гонялась за концом верёвочки словно заведённая. Она скользила по лакированному тогда полу, неумело подпрыгавала в воздух, в резалась в мебедь стены. Это порой было очень забавно. У Шуши было много игрушек, но она всё растеряла. В конце-концов старушка перестала покупать ей игрушки, осталась только эта, спутником через всю кошачью жизнь. Не знаю, когда старушке надоело играть с кошкой. Она просила меня. Просьба обычно выполнялась недолго, я не очень любил животных. Да сейчас не очень люблю. И, в скоре, я перестал отвечать на её просьбы. Просьбы становились всё реже, а потом ослабели и исчезли в потоке времени. И с тех пор, проходя по нашей коммунальной квартие, можно было заметить кошку, идущую мимо и волочащую в зубах свою длинную, больше неё самой игрушку. Сама верёвочка была длиннее кошки, поэтому, когда кошка таскала игрушку в зубах, палочка плелась с зади кошки. Шуша всегда брала игрушку за самый кончик верёвочки, поэтому сама верёвочка путалась у неё под ногами, а палочка творила много шума плятясь с зади неё. Соседи уже тогда не любили Лизавету Ивановну, поэтому кошке часто доставалось, иногда и пинками.
   Мне быстро наскучило стоять у старушки в коморке и я, пшыкнув на кошку чтоб исчезла из-под ног, быстро пошёл к себе.
   Через несколько недель котенок вырос. Как-то раз я услышал какую-то суматоху. Я приоткрыл дверь - кошка ходила вокруг старухи и кричала, таская в зубах игрушку. Старуха не выдержала и начала бить кошку тряпкой, пока та не убежала.
   Лизавета Ивановна очень любила котенка. Помню как-то раз я проснулся ночью от кошачьего крика. Кошачий крик не давал мне уснуть. Мне захотелось пить и я, одевшись наспех, побрёл на кухню. Было очень душно и одолевалала какая-то тошнота. Около старушечьей двери скреблась старая Шуша. Изредка доносился старушечьий крик на старую кошку. Котёнок был внутри старушечьей каморки.
  Возвращаясь назад я снова увидел Шушу, тепер со своей старой ирушкой. Помню, я удивился, увидев в её зубах зелёную игрушку. Я думал что она, как и все другие игрушки, потерялась. Кошка подошла ко мне, держа игрушку в зубах. Меня охватила злоба за бессонную ночь, я замахнулся ногой и со всей силы ударил по кошке. Раздаля тихий визг и толстая Шуша побежала быстро перебирая маленькими лапками, за ней понеслась, стуча по полу, её игрушка. Я пошёл спать.
   Через несколько недель, я снова встретил Шушу, волочащую игрушку. Мне стало интересно увидеть как столь толстое животное будет прыгать за верёвочкой. Я вырвал из её рта игрушку и начал махать. Шуша сначала испугалась, но потом притаилась, следя за игрушкой. Как бы вспоминая забытое. Кошка начала немного пытаться хватать её лапкой. Вдруг появился котёнок, он стал путаться под ногами у Шуши и в конце концов он загородил Шушу, резко прыгая за игрушкой. Шуша сдалась и устало пошла в сторону. К тому времени котёнок уже наскучил Лизавете Ивановне и часто ночами стало слышно два крика.
   Вот и сейчас мне вспомнилось лицо Лизаветы Ивановны, её блестящие глазки и маленькие ручонки, рваные тапочки. Дочку Лизаветы Ивановны я никогда не встречал, Лизавета Ивановна почти не говорила про неё. Лишь иногда вспоминала забытые годы из детства дочки. Никогда не слышал чтобы Лизавета Ивановна разговаривала с ней по телефону. В основном велись разговоры о здоровье, жалобы на жизнь и жильцов. Вспомниться мне та старая каморка много всяких склянок пакетиков, закопанная где-то фотография дочери. И снова где-то в темном углу вспомнится на той иконе восковая слеза от горевшей свечи.