Машинистка

Гамлет умер.Да здравствует Гамлет...Они склоняются на до мной и заглядывают в мое лицо,как в глубокое озеро.Видимо,хотят увидеть,то что наполняет мою кровь желчью,то что разъедает меня изнутри.
За окном одинокий тополь торчит среди глухих бетонных плит дворика.И ветер,и ветер треплет его больные,покрытые белым налетом листья.В этом городе все деревья чем то больны.

Оставьте,оставьте меня в покое.

Неделю тому назад я нашел в кармане пиджака свернутый вчетверо лист бумаги.На нем напечатана потертая фотография,а под ней текст.Мало ли,что пишут.А на фото улыбается женщина.Здоровое,красивое лицо.И голос звучит в голове,он говорит что именно она виновница всех моих несчастий.Из-за нее меня признали свихнувшимся и лишили прав.Из-за нее больны листья тополя-они никогда не подарят свежести. Из-за нее..неважно...

Иногда я ухожу,и этого никто не замечает.Я брожу по вечерним улицам и заглядываю в окна.Я ищу ее.

Когда я впервые увидел ее,живую,я даже не смог сдержать слез.Они выступили на глазах,поползли соленым ядом по щекам,а я смотрел сквозь них на нее.Она курила,ее сигарета потухла.Я рванулся к ней,что бы дать ей прикурить.Но какой-то высокий мужчина оказавшийся возле нее успел раньше.Она посмотрела на меня провалившимися в ужас глазами.Но...не узнала.
Теперь я слежу за каждым ее шагом. Когда она уходит домой я звоню ей в квартиру с улицы.Звоню и вечером и ночью.Пусть она знает что я рядом...Что я не оставлю ее.
Последний раз,когда я позвонил ей,она начала истерично смеяться,всхлипывать,и что то кричать. Обычно она просит оставить ее в покое.Но разве это возможно?Она ходит,ест,пьет,чистит зубы и даже не подозревает какое зло живет в ней.Если бы она сама,сама осознала это,то была бы благодарна мне...

По мокрому ночному шоссе проносятся фары.Тысячи фар,умноженных  дыханием сырой ночи.И дождь идет без конца.Он идет днем и плиты на дворе из белесых становяться серыми.Трава сквозь них пробивается,ползет вверх,словно хочет перерости единственное дерево-больной тополь.Ладно,что дождь.Зимой мне казалось что я умру,когда шел снег.Он так тихо кружился,падал на ветки,на плечи прохожих.Первые дни,когда он шел я не мог найти себе места,и не знал почему.Я ходил из угла в угол,натыкался на стены и стулья,меня душили приступы тошноты.Я пробовал пить-но алкоголь лишь на короткое время заглушал эти муки.Тогда я не понимал что это из-за нее.Тогда я только страдал,молча,как страдают животные.Я ходил от стены к стене,ударялся об них плечом,тихо поскуливал,но не мог остановить это.А снег шел и шел.Мир становился омерзительно белым,цвета старости и смерти.Когда эта белизна переполнила мое нутро я сам не понимая что делаю,включил конфорку и сунул в огонь руку.Кожа потемнела,завоняло паленым мясом.Вначале я даже не ощутил жжения.Лишь потом,когда я отдернул руку я увидел что она багровая и распухла.Потом ладонь покрылась огромными пузырями,наполенными белесой жидкостью.Их приходилось вскрывать...раны заживали очень долго...

На потертой,крестообразно поломаной фотографии улыбается женщина.На ее руках черный,упитанный щенок овчарки.Тянет к ее губам мордочку,словно желая лизнуть.
Я увидел это фото и понял-это она.Она,поселившая во мне болезнь,она наславшая снег и постоянные дожди...Если бы она умерла,это все закончилось.

Кто то сказал что она моя родственница.Потом этот слух подтвердился,когда я нашел бабину с кинопленкой-какой-то паршивый семейный архив.Я крутил ее часами на киноаппарате в своей комнате.Я снова и снова всматривался в нее-невысокую,со светлыми волосами одетую в ладно сидящее серое пальто и берет.Она ходила по парку,она играла с толстыми,словно плюшевыми щенками,она рвала сирень и ставила ее в грубую хрустальную вазу.
Заново и заново прокручивая эту хронику,я словно слышал ее дыхание,а сквозь потрескивания словно прорывался ее голос.

Как я отыскал ее,уже не имеет значения.Это оказалось не так сложно,как я представлял себе.
Теперь она все время у меня на виду.Я вижу,как она идет в бакалею и переходит дорогу,почему то всегда на красный свет.Вижу,как выгуливает собаку и ходит в контору,где работает машинисткой.
Я узнал ее номер и звоню ей.Вначале я молчал,и просто слушал ее голос,теперь я говорю с ней.Я высказываю ей всю ту боль,которую она принесла мне,родившись на этот свет.

Несколько раз мой разговор с ней обрывали.У меня отнимали телефонную трубку,мне скручивали руки за спиной,волокли куда то. Однажды у меня был какой то провал в памяти,после которого я очнулся с разбитой головой.Язык мой болел нестерпимо и кровоточил.Мне потом красочно рассказывали соседи по палате,что я не с того не с сего грохнулся на пол и минут двадцать бился головой об пол,из рта текла густая,розовая пена. Видимо тогда я и прикусил язык...

Машинистка улыбается и смотрит на меня с фотографии.Иногда я забываюсь и начинаю говорить с ней,словно с человеком,стоящим рядом.
Она знает что я слежу за ней.И знает что рано или поздно я встречусь с ней...