Загул. Из книги Студенческие миниатюры

                Родители уехали в Сочи и оставили сыну квартиру,
                Мы к нему приходили с бледно-розовым эликсиром,
                И в этом бою погибали дружно, один за другим,
                Он же был самым стойким бойцом – он всегда оставался живым.
                группа «Крематорий» «Хабибуллин»

                Ну кто, у кого молодость пришлась на те же годы, не знает этой замечательной песни группы «Крематорий»? Кто её ни разу не слышал и ни разу не ставил на свой кассетный магнитофон во время очередного студенческого застолья? Да, друг, поверь: ты многое потерял…
                А мне довелось быть, можно так сказать, тем самым знаменитым Хабибуллиным из песни. Потому что водку мой организм каким-то непостижимым для всех образом перерабатывал в энергию, и чем больше я выпивал, тем больше мне хотелось куда-нибудь двигаться и чего-нибудь делать. Когда выпивал много, разум с сопутствующей ему памятью отключался, но организм неизменно продолжал куда-то стремиться, чем иногда приводил в уныние многих моих корешей. Но перепивал в результате всё-равно их всех.
               А дело было летом, где-то в сентябре, в общем в начале третьего курса. Мои родители улетели на десять дней отдыхать действительно в Сочи – всё-таки бархатный сезон, а наша трёхкомнатная квартира… Эх, LIBERTY!!!
               Два дня я, понимая, страшную угрозу, таящуюся в обнародовании этой важной информации, скрывал факт их отъезда. А на третий день попался, как мальчишка, на простейшую ромкину наживку – предложив собраться сыграть в карты, он опечаленно заметил, что форум проводить абсолютно негде. Я предложил собраться у меня, сказав что родителей ЭТОЙ НОЧЬЮ дома не будет. Собрались, всё как полагается. Задумчиво созерцая неумолимо растущую в раковине стопку грязных тарелок Ромка глубокомысленно и вслух отметил тот факт, что родители не появились дома не только этой ночью, но уже несколько дней и ночей как минимум. Чёрт, так дёшево спалиться!.. Пришлось колоться «по полной»: да, родители в Сочах и прибудут не ранее, чем через восемь дней.
               – Так это же меняет дело! Ну и скотина же ты, Андрюха! В общем, на следующий день об славном факте открытия «Острова свободы» знали уже все входящие в наш круг общения. Так что следующий вечер начался определённо ожиданным образом: открываю дверь на звонок – и вваливается Андрюха Петровых с пол-ящиком «Белого Букета Молдавии», а за ним прётся Лёха Головин со скромным «литровичем» того самого «Зверя», от которого, как всем известно, «похмелья не будет». Через пятнадцать минут Вовка Вайсман – с ящиком какого-то неимоверного французского красного, разлитого почему-то в стандартные советские винные бутылки ёмкостью по 0,7 литра (как потом оказалось – простого, но довольно вкусного молдавского «Каберне», с жуткими пластиковыми белыми пробками, на чём собственно, и спалился). За пару часов квартира тупо превратилась в третий Вавилон – десяток молодых парней, не особенно, стесняясь вытаскивали из разных углов  пойло совершенно разных весовых категорий и названий (ну, традиция у нас на тот момент была такая – пить то, чего ты хочешь и не заставлять других пить то, что нравится тебе). Туши свет, сливай воду… Во втором часу в дверь настойчиво стала звонить соседка снизу, убеждая нас хотя бы немного утихомириться, но при этом совершенно  не спеша уходить, и с интересом заглядывая внутрь. Ага, щас, ей на тот момент и шестнадцати-то, по-моему, не было… Но менты так и не приехали.
                А назавтра – утро в китайской деревне. Квартира – в хлам, везде бутылки, пробки, кассеты разбросаны по полквартире неизвестным сеятелем. Кто спит на полу, кто-то оккупировал диван, где кого застала накануне «смерть» –  там он и обретается. А для встряски вместо похмеления, чая и завтрака – уборка. Закон был у меня такой, жёсткий, но справедливый. С тоскливыми стонами орда наводит марафет по комнатам, Ромка прослушивает на магнитофоне кассеты и распихивает их по соответствующим коробкам, и вот все потихоньку стягиваются к столу. Кто-то из более продвинутых пьёт чай или кофе, кто-то уже потихоньку журчит в стакан «малооборотистым». В общем, с учётом куда более раннего начала праздник был закончен куда ранее, чем накануне, но, как и полагается, полной утратой личного состава. Причём на этот раз всё в рамках приличия. Один Шурка Горшенин вызвал лёгкое беспокойство, потому что свесился, судя по всему, поблевать с балкона, но так в этой позе и отошёл в мир иной. Пришлось его стащить с перил на пол. Семь оставшихся дней пролетели по всем знакомому и до омерзения унифицированному сценарию. Выбитые запасы спиртного тут же пополнялись в ближайших магазинах, как и запас еды, давно уже перешедший в категорию закуски.  На восьмой день утром всех посетила спасительная мысль – а не ТОТ ли это ДЕНЬ??? Долго тыкая пальцами в календарь, общим мнением сошлись на том, что именно – ТОТ. Тогда мы с Андрюхой в нужное время загрузились в нашу красную машинку и дунули в аэропорт. Андрюха за рулём, я рядом (у меня ещё прав не было, я только учился). Взгляд Андрюхи вперен в упорно не желающий приближаться горизонт и нисколько не соответствует взгляду хоть сколько-нибудь вменяемого человека. И тут я замечаю сзади за нами сизый дымок.
                – Хреново двигатель перебрали, кольца масло пропускают, – вяло констатировал я увиденное и, потратив на эту тяжёлую фразу остаток последних сил, затих.
                Взгляд Андрюхи от упрямой линии горизонта перебрался на зеркало заднего вида и намертво в нём замер, отчего я стал с опаской куда бдительней поглядывать за дорогой. Через несколько минут молчания Андрюха выдавил из себя ленивые слова: – Это не кольца дымят… – И видимо, с трудом сообразив с заметным опозданием о смысле своей следующей фразы, которую уже начал так же вяло произносить: – Это у нас… МАШИНА ГОРИТ!!! –  резко вывернул руль в сторону обочины.
                Оказалось всё просто. Провод задней колонки замкнул на массу, и войлок на панели начал тлеть. Воздух, заносимый в открытые передние окна машины раздувал со всех сил эти тлеющие искорки, и в то же время подло выдувал дым мимо наших носов в открытые окна задних дверей. А ведь ещё чуть-чуть и…
                Отец усадил маму в машину на заднее сиденье, уселся туда же сам, осмотрелся, принюхался, поморщился и сказал:
                – Ну, машину, слава Богу, потушить вы, похоже, успели, а вот по какому поводу вы так наотмечались? Неужто по поводу нашего приезда???