в состоянии мощной беспомощности

мне кажется, брат, или я вправду проваливаю антракт
плюю на зал, хватаю вещи, бегу в метро
глотаю в уличном шуме чуть слышный такт
так вырывается из револьвера последний патрон
так вырубает сознание разом тысяча с лишним ватт
так начинает снится предпоследний цветной сон

улица жмется в груди стальным кольцом, бездомной дворнягой
брат, нас бросают в омут и не предлагают спасенья
желтые газетенки успешно торгуют дешевой шнягой
но никто не возводит это в уровень преступленья
ночь течет в неоновых вывесках ярким стягом
не допускает многоточий и местоимений

мы запомним уставший профиль в полутьме пустынной квартиры
гипс простыней, схему вен на запястьях, волосы на расческе
все плевком прошитые фразы, жесты, месяцы и пунктиры
раздающиеся в мобильном прошлого отголоски
никакого счастья, брат, ни капли альтернативы
все концовки до отвращенья глупы и плоски

много видел ли он со мной, по кому тихонько скучал
сколько было лжи, о чем думал за чашкой кофе
о каких своих снах он так мучительно мне молчал
почему, брат, я приближенна к катастрофе
едким спиртом режет горло опять печаль
прерывая ритм на выдохе и на вдохе

не пора ли прощаться с прошлым и брать аккорд
вырисовывать на бумаге заново план как жить
я сижу на лавочке у подъезда, смотрю на двор
и как будто никто не хочет со мной дружить
я паяц, прокаженный,неловкий, избитый вор
не могу ничего украсть, брат, а тем более
рассмешить