Осенний карнавал

Хмельной фантазией dell'arte
шумит осенний карнавал!
Лисой-огнёвкой жаркий маркер
кленовый куст поцеловал,
исполнил розовым туманом
мой взор и дерзостным капканом
на перепутье всех дорог
воздвиг из золота чертог.
В скорлупку – сердце,
грёз осколки
сложить в смятенный листопад,
они негромко побренчат,
но вскоре смолкнут.
Смолкли? Смолкли,
в горячем шепоте молитв
излив ликующий мотив.

               
Рубина огнь - в бокал разлуки,
и - волны лета позади. 
Мои нечастые излуки -
как распрямить их, паладин,
неся надуманную жертву               
Эолу, вкрадчивому ветру?
Как ровным сделать, паладин,
сентябрьский знойный серпантин?
Молить усталую гримершу
на струнах арфы и дождя
в метаморфозы бытия
насыпать радости пригоршню?
Когда утихнет осень-грусть,
зимой пуховой обернусь…


Ее Величество в короне
из позолоченных надежд               
в тепле приветливых ладоней,
на пышной прелести одежд
несет елей в нагое сердце,               
покой и тишь - на удаль терций,
печаль сентябрьских паутин -
на щедрость пламенных калин;               
дарует грусть усталым веждам,
где за оградою ресниц
витает сон из милых лиц,
который нов и дивно свеж,
да
волшебный призрачный мираж -
Ее Величества шантаж!




Три онегинских строфы. Сентябрь 2010.