Призрак Красного-Востока

Посвящение

Широк, богат тот край полями,
Где золотистые хлеба
Под голубыми небесами,
Под теплым солнцем и ветрами,
Качаясь, спеют……………….
………………….Средь лощин,
Что меж полей легли своею
Извилистой змеей, текут
Ручьи, как маленькие реки,
Журчанием они влекут
Открытый слух для этих звуков,
Когда идешь средь той тиши,
Что в тех просторах проникает
До глубины и дна души.
Вдоль лесополос там дороги
Прямыми лентами лежат –
Их колеи и повороты
Лишь редко в стороны глядят.

Я был не раз в краю том вольном,
Воронежских полей, лощин;
Плакучих ив, и тополей,
Берез, и сочных трав зеленых
Земель невероятно черных…
И слыхивал я там не раз
От местных жителей рассказ,
О духе «Красного-востока»,
Где волей рокового рока,
Тот дух навеки заключен
И на страданья обречен.

Но все рассказы, что я слышал
Не открывали мне их суть,
И были скудными, как слухи,
Не позволяли заглянуть,
В их глубину, что так манила
Мое сознание и ум,
И лишь одно мне оставалось,
Унять терзанья своих дум,
Я мог одною лишь дорогой,
И я поехал туда сам,
Лишь дух мне мог открыть все тайны…
Как говорили: по ночам,
Является он на кладбище,
Что все свои почти кресты
Под толщей время проглотило,
Как  и могильные цветы…

Часть первая

Октябрь. Осень: день был ясным,
Светило солнце в небесах,
Лучи его на всем играли,
Что отражалося в глазах;
Листва лежала недвижимо
На желто-высохшей траве,
Что расстелила свое ложе
Горящей золотом листве,
Которую нечастый ветер
Над этим ложем подымал
И не тревожа сон их тайный
Вновь нежно, нежно опускал.
А в зазеркалье луж блестящих
Второе небо улеглось
И чистотою своей ясной
Сияя красотою жглось.
*
На вороном верхом с деревни
Рысцою плавной поскакал
И вдоль открывшихся просторов
Я редкий раз лишь погонял.
Я наслаждался красотою
Осенних вспаханных полей,
Что полно, полно так дышали
Могучей грудию своей, -
Так витязь славный после боя,
Вздымает тяжко на груди
Своим дыханием кольчугу,
Что почернела от крови.
Я перекинул взор налево –
Березы стройные стоят
И грусти полные их взгляды
Мне вслед и на меня глядят,
Внимая им, в душе невольно
Теснилось что-то о былом
Так тайно и невыразимо
Горя и буйствуя огнем.
Меж лесополос бесконечных
Скирда громадою лежит,
Над ней, как над курганом вечным,
Толпою черною кружит,
Воронья стая, - бьет крылами
Пространство дикое вокруг;
То вновь садится, то взлетает,
То вновь чертит свой черный круг;
То зашумит, то вновь утихнет,
То вдруг нависнет надо мной,
Как ангел темный подземелья,
Где ночь и день едины мглой.
Я дал в галоп и оглянулся
И там уж не было села,
Лишь поля край сливался с небом,
Дорога вдаль меня несла.
*
Мой конь летел быстрее ветра,
Стрелою черную, как ночь,
И ни один скакун здесь быстрый
Его не смог бы превозмочь;
Он рвался чувствовав свободу,
Хрипел и ноздри раздувал,
И сумасшедшим четким тактом
Он землю в воздух подымал;
Сжимал я в кулаках поводья,
Ногами в стремена давил,
И грудью к гриве прижимался,
И воздух легкими ловил.
Я ощущал как сердце бьется
В груди у моего коня,
Как в венах его кровь струится,
Горит, как языки огня.
Он нес меня в свои просторы
Там, где я раньше не бывал,
И потихоньку плавно, плавно,
Он сам свой быстрый такт сбавлял;
Остановился, бьет копытом,
Я слез с него… и все вокруг
Мне было прежде не знакомо:
«Куда привез меня ты друг?»
*
Держа поводья, вел коня я
По золотистому ковру,
Что выстилал под ноги клевер
На незнакомом мне лугу,
Мой взор встречался с красотою,
Которой прежде не встречал,
И ей прекрасной, бесконечной,
Я всей душой своей внимал;
Она мне голову кружила,
Пьянила дикостью своей,
И так манила за собою
В свой мир бушующих страстей,
Что так мое воображенье
Своею сказкою взрывал
И бесконечно неги сердца
Так вдохновенно наполнял…

Вдруг мой скакун махнул главою,
Поводья выдернул из рук,
И отскакав на расстоянье
Копытом бил, - и этот звук,
Кружился эхом приглушенным,
Что прерывалося порой,
Когда от тряс своею гривой,
И взгляд стремил куда-то свой.
Я звал его, но он не слушал,
И только стоило к нему
Мне подойти чуть-чуть поближе
Он вновь к простору своему,
Играясь вольно устремлялся,
Он за собою меня вел
И я, как пленник, молчаливо
За ним покорно следом шел,
Лишь мысли в голове летели
Определенной чередой:
«Куда ведешь меня ты верный
Мой друг прекрасный дорогой?
Что за игру со мной затеял?
И что ты хочешь показать –
Каким чудеснейшим пейзажам
Меня взываешь ты внимать?»

В шагах пятидести пред мною
Мой гордый вороной застыл,
И словно что-то ожидая
Он взор и слух свой навострил…
Я подошел к нему: поводья
Взял в руки взор свой устремя
К тому к чему меня привел он
И замерла душа моя,
От красоты, что я увидел:
Обрыв открылся предо мной
Внизу него камыш склонялся
Над серой гладью прудовой;
По склонам его тихим, тихим,
Осока плотно разлеглась,
От камыша почти до верха
Ковром зубчатым простерлась;
На берегу другом три ивы
Печали полные стоят
И с беспрестанною тоскою
На отражение глядят,
А по свисающим ветвям их,
Казалось издали, текут
Неумолимо, тяжко слезы,
Что застывая капят в пруд,
Мерцающими жемчугами
Пронзая зеркало воды
И в нем навеки исчезают,
Как  в бездне жизни грез черты…
Вдруг ветви средней колыхнулись
И расступились в сторона
И взору моему явились
Два лебедя, как ангела,
Они прекрасно-белоснежны,
И крылья, расправляв свои
Они собою восхищали
Воображения мои…
Вокруг все замерло так тайно,
И даже стихлась тишина,
Что глубиной неизмеримой
Была в тот миг украшена,
Пред тем, как ветра дуновенье
Ее нарушило собой
И оживило  эту сказку,
Что простиралась предо мной:

Камыш с осокой зашумели
Лаская шелестом мой слух,
Как симфонический оркестр,
Захватывая вечным дух;
И ветви ив слегка качались
Рисуя волны на воде,
Что несомненно украшали
Пейзаж кипучий в красоте.
И вот две птицы белоснежных
Под звук <оркестра> неземной
Вскружили свой чудесный танец
Любви исполненный, живой,
Блаженной чистотою рая…
И несказанно, и дрожа,
Рвалась за ними в лазурь неба
Овороженная душа,
Что безо статочно внимала
Тем птицам бога в высоте…
Я красоты такой волшебной
Еще не видывал нигде…
Они взлетали выше, выше,
Вдали скрываясь голубой,
Где вечное находит вечность,
А беспокойное покой…
*
- Так вот зачем ты кариокий
Мой верный друг меня сюда
Вел за собой, чтоб я увидел
То, что не видел никогда…
Ты поделился сокровенным
Тем, что лишь видел только ты
В своих свободах и просторах
Столь вдохновенной красоты…
*
Я оседлал коня: поводья
Сжал крепко, крепко в кулаках,
И все осталось за спиною,
Что отражалося в глазах;
Обрыв чудесный, пруд и ивы,
Ковром осока и камыш,
И восхищенный дивный танец
Двух лебедей, и склонов тишь…

Часть вторая

Дерев массив мастей различных
Стоял стеною предо мной
Красуясь пестрою своею
Янтарно-красною листвой,
Что кое-где уже опала
С уснувших ранее дерев
И их подножье украшала
Ярчайшим золотом горев…
У входа в тот массив пленящий
   Стоит могучий стражевой –
Дуб хмурый, грозный, величавый,
Раскинув ветви над тропой,
Что в глубь массива уползала
Змеею черною, как мгла,
И меж дерев теснясь виляла,
И извивалась как могла.
*
На мир уже ложился вечер,
Тускнело солнце в небесах
Котясь на запад безмятежный
Порой скрываясь в облаках,
Что серой пеленой стекались
С краев лазури голубой
И в клубы дымные сгущались
Горя стихией роковой,
Огня, что в них воспламеняли
Светила алые лучи
В грядущий час неумолимый
В преддверье затяжной ночи…
*
Густой массив и дуб могучий,
Тропа извилистой змеей –
Все отражало описанье
Тех мест, что здесь передо мной,
Сейчас всецело мне открылись
Даря душе моей восторг,
И я ни чуть не сомневался,
Что это красный был восток.
*
В прохладных сумерках заката
Тропою тою на коне
Верхом я ехал тихо, тихо,
И мнилось мне, я будто в сне:
Стволы деревьев, как колонны,
По обе стороны стоят,
И что-то тайное о прошлом
Своим молчаньем говорят,
И тому тайному шептанью
Вся открывается душа
Летя в далекое былое
Свободой вечною дыша…
Над головой моею ветви
Сплетали арочный овал
Узор, которого огранкой
Своих сечений поражал,
Неистовой красою взор мой,
Что был не в силах оторвать
Я от чудесного творенья
Природы, что нас восхищать,
Сотворена Царем небесным,
Он сотворил ее такой,
В ней идеальное бескрайне
Покрыто ясной простотой…
*
Я удалялся, и за мною
Тропа сомкнула дерева
Несокрушимою стеною…
И вдруг уж вилась синева,
Блуждающей по миру ночи,
Сгущались сумерки и я
Взяв в руку левую поводья
Другой поторопил коня.
*
Ничто вокруг не объясняло
Волненья странного в груди,
Что звуки сердца учащало…
И я увидел впереди,
Просвет седой, - тропа кончалась,
Мой вороной прибавил ход,
И вот уже через мгновенье
Над головою небосвод,
Вечерний царственно открылся,
Что уж налился пеленой
Через которую пробился
Луч первый бледно-золотой,
Звезды далекой, что мерцала
Еще неясной красотой
Меж облаков полупрозрачных,
Что плыли редкой чередой,
Как призраки морей бессмертных
(Пиратов чтивых корабли),
Что исчезали в неприметных
Чертах трепещущей дали…
*
По сторонам свой взор я кинул:
Стояли ветхие дома,
И в ихних окнах воцаряла
Густая вьющаяся тьма;
Их крыши годы продавили
Несметной тяжестью своей,
И косяки все искривили
Давно рассохшихся дверей;
А многие дома и вовсе
Под тяжестью сломились той
И их развалины покрылись
Пушисто-плотной бахромой,
Мха, что был лишним подтвержденьем,
Тому, что здесь уж много лет
Лишь время царствует с забвеньем,
Преград, которым в мире нет…
Из тех развалин возвышались,
Как памятники о былом,
Печей обугленные трубы,
Что накернялися углом,
Едва приметного для глаза
На дымно-синем полотне,
Которым тихое предночье
Украсило сей мир, и мне,
Хотелось этою картиной
Столь тайной, вечной и живой,
Не отвлекаясь любоваться,
Но не окончен путь был мой…
*
Дорога бывшего селенья
Меня манила и звала,
Владев необъяснимо мною
Она сама меня вела,
И мой скакун был замкнут тоже
Потусторонней силой той
В капкан мятежности тревожной,
Что рушила души покой,
Он, как и я, был неспокоен
И вздрагивал порой, как я,
От возникающих внезапно
Вкруг звуков, страха не тая,
Они брались из неоткуда
И исчезали в никуда
  Пронзая душу хладнокровно
Без всякого на то труда,
Душа сама им открывалась,
Как откровениям иным,
И с ними в целое сливалась
Тесняся чувством роковым.
*
Пересеклись крестом дороги:
Призывом тайным поворот
Сманил направо, и льдяною
Рукою-страха, словно лед,
Сдавило сердце в то мгновенье
Рассудок мой опередив,
Как об ужасном наважденье,
Дыхание в груди стеснив…
*
По обе стороны угрюмо
Стояли мрачные сады
Что сбросили с себя все листья,
А с ними все свои плоды,
Усеяв землю под собою,
(Сей дар сады из года в год
Земле осеннею порою
Даруют)… А небесный сход,
Все больше мраком наливался,
И солнце запад проглотил
Лишь тусклое вдали сиянье
Еще он небесам дарил.
*
В том полумраке наступившем
Охватывала дрожь меня
От той прохлады, что стеснила
Собою теплый воздух дня,
В пустоты приходящей ночи
Откуда, мнилося, следят
За мною хищно чьи-то очи
В груди моей сгущая яд –
Душевной паники, которой
Пытался тщетно не давать
Я полновластно и всецело
Собою так овладевать,
И от того перед глазами
Я ничего не различал,
И лишь невнятными словами
Коня вперед я погонял.
И не заметив как за мною
Остались мрачные сады
Увидел я перед собою
Кладбища жуткие черты…



Часть третья

Над миром ночь уже владела
Своею тайной темнотой,
Пытливый взор очей моих,
Что никогда не упускали
Из виду ихней красоты,
В которой для души черпали
Всегда чудесные мечты…
*
Я привязал коня за вишню,
Что возле кладбища росла
И так же, как и все деревья,
Она глубоким сном спала.
Я даже мыслью прикоснуться, -
Вообразить боялся я
Какие сновиденья вьются:
Что снится ей? Душа моя,
Хотела знать, но слабость мысли
Пред страхом говорила ей:
Оставь, оставь воображенье
Для светлых и иных страстей…
*
Я полный тех противоречий
Своих всех мыслей и души
Шагами средними все ближе
К кладбищу подходил, в тиши,
Которую мой конь уставший
Ударами своих копыт,
И ржаньем, сотрясал пугавшим
Меня, и я спокойный вид,
Терявши вздрагивал, и нервно
Свой взор к нему я устремлял,
Но он спокойно, неподвижно,
Лишь тяжело дышав стоял…
И создавалось впечатленье,
Что это чудилося мне,
Как след больного сновиденья
В моем сознанье и уме…
*
Забор лежал полуистлевший
На хладной и сырой земле,
Что извивался и вздымался,
Подобно змею в темноте,
На почве часто бугроватой,
И я в два шага чрез него
Переступил, и хруст проклятой
Его ритм сердца моего,
Заставил замереть; (кто слышал
Костей ломающихся хруст,
Тот знает как его звучанье
Заковывает сердца стук…)
*
Еще прозрачной пеленою
Туман повсюду наползал
И своей дымной сединою
И без того, все омрачал,
Что через взор собой стращало
Души отважные черты
Среди дрожащей и кишащей
Зловещим ада темноты…
*
Среди крестов, бугров могильных,
Я шел и взором все искал
Тот крест, что по рассказам, слухам,
Один единственный стоял,
Возле колодца, но подобных
Я очертаний не встречал
Среди сих черных и холодных,
Что мне кладбища вид являл…
И трудно было приглядеться
Вкруг этой мрачной темноты,
Которой черни добавляли
Пред лунной птичьей высоты,
Седые облака, что плотно
Луну скрывали за собой,
И плыли, плыли беззаботно
Неторопливой чередой…
*
В себе смешенных чувств предмета,
Которые владели мной,
Не находил, как ни пытался…
Я чувствовал как над душой,
Моей волненье нависало
И каждую секунду, миг,
Неумолимо возрастало
Как внутренний дичайший крик,
Что разум навождал загробным,
И мне мерещилось кругом
Кошмарных очертаний тени
Дышащие льденящим злом,
Что останавливала в жилах
Безжалостно, бездушно кровь
И предвратить был то не в силах
Хоть и пытался вновь и вновь…
*
Вдруг в небесах необъяснимо
Исчезли облака и свет
Луны упал на все в округе
И виден каждый был предмет,
Кладбище предо мной предстало
В черно-серебряных тонах,
Оно себя нарисовало
В  боле отчетливых чертах,
Которые не так страшили
Собою в этой вкруг тиши,
Что так собою прожигала
Мое сознание души…
*
Туман все более сгущался
И бело-серой пеленой
К земле священной прижимался
Тяжелый, влажный, и густой
И этим плотным покрывалом
Скрывал он покалена твердь,
Что ощущал я под ногами,
Что под собой таила смерть…
И сердце билося сжимаясь,
Когда за шагом делал шаг
Я в глубь кладбища продвигаясь.
Неслышно, тихо, как призрак:
Казалось, бездна преисподний
Сейчас откроется над мной
И зарычит, и заклокочет,
Своею лавой огневой,
И провалившись в ней сгорю я
За тяжкие грехи свои,
Что так пытаюсь замолить я
Перед иконою в ночи…
*
Я вслушивался в каждый шорох,
И вглядывался в каждый штрих
Всего, что видел пред собою
В чертах бездушно-роковых,
Но нужных все не находил я
И от того в себе кипел
Грызущим душу нетерпеньем,
Но я держался, как умел…
*
Я осторожными шагами
Прокрадывался, словно зверь,
Под хладными луны струями…
Вознагражден я был теперь;
За страх в душе, за нетерпенье,
За дрожь, что бегала по мне,
Мне наконец среди тумана
Явились жданные оне…
Навстречу к ним я устремился
Сквозь тайный ночи полумрак,
Что колыхаясь серебрился
Скрывая вечного-призрак,
Который вьется всегда рядом,
Как истина, что не поймать,
Пока она нам не позволит
Себя когда-нибудь познать…

Часть четвертая

За полночь время уходило
Неумолимо и спеша
И в ночи тьму весь мир стремило
Мечту за мечтою круша,
Даруя им предмет иного
Пространства, что полно вокруг
Зловещих черных преисподний
Крылатых темных верных слуг,
Что в темноте пустой летают
И неожиданно пред мной
В обличьях жутких возникают
Играя в страх с моей душой.
*
Я полный страха неземного
Стоял локтем облокотясь
На старый каменный колодец
К плечу главой слегка склонясь;
Смотря на крест, и ожидая,
Когда же явится он мне.
Стоял сознанье обжигая
Я любопытством при луне,
Которая уж покатилась
На запад к черным небесам,
Что дарят вечность сновидений
В сознании парящим снам…
*
«Быть может, слухи просто слухи?
Пустые россказни людей
Про то, что существуют духи –
Живые призраки ночей…
Ах, неужели обманули
Меня наивного юнца,
Который верит несомненно
Всему, что тайно бес конца?..»
Я в этих думах, размышленьях,
Извечных спорах сам с собой
В час этот тихий не заметил
Как окружил меня густой,
Туман, который поднимался
Все выше, выше над землей,
Но я на то не отвлекался
Увлекшись спором сам с собой…
*
Мой голос внутренний прервался
На том как сердца гулкий стук
В своей груди я вдруг услышал,
А вместе с ним шипящий звук,
Что был везде, но в тоже время
Его здесь не было вокруг
На кладбище… и я невольно
Почувствовал дрожанье рук,
Оно меня предупреждало
О чем то тайном и ином,
Но осознать того знаменья
Не мог в сознании своем,
И лишь все больше проникался
Сухому звуку, что вокруг
Из неоткуда появлялся
Сжимая гулкий сердца стук…
*
Я влажный взор кидал повсюду
Пытаясь уловить предмет
Невидимой в тумане плоти,
Что наполняла словно бред,
Все явное передо мною
Потусторонним, но живым;
Тем, что не живо и не мертво,
Тем, что рождается ночным,
Тем существом, что жаждет страха,
Что ненасытен и надмен
Своим зловещим над душою
Людской, которой перемен,
Мир не дает под небесами
Покуда в плоть заключена
На этом свете небезгрешном
Прибелокрылая она.
Но я лишь видел пред собою
Густой клубящийся туман,
Который и казалось дарит
Неуловимый сей обман,
И мне хотелось так в то верить,
Но где-то в глубине души
Я понимал, что нет обмана
В тумане этом и тиши,
Что так пугающе шипела,
Как черноокая змея
Кипящая смертельным ядом
Следившая, как зверь меня.
*
Я отслонился от колодца
И носом тяжело втянул
В грудь леденящий колкий воздух,
Что мое тело обогнул…
И лишь едва вперед шагнул я,
Как из тумана вдруг возник
Прибледный с черными очами
Передо мною жуткий лик,
Я замер, словно меня цепи
Сковали по рукам, ногам,
Не мог я даже шевельнуться,
И взор мой ко своим очам,
Он приковал, - их взгляд бесщадно
Чрез зазеркалье глаз моих
Пронзал мне душу острой гранью –
Бездушных сущностей иных,
Что так роились в нем и рвали
Мне больно сердце в лоскуты
И наполняли грудь забвеньем,
Как вид умершей красоты…

Пытался я сопротивляться,
Но от того лишь все сильней
Его страданьям проникался,
Что в глубине его очей,
Мне открывались, как те грани,
И грудь полнилася моя
Неумолимой тяжкой болью
И на колена рухнул я,
И его лик навис над мною
Усилив боль в груди моей
И от бессилья помутнился
Мой разум в голове моей.
В полусознаньи этом жутком
Я уж собой не обладал
И через краткое мгновенье
От боли этой потерял,
Свое сознанье, погрузившись
В мир мне неведомый, иной,
С той истиною роковой,
Что привела меня собою
Сюда… ведь слухи сей земли
Того, что томило душу
Мою, открыть мне не могли…

Видение.

Летели краткие мгновенья
Весны, что рано расцвела,
А вместе с ней и вдохновенья,
Которые она лила,
Повсюду, как и свои краски,
Что так сияли и цвели
Преображая собой лоно
Согревшейся в лучах земли.

I.

Селенье жило своей жизнью,
Жило, как мир, не торопясь
И вкруг времен вперед идущих
Она вливалася струясь;
Своею страстью и красою,
Своими чувствами любви,
Своею скорби чередою,
И ревностью – порок крови.

Все предо мною проносилось,
И ясностью своих картин
Мне в сердце рвалось и просилось…
Я видел все… но был один,
Средь мимолетных откровений,
Что были жизнию других
Давно ушедших в вечность мрака
Миров таинственных иных…

II.

Он мчался на гнедом на встречу
К своей красавице молодой,
И бил крученые он плетью…
И лазурь неба над главой,
Его вскруженной от любви
Сияло в солнечных лучах,
И неги бились в его крови,
И огонек горел в глазах,
Что были цветом, цветом неба,
Что были так же глубоки
И полны дикой красотою,
Как дали, что так далеки…

В саду цветущем на окрайне
Села она его ждала
И из цветочков первых нежных
Венок прекраснейший плела,
С чудесной, сказочной любовью,
Что тайною от всех была,
Но ярче всех в сердцах собою
У них пылала и цвела…
*
Их встреча тайная все ближе
Была.. и билися сердца
У них в груди ее вдымая
Не зная радости конца…
Но сбыться тайной ихней встречи
В сей было раз не суждено,
Как и промолвить тихо речи,
Что опьяняли , как вино.

Союз их тайный роковою
Судьбою данной им Творцом
Был прерван навсегда, навеки,
В лице судьбы ее отцом,
Что тайну их из уст коварных
Завистника их чувств, любви,
Узнал, и крест многострадальных
Разлуки мук меж них в крови
Он положил… и все что было
Для них прекрасным и святым
В мгновенье сталося ужасным,
Мятежным, черным, и больным….

III.

Чернее ночи ее кудри
По смуглым бархатным плечам
Ее сползали словно змеи…
А красоте ее очам,
Очам зеленым и прекрасным
Красы чудесной придавал
Огонь лучей, что в небе ясном
Неописуемо сиял…
И алый цвет ланит, и черты,
Ее прекрасного лица
Цыганской кровию пылали
С красою данной от Творца.

Перстами нежными вплетая
Цветочек за цветком в венок
И песню тихо напевая
Ждала любимого, но рок
Судьбы уж бездною над нею
Навис… и братьями ее
Была украдена из сада
Она – чудесное дите.

IV.

Тем временем ее любимый
Все так же гнал в галоп коня
И был неистово счастливый,
И предвкушал уж сладость дня,
Своею пылкою душою,
Что к ней единственной рвалась
Дыша преверною любовью,
Что по крови его лилась,
И билась буйно, словно реки
Кавказских великанов-гор,
И блеском счастья наливала
Его лазурно чистый взор.

Вот сад.. вот место ихней встречи…
Но взор лазурных его глаз
Ее отца с венком зажатым
В руке увидел в этот раз…
И сердце дрогнуло облившись
Бескрайней болею… и страх
В душе возник над ним вскружившись
На хладных черных двух крылах,
Убив в нем все, что так в нем жило,
И в глубине его очей
Тьма поглотила свет лучистый,
Любви и счастия, огней…

Отец

Не допущу… не быть вам вместе
На этом свете никогда…
Забудь ее… не быть позору…
Забудь ее и навсегда…
Таков закон (богов желанье)
Цыганских нет в тебе кровей…
Прими разлуку и страданье…
А коль не сможешь, так все в тайне
Храни до искончанья лет,
Как свой единственный спасенья
Души от смерти ясный свет…
А если скажут то, что ищешь,
Убью я собственной рукой
Ее и труп ее ты сыщешь…

И речь прервав… и головой,
Седой склонившися ушел он
Держа в руке своей венок,
В котором жил ее пресвятой
Любовью каждый лепесток…

V.

Родной и близкий голос братьев
Ей резал слух и помутнял
Ее девичие сознанье,
Что страх неведанный обнял…
Стопа и кисти ей давила
Веревка крепкая, как трос,
А в горле горечью першила
Сердечна боль… и капли слез,
Ее очей скрывал собой
Завязанный низ плеч мешок,
И кляп в устах ее бессильных
Держал и вдавливал платок.
*
За край небес котилось солнце
И вечер землю облачал
И лазурь неба сединою
Неумолимо пеленал,
И всюду звуки, словно песня,
Что полны тайны роковой
Летели недра колыхая
Той тишины, что над землей,
В сей час багряный затаилась
И зверем диким залегла,
Как наступающая с дали
Свинцовой полосою мгла…
*
Тяжелый сап сопровождался
Надменным звуком каблуков,
Что, то был близ, то удалялся,
Размерной поступью шагов,
Которые до боли в сердце
Знакомы, близки были ей.
И вот они остановились
Возле нее, - и вот над ней,
Отца родного тень застыла,
Как призрак черна и хладна,
Что в свете свеч все больше стыла,
Как в небе белая луна,
Которая уже виднелась
На небе, что еще звезда
Своею толщею скрывала
И растворялось в никуда…
Рукой дрожащею, но жесткой,
С ее главы он снял мешок
И взоры их пересеклися…
И если б видеть кто-то мог,
Их взоры, тот бы в них увидел,
Любовь, и ненависть, и зло,
И то, что в них к друг другу жило,
И то, что в миг тот умерло;
Все то, что их собой роднило,
Все то, что не было уж в них,
И все, что в них уж не горело
Огнями дней и лет былых…

Отец

Ах, что ж наделала ты Роза
Мое прекрасное дитя.
Со всей моей к тебе любовью,
Которой жил я не тая,
О, как простить тебя желаю
Я сердцем всем и всей душой,
Но это чувство отпускаю
Я перед истиной одной,
Что в наши вольные законы –
Цыган судьбой заключена
И кто дерзнет их суть нарушить
Того и участь ждет одна,
И я бессилен перед этой
Цыганской волею, как ты,
Мое дитя, мое созданье,
Превосхищенной красоты…

Роза

Не наказания боюсь я,
Боюсь я больше никогда
Его глаз чистых не увидеть…
Боюсь, что больше никогда,
Не окажусь в его объятьях…
Боюсь совместные мечты
Не разделять с ним больше вместе…
Боюсь я этой пустоты,
Что без него наполнит всюду
Весь этот мир, что предо мной
Лишь с ним одним вокруг сияет
Неотразимой красотой…

Молю тебя отец бескрайне,
Молю: ты отпусти меня,
Ведь без него на этом свете
Погибну, кану в вечность я.

Отец

Прости, но все твои моленья
Бессильны, - мне их не простить…
Прости меня дитя родное…
Прости коль можешь ты простить…
Но вам не быть на этом свете,
Не быть вам вместе никогда…
И лишь одно тебе спасенье,
Смириться с этим навсегда…
*
И в туже ночь прекрасной Розе
Явились ангела во сне
И сердца бой остановили
В ее груди. И при луне,
Ее душа ему явилась
Сказав без слов: прощай любовь…
Я лишь твоя… И растворилась…
И в его жилах встала кровь…
Он не желая в это верить,
Желая это воспринять
За бред, помчался к ее дому,
И страх пытаясь отогнать,
Сего видения. Он мчался,
Но вот близ дома ее вдруг
Над ним таинственно раздался
Глухой шуршащий крыльев звук,
И перед ним с небес полночных
Возник бессмертной красоты
В пречёрном одеяньи ангел –
Посланник божьей высоты...

Ангел

Остановись… и моей речи
Неумолимо-роковой
Внимай смиряясь с ее тяжкой
Правдивостью своей душой.

Я был по воле всемогущей
Творца на землю в этот час
С не послан, чтобы его волю,
Пусть такову, что он для вас,
Жестокой долей уготовил,
Осуществить… и я забрал
Твоей невинной Розы душу
На небеса – мир всех начал…

Беги, беги от ее дома
Там бездыханную ее
Ты не найдешь и не увидишь
И сердце верное свое,
Над ее телом не омоешь
Слезами скорби и тех мук,
Что душу превращают в камень,
А сердца стук в надменный звук,
Который и ни днем, ни ночью,
Ни наяву и ни во сне,
Ни на секунду не стихает
Сжигая мир вокруг в огне,
Что лишь подобен огню ада,
Что умножает во сто крат
Страдания и боль потери,
Что не всегда дарует ад…

Беги сейчас путем, который
Тебе укажет впереди
Твоя душа и твое сердце,
И сможешь ты ее найти,
И с ней проститься навсегда.
*
И воспарил над небесами
Посланник неба в тот же миг
И его образ растворился
Так тайно, тихо, как возник…
*
Он мчался голосу внимая
Своей умершей уж души
Туда, где Роза молодая
Лежала, мертвая в тиши,
Которая ее собою
Ненарушимая ничем
Забвенно хладно обнимала
И вторила пустотам тем,
Что все вокруг опустошали
И в бездну смерти роковой
Жизнь безвозвратно погружали
Роясь несметной глубиной…

VI.
Переступив порог, он тяжко
Дышав, как затравленный зверь,
Рванулся к комнате отчаяйно
И распахнул рукою дверь,
И там увидел на кровати
Своей любимой хладный труп,
И подбежав к ней бездыханной
Пав на колени хладных губ,
Ее прежаркими устами
Коснулся, и текли слеза
С его очей… и он ладонью
Закрыл ей навсегда глаза…
Вскочив в бреду и страшном гневе
За голову свою держась
Он полу крик и стон истошный
Издал… и из груди рвалась,
Душа его навстречу к смерти…
И бил его озноб, и дрожь…
И мук не выдержав ужасных
Вонзил себе он в сердце нож,
И рухнул на пол рядом с нею,
И хлынула из раны кровь,
В которой билась роковая
Невыразимая любовь…

С тех пор отвергнутая раем
И адом навсегда душа
Его на сей земле блуждает,
Как призрак, муками дыша,
Которые ему собою
Любовь от бога принесла
И все что дорого так было
С собою в бездну унесла…
*
Придя в сознание уж били
В мое лицо, в мои глаза,
Лучи рассвета, что пролили
Свой чистый, чистый, как слеза,
Златистый свет… и я поднялся
С земли стремив взор к небесам,
Что видели, как я быль эту,
Которую поведал Вам,

Я в повести своей…
23.04.2010г.-28.04.2010г.