Второй эшелон - стихи, не вошедшие в книгу...

22 мая исполняется 4 года со дня смерти поэта Владимира ТАБЛЕРА.
Ему было всего 53...

В феврале 2011-го в Москве вышла книга "Когда оглянешься"
(подробнее - здесь: http://www.stihi.ru/avtor/vtabler)
Стихи в неё отбирал сам Владимир.

И вот остались в интернете стихотворения, которые в нее не вошли.
Решила их собрать вместе.

Перед вами тетрадка стихотворений, которую Владимир при жизни называл "Второй эшелон".
В нее он помещал те свои творения, которые по каким-то причинам ему не совсем нравились. Некоторые он со временем дорабатывал, редактировал и потом включил в книгу "Когда оглянешься".

Здесь же, на странице памяти Владимира ТАБЛЕРА, размещены те, которые он не успел довести до совершенства...

Но, повторюсь, это стихи, которые есть в интернете.

Зоя Таблер.

___________________________________________________

Огромное спасибо всем, кто перевел баллы для размещения
стихов Владимира ТАБЛЕРА на Главной странице Стихи.Ру
___________________________________________________


Стихи из тетрадки "Второй эшелон".
 



***

Через сады вел путь
прямей тугой струны.
И был в садах надут
воздушный шар луны.

И света рыхлый пласт
лег фосфорной мукой
на теневой палас,
промерзший и сухой.

Средь черных, жутких див
заломленных ветвей
придумаю мотив
всех тише и плавней.

Он зазвучит о том
далекою трубой,
что в городе одном
мы встретимся с тобой,

что будет там бурлить
весна, как вар, как пар,
и ветер будет вить
шерсть облачных отар.

И будто повитель,
нас сблизят и овьют
растущие в апрель
растения минут.

Мир будет оборим
влечением в зенит,
где флюгер-серафим
в злаченый рог трубит.

И все - в рост силой всей,
все с тяготеньем в спор,
весна - как взрыв, как сель,
как воля и простор...

Пускай дудит в трубу,
тот ангел золотой...
Придумал я судьбу
и встретился с тобой

1981/2003



Лотосы

Я долго веду караван тоски
через барханы, через пески,
на миражи веду, на миражи,
а миражи исчезают во лжи.
Иду я, иду, а колодцев нет.
А мне уж, хлопцу, три тысячи лет.
Такой вот я бедуин- туарег.
Сморщено сердце, как грецкий орех.
Качаюсь промеж двух квелых горбов,
смотрю миражи про свою любовь.
зачем и откуда моя печаль?..
При чем тут лотосы озера Чад?..

Плыву так в жажде, сухи баклажки,
молчит, молчит мобильник на ляжке.
Емеля не мелет, часы стоят.
Пустыня, пустыня, песчаный ад.

Где ты, оазис зеленый мой,
чистой водой напои,умой.
Я сивка укатанный, вот он я,
стаей угаданный воронья.
Пеплом за мною оно – отребье,
ерошит о ветер густые перья.
Заплакать бы ,что ли, – засохла соль.
Смеяться – только под алкоголь.
Все горло, как в извести негашёной.
Кина не будет. Пример решенный.
Голос любимой, волосы...
Лотосы...
лотосы...
лотосы...


***

А.Тримайлову

Товарищ мой, товарищ,
испытанный мой друг!
Приходишь и спасаешь,
бросаешь в воду круг.
Ты скручиваешь пробку,
как нечисти башку.
И я под эту стопку
вот что тебе скажу...

Наш Рим был слеплен криво
и потому спален.
И средь развалин Рима
мы пьем наш самогон.
Пускай без загородки
мнут нивы и жнивье
различные подонки
и всякое жулье -
мы сами виноваты,
что не рвались во власть
в том, что не подловаты
и не умеем красть.
Не позволяет гордость
нам мордой в бисер лезть.
Зато спокойна совесть.
Зато еще есть честь.
Слинять бы за границы –
природа не дает.
Ведь нашенская птица
у них гнезда не вьет.
Нас не пускают силы,
что нам не одолеть –
пенаты и могилы...
любовь...
и жизнь...
и смерть...
Пусть протекает крыша,
пускай нелегок хлеб.
Фанера над Парижем
есть наш дворянский герб.
Но не кого не судим –
своя у всех судьба...
Давай, дружище,будем!
Давай, брат, за тебя!



Хроника одних суток

По-мышиному серым был этот денек.
Под машиной крутилось занудство дорог.
Приезжал, говорил, объяснял, что – куда,
совмещал пропитание с полостью рта,
снова мчался в железного зверя нутре,
прилипая к сиденью прыщом на бедре.
Штрафанул полицай за нелепый грешок.
Отслюнявил я день... и порвал корешок.
А мобильник молчит. А инбоксы пусты.
И до Стикса какой-то кусочек версты.
Вечер булькнул и канул. Икнул и замолк...

Ночь глодает гардины и лижет замок,
и течет, словно сера из чана в аду.
Как прожить эту жуть, вурдалачью страду?
Эта ночь не для сказок и не для волшебств.
В небе бред и безверье, крысиная шерсть.
Упыри в подворотнях насилуют фей.
Закопаться бы в сон – да сачкует Морфей.
В телевизоре звук полетел. Ни гу-гу.
Терминатор беззвучно бьет морду врагу.
Пианист месит тесто, а хлыщ-дирижер,
будто хвастаясь рыбой, ручищи простер.
В новостях – безголосые страсти земли.
Ничего не хочу, тараканюсь в щелИ.
И трусит одиноко, бежит под откос
жизнь печальная зебра – без белых полос.


Цирк

А как в нашем городе цирк осел бродячий,
транспарант повесили «Радость наш девиз!»
Фокусники, клоуны, акробатки...клячи
(можно запятую здесь, можно и дефис)

А вокруг вагончики, стенки сплошь в цветочках,
жирной краской писанных прямо по ржавью.
Был директор, потный весь, с носовым платочком,
песенку мурлыкал он:
-Бэби ай лав ю!

Поначалу дело шло хорошо, пожалуй,
ёкали сердчишки-то, хохот оглушал.
Но, как кобра оная яд пережилА свой,
цирк кураж свой пережил, утекла душа.

И директор вытер пот и, взломавши кассу,
неизвестным транспортом навсегда утёк.
И совсем тоска взяла цирковые массы.
Как же, будет смех, когда даже хлеба – йок.

Престидижитатору местные вломили,
мол, он в карты жульничал – джокер в рукаве.
Ходит он в миноре весь, словно лошадь в мыле,
гордо демонстрируя бинт на голове.

Лилупутка куксит свой лик иконостасный.
Ее пьяный фокусник в сундуке пилил.
Всю уже спилил подлец – метр всего остался.
Хорошо – ножовку он месяц, как пропил.

Акробатки жалятся, мол, их обижают
за бесплатно требуют занавес стирать.
Две антиподисточки вовсе убежали –
знать нашли где прибыльнее ноги задирать.

И грустят верблюдики, то бишь Фима с Зюзей.
А на представлениях в первый ряд плюют –
где сидит поп-корны жрет дядька толстопузый.
Ведь они-то пятый день ничего не жрут.

Лошадей продал завхоз на колхозном рынке.
Все, что заработают – тратят за постой.
Я сижу чего-то жду в опустевшем цирке.
Жизнь моя совсем как он – балаган пустой...


***

Качай меня, отчаянье,
на серенькой волне!
Благие начинания
скончалися во мне.

Я ими уже вымостил
стезю в куда-нибудь.
Не промысел, но вымысел
определил мой путь.

Душа с ее вместилищем
играют в болеболл.
Хоть счет большой,но жив еще
под сладкий валидол.

Существованья опытом
достигнут результат –
существованье хлопотно...
Не стоило затрат.


Цыганочка

Ничему уже не быть.
Азимут известен.
По инерции бежишь,
будто от пинка.
От любви не зазнобит.
Ну, а даже если,-
не любовь – похмелье лишь,
потребишь пивка.

Эх, раз, да еще раз,
oдевай противогаз!-
Лучше быть в противогазе,
чем подохнуть от зараз.

Дом – работа –магазин,
снова дом – работа.
Лямки, рамки, твою мать,
в роще соловей.
Праздник, пьянка –баргузин,
шевели чего-то,
постелите мне поспать
миску с оливье.

В жилах –бляшки,плешь в башке,
сны страшны и стрАнны,
электричество в крови,
а в руке стакан.
Муха плавает в борще-
все мы капитаны!
А ей крылья оторви –
будет таракан!..
Эх, раз!.


***

Какая весна приключилась тогда...
Хлестала капель, бликовали ручьи,
погода лучилась, блистала вода,
сок булькал в деревьях, ломая сучки.

И блеск отражался от глаз горожан –
от робких надежд подо льдом роговиц,
и город смеялся, и город дрожал
от смеха подростков и отроковиц.

И лопались клювы хрустальных синиц
от трелей, от жадных весенних страстей.
И радуги жили в решетке ресниц.
И не было в мире плохих новостей

Бог трубку курил и пускал облака.
Пах праздником город, бессмертьем, водой
И мы кувыркались, как два окунька,
в счастливой воде той весны золотой.

Какие подарки нам март раздавал!
Кружил нас по паркам, мостам, площадям.
И полы пальто ветерок раздувал.
И твои волосы лил по щекам...

Все позже весна каждый год настает.
И мизер мой ловлен. И тянет ко сну...
Вдруг чем-то повеет, вдруг что-то мелькнет.
И так и потянет пойти на блесну...


***

Бурлила магма, колыхалась,
творились, лопались миры,
кипел и вспучивался хаос
и освещался изнутри.
И тьма, и свет, закон и случай -
зачем-то было нужно всё -
короткий сверк звезды падучей,
орбит раскрученных лассо.
Зачем Земля?
Зачем амёба?
Зачем разинутый роток
и ненасытная утроба,
и пола зов, и кровоток?
Зачем копились прахи в гумус,
перепревали в мел и в нефть
иль погружались в недр угрюмость,
чтоб замереть, окаменев.
Зачем был проблеск первой мысли,
метнувшийся искрою вдруг
в глазах, над коими нависли
утесы двух надбровных дуг?..

И этот черный уголь в лапе...
и свет на узеньком челе...
И зверь, слюною брызжа в храпе,
рисует что-то на скале!
Вот он детеныша погладил
и, так потешно неумел,
он что-то завывать заладил,
да нет же, не завыл – запел!..
Зажглось в нем нечто и заныло,
метнулось, потянуло вверх
томленье непонятной силы...
Вот он был зверь – стал человек...

Все шло, прямоходящий малый,
от первых граммов вещества
к прекраснейшей из аномалий -
душе живого существа.
Весь ход миров - и нерв, и мускул,
вся неустроенная суть,
все лишь затем, смешной корпускул,
чтоб в твое тело душу вдуть!
Чтоб в вечный хоровод материй
вплести хоть тоненькую нить
желанья и уменья верить,
творить, надеяться, любить!..


***

Ты – в стране, где свет, а мне-
ночь да ночь.
На каком ее челне
превозмочь.
Я другого бы достиг
бережка-
я б тогда к тебе приник
бережно.
И как колкий холод пил
ключевой, -
я бы так тебя любил,
Боже мой...

Я б поплыл к тебе и плыл
до утра.
И я лодку выдолбил –
да утла.
Мне на берег заревой
не уплыть.
Тьма накрыла с головой
так и стыть.

2003


***

Хоть сном, хоть духом,
летучим пухом
к тебе, далекая, перенесусь,
к твоим печалям,
мостам, причалам.
И пусть все будет, как будет.
Пусть.

Я буду другом,
чуть-чуть - испугом,
теплом в морозы.
А летним днем.
Подставишь ковшик
своих ладошек,
и я нальюсь в них слепым дождем.

Ты мое чудо.
Я здесь.
Я всюду.
Я в волосах твоих ветерок.
Ты моя сказка,
зеленоглазка.
Я дотянулся.
Хоть так, но смог.

2003


Одной знакомой

Влюбись в меня сегодня, вдруг!
Смотри, какой хороший –
не лопоух, не тослстобрюх
и не отвратен рожей!

Еще порой бываю бодр,
(хоть лет обвешан грузом)
умел руками, сердцем добр.
И с правильным прикусом

Еще скакать могу начать,
почти подобно ветру,
коль меня б чем-то притачать
к коню-пенсионеру.

Имею трех больших детей.
Ты знаешь, ты ж рожала.
И хоть просил я дочерей-
ты резко возражала.

И вот сидят четыре лба
(и пятый - кот,Сережа).
И все-то мы – твоя судьба.
И ты судьба нам тоже.

Так что не можешь выбирать.
Влезай-ка в нашу лайбу!
Влюбись!
Поехали играть
серебряную свадьбу!

2002


***

Я остров открою и Трою отрою,
и нА гору влезу, и в бездну нырну
(и, кстати, узнаю, что там – за горою,
и что в этих безднах гуляет по дну).

На битву пойду или выйду на стражу.
В быту буду скромен, опрятен, побрит.
И тещу уважу, и двери покрашу,
и даже утюг починю, может быть.

Омаров куплю, и шампанского брюта,
Нажарю картошки и брошу курить.
И сделаю все я. И больше не буду.
И разрешу тебе шубу купить.

Я даже и сам не вполне ощущаю,
на что я сподоблюсь и как удивлю,
только б сказала ты :
- Ладно. Прощаю.
И позже добавила б:
- Ладно.Люблю.

2002

__________________________

Весь "Второй эшелон" - тут
http://tabler-stihi.livejournal.com/1247.html#cutid1

__________________________

Это - страница памяти поэта
ВЛАДИМИРА ОТТОВИЧА ТАБЛЕРА
1957.02.02 - 2010.05.22