Полет в ретро-небо

Что-то бурчит в спину
знакомой паленой буквой,
обед, заменяя слезой,
капает в блюдце желаний.
Эпоха кровопролитий Ливанов
и дырки в духовных телах,
запачканных кровью диванов
и криков испорченных девок.
Всё лавой льется
в руки обхваченных
голых мыслей.
Нет быстрей, нет быстрей
печали Востока
в слезах упавшего ребенка
и стульях в мерцающем
свете,
электрические
Гитары воют как волки,
барабан стучит лунную песню,
нет ни зари ни рассвета,
есть шакалы и сопки.
В топком болоте,
души экскрименты,
в узле урбанизации
и в рыбном запахе денег.
Как колючей проволокой
Песня,
Песня злых мальчиков,
Оглушенных пейотом,
сырым полетом
в ретро-небо, с
калечащим запахом
опоздавшим метро
и солнце вверх ногами
запрыгало в сердце
от ярости, блеска,
могильного буйства
и суматошных девок,
завернутых в пустое
открытие веревок,
охваченное тугим
поясом ножей,
обвязанное проволокой
черных прорубей.
Нет это голуби
у советчика в руке.
Корабль в жалком звуке
вдруг утонул,
как соло
и долго пело лето,
когда вдруг все пропало,
сперло диким светом,
прижало зубы-челюсти
кровавою полоской,
открылись дети-миру
и обернулось что-то
на старика похоже
и прошептало, что-же
Мне девятнадцать бед,
лихого среза мало,
дурной любви - по горло:
По горло значит мало
И пропуск есть давно.
Жеманно, славно
закрылись раны,
отравленные шрамы.
В бою опять остались
дети Ноя,
Они молчат, они ждут
боя.


1993