Челноки. Из книги Студенческие миниатюры

         В самом начале второго курса ко мне подошёл Андрюха Петровых и предложил на пару вложиться в новый бизнес – возить из Москвы в Киров полиэтиленовые пакеты. Прикинув финансовую отдачу, я согласился попробовать это абсолютно новое для нас направление. Андрюха со своей стороны взял в подручные Шурку Горшенина, своего одноклассника и нашего однокурсника, а я, разумеется, – своего друга детства и соседа по лестничной клетке Серёгу Фоминых, к которому потом как-то быстро очень приклеилось прозвище «Фоменко». Им на их карманные копейки-деньги отдали по пять процентов в фирме, а нам с Петровых досталось соответственно по сорок пять. Собственно, так незатейливо и родилась в далёком 1994 году фирма «Два Андрея», известная в наши дни любой собаке из кировской подворотни.
         Пакеты первоначально возили в китайских челночных баулах, так называемых «бомбовозах», правда выбирали из них очень скромные по размерам. Сколько весит полиэтиленовый пакет с ручками? – Ерунда? – А тысяча пакетов? А когда у тебя на каждом плече немаленький баул с двумя с половинами тысячами пакетов в каждом, а на спине ещё и «скромненький» рюкзачок? Всё-равно не представляете? – А в каждой из этих сумочек почти по сорок килограммов живого веса, да-да, вы правильно поняли, не удивляйтесь. Именно что в каждой… А мы студенты, а нам по восемнадцать только-только исполнилось, а мы тащим эти сумки пешкарусом сначала через всю столицу, на автобусах, метро до Ярославского вокзала и грузимся в поезд. При этом каждая копейка на счету. Такси? В Москве? – Нет, такой роскоши мы тогда себе даже представить не могли. В поезде же незыблемые правила проезда, одним из которых является строгое: «Каждый пассажир имеет право провозить личные вещи и ручную кладь в пределах выделенной ему плацкарты в размере 36 килограмм бесплатно». Короче, везёшь больше – дуй, плати за весы, доплачивай за перегруз, или того хуже – тащи это всё в багажный вагон… В первый раз мы так и попали… Угу… Такси всё-таки дешевле… Но студенческий ум пытлив и остёр, и уже со следующего раза мы едем в Москву по билетам за полцены, поскольку измудрились сделать себе школьные справки, и теперь мы – «школьники». И со следующего раза мы уже грузимся в вагон обратного поезда со всеми семьюдесятью-восьмьюдесятью килограммами «личных вещей» совершенно бесплатно… Но это надо было видеть… Четыре безусых пацана прут, обливаясь потом, по перрону тяжеленные баулы… Последний привал вагонов за пять-шесть до цели… Помогаем друг другу затащить на плечи неподъёмные сумки и на старт… внимание… «Как пушинки!» – следует грозная команда и чемпионат по тяжёлой атлетике совершенно непостижимым образом за мгновение превращается в балет. Лёгкой походкой перевозчики явно ничего иного как ваты направляются к своему вагону. И ничего внешне не напоминает о неимоверной тяжести груза: нет ни дико выпученных глаз, ни тяжёлой испарины, ни подогнутых ног. Нет ничего… Проводницы, могу поручиться, даже ничего и не подозревали… Кроме одного единственного раза…
            Не помню почему, но тогда нам пришлось задержаться в Москве на два дня, то есть с ночёвкой. Переночевали у моих родственников в Крылатском, а вечером мастерски оттанцевали балет и бабочками впархиваем в тамбур поезда. И тут… Проводница смотрит в билет Шурика Горшенина, потом смотрит в его школьную справку, потом смотрит на самого Шурика. Вся эта процедура повторяется несколько раз, все остальные уже влезли в поезд и втащили всю свою поклажу, а Шурик стоит, как часовой, навытяжку перед недоверчиво взирающей на это чудо проводницей. А чудо, к слову, уже вовсю, в отличие от нас, жило активной половой жизнью, и, наверное, ввиду этого имело повышенную вторичную мужскую мохнатость. На щеках Шурки нормальная такая двухдневная мужская щетина… Спалился… «школьник»…
            Проводница ведёт допрос с пристрастием, а Шурка стоит под неимоверным весом двух «лёгоньких сумочек» и поневоле его лицо начинает покрывать заметная испарина.
            – Какой же ты школьник? – одно и тоже талдычит проводница. – Пойдём разбираться к начальнику поезда.
            Перспектива остаться в Москве выбивает у Шурки ещё больше испарину. Вроде бы чего уж проще – доплатить, вот только денег-то ноль – всё до копейки вбито в товар. Чтобы хоть как-то облегчить свои Атлантовы страдания Шурка снимает с плеча одну сумку и ставит на перрон. Мы с ужасом наблюдаем эту сцену со стороны тамбура, Шурка же наблюдает её совершенно с другой стороны, и сторона эта – далеко не самая завидная.
            Проводница, прочитав длительную лекцию, на секунду прекращает возмущаться челночной наглостью, и, оглянувшись на нас, милостиво спрашивает: – Студенты, наверное? Небось, курс третий? Подрабатываете? – в результате чего мы все дружно понимаем, что гроза миновала, и облегчённый выдох с шумом выходит из наших ртов.
            – Второй, – жалобно стонет Шурка, но не потому, что хочет произвести впечатление на проводницу, а потому, что и одна сумка на плече – далеко не фунт изюма. Однако она трактует его стон в куда более выгодном нам направлении.
            – Ну, да ладно, что мы, не люди что ли… – уже как-то даже ласково бормочет проводница протягивает Шурке билет с документом и… Твою мать!!! Когда красота будет спасать мир, доброта его точно доканает… Она нагибается и хочет помочь занести в поезд Шурке сумку, которая стоит у её ног на асфальте. Причём наклоняется за ней всего одной рукой, поскольку только что видела, как мы с лёгкостью, шутками и радостными улыбками  втаскивали целую кавалькаду подобных же сумок в вагон, берётся за ручку, тянет вверх, и лицо её удивлённо вытягивается… Сумка вверх никак не хочет… Она протягивает вторую руку и тянет сумку уже двумя, но сумка окопалась на асфальте и на вражеские  провокации поддаваться явно не собирается. Пока она в ступоре размышляет, за что  сумка могла зацепиться на абсолютно ровном асфальте, Шурка делает умопомрачительный рывок: легко подхватывает злополучную сумку с перрона и рысью вторгается в вагон. Ещё один дружный облегчённый выдох… Поезд тронулся…
           Сами мы, конечно, ещё долго ездили потом по школьным справкам, но Шурке всё-таки старались покупать обычные взрослые билеты на обратный путь, чтобы не доводить дело до греха… Всё-таки, не буди лихо…