Война. Евгений Оберенко

Вчера нам сказали – высотка нужна.

А бой уж три дня подряд.

Вон та наша горка, с опушки видна.

…ШАРАХНУЛО…

Помню, кричал старшина,

А я полетел назад.


Очухался.

Хлопают по щекам.

Очень больно плечо.

Несильно так хлопают. Нежно, слегка.

Ну, вроде, живой.

Вот только рука.

Почти оторвало, чёрт!


Гляжу, вроде немец.

Ну, вот тебе да.

Ну, думаю, гад добьёт.

Пристрелит ведь, вражина.

Вот ведь беда.

А он мне –

Зольдат, вот пить… Вода…

И фляжку под нос суёт.


Потом так тихонько –

Зольдат,.. эй, зольдат,..

Ты очень… совсем… плохо есть.

Пакет разорвал меня бинтовать.

Да ты осторожней, … твою мать!

А сам аж трясётся весь.


Потом он мотал, по-немецки шепча.

Лицо в поту, как в росе.

Потом неловко коснулся плеча.

Я что-то по-русски ему кричал.

Потом срубился совсем.


Проснулся. Луна. Этот рядом лежит.

Не помер?

Потрогал. –

Живой.

Сморило, видать.

Отбился, фашист!

Шинелькой укрыл меня,

Сам дрожит.

Ну, прямо, беда с тобой.


Лежишь тут, бродяга,

Рожа в пыли.

Не немец – ходячий стыд.

Да гнать вас всех, тварей, с нашей земли!

Ведь вы же и бабу мою извели,

И дом спалили, скоты!


Жаль, не довоюю. – К утру помирать.

Но ты-то, гад, не уйдёшь.

За баб. За село. За Родину-Мать!

На правую глянул.

Больно… б...!

И левой вытащил нож.