Оле-ты-Оле-Лукойе

Оле –Оле-ты -Лукойе
ностальгичный теплый мальчик
с фотографий черно-белых
со страничек бывших ласк
ты летела в его поле
как беспечный одуванчик
как вино летит в воронку
и предчувствует рассказ
о глухой стене желаний
о цветочнице и метках
на холсте о гладких срезах
у корней ее цветов
тонких рамках фотографий
о несбыточности едкой
недолеченных мозаик
вдруг покинувших свой дом
чью-то память чье-то сердце
спи такая как ты есть и
не забудь прикрыть плотнее
в юность двери к чудесам
в кулачке пусть одеяло
ты чужая и устала
не забудь тот кто бросает
не всегда не брошен сам
 

 


 

Никто на свете не знает столько сказок, сколько знает их Оле-Лукойе. Вот мастер-то рассказывать!

Вечером, когда дети преспокойно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. В одних чулках он тихо-тихо подымается по лестнице; потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнёт в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. В руках у него маленькая спринцовка, и молоко брызжет из неё тоненькой-тоненькой струйкой. Тогда веки у детей начинают слипаться, и они уж не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылки. Подует — и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно, — у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать сказки.

Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нём шёлковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета — он отливает то голубым, то зелёным, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернётся Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся чудеснейшие сказки, а другой совсем простой, гладкий, который он развёртывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как чурбаны, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне!(Википедия)