Детство, опалённое войной

     Каждый год  9-го мая мы с дедушкой приходим к памятнику скорбящей Матери-Родины и останавливаемся у обелиска воинам-сибирякам, не вернувшимся с войны, чтобы почтить память устькутян, отдавших свою жизнь за нас и нашу Отчизну.  Дедушка, прочитав фамилию каждого не вернувшегося с фронта, молчит, как бы оставляя в своей душе память о подвиге. Поднимая глаза в высокое синее небо, отражающееся в водах реки Лены, подолгу смотрит в его бескрайнюю высоту. Кажется, он смотрит сквозь призму пережитого, полного лишений, слёз и горя, детство. Трудно представить, что маленькие дети (а дедушке не было и семи лет) могли, перенеся боль, страдания, холод и муки концлагерей, остаться добрыми, отзывчивыми людьми, чаще всего, наедине со своими горькими переживаниями. Это говорит о многом…

 А на площади гремит оркестр
 И продолжается забвенье…
 Праздник Победы! Воцарился мир!
 Все счастливы! В душе царит благоговенье…

 Сердца запомнили ту боль утраты,
 Весь знает мир, какая ей цена…
 И в каждом сердце россиянина заплаты,
 В нём символ зла оставила Вой На…

     Дедушка каждый год приоткрывает мне странички своего детства. Не из истории я узнала жуткое лицо этой войны, а из рассказов моих бабушки и дедушки:

 -Ты хочешь внученька услышать о войне?
 Ты хочешь знать, какое  было детство?
 Не доведи Господь и сотой доли пережить тебе-
 Такое горькое души моей наследство.

 Июльским днём, деревня запылала…
 Нас из своих домов погнали вникуда.
 Никто не плакал, лишь земля стонала,
 Своих детей на поругание отдав.

 Все молча шли, зло лаяли овчарки,
 Да немец автоматом угрожал.
 За спинами горели наши хаты,
 А нас лишь ручеёк в дорогу провожал.

 К колхозному амбару нас пригнали,
 В нём  люди из соседних деревень…
 Над нашим унижением немцы гоготали-
 Молчали все, прижав к себе детей.

 И сколько ж надо сил,
 Чтоб крик свой матери сдержали,
 Прижав ребёнка своего к груди.
 Ждать не побоев, не расстрела даже,
 А чувствовать, с дитём сожжён почти.

     Дедушка всегда носит при себе фотографию своей мамы. Вытащив её, он приложился губами к образу матери, как бы прося прощения и благодаря  за её материнский подвиг…
 -Ну а дальше, дедушка… Всю ночь стояли до утра?

 -Да. Не чувствовал усталости никто,
 Хотя всю ночь стояли молча…дети спали.
 Нас из амбара выгнали, как скот
 И от деревни в неизвестность гнали.

 Под  лай овчарок, окрики: «Шнель! Шнель!»
 Везли в теплушках, а куда не знали.
 Прощались с Родиной через дверную щель,
 Нам газенвагенами фрицы  угрожали.

     Мне стало страшно от одной мысли, что моего дедушку, совсем ещё ребёнка, оторвут от матери и бросят, как бездомного щенка на выживание за колючую проволоку концлагеря. Дедушке всё труднее давались воспоминания:

 В концлагере…
 Не помню, ели иль не ели.
 Лишь чувствовали запах деревенских щей,
 Глаза ввалились, боль и слабость в теле,
 Спасали нас молитвы матерей.

 Собаками травили, плёткой били.
 Да разве всё расскажешь, милое дитя,
 Только скажу, что и по сей день снится
 Из крематория дымящая труба.

 Мы мёрзли, голодали, кровь сдавали,
 Не просто так, а с ненавистью пополам.
 Ведь в  маленьких сердцах надежды жили,
 Что своё будущее не отдадут врагам…

 А сколько слёз Вой На в себя  впитала…
 Слёз матерей, отцов, детей…
 Остервенелой хваткой рвала и метала.
 Травили ядами, сжигали в крематориях  людей.

 Мы все войны минувшей дети
 С тяжёлой горькою судьбой.
 И кто теперь за нас  в ответе?
 За детство, опалённое войной…

 Да. Мы родом из украденного детства,
 Изхлёстанного  страхом, голодом, свинцом.
 Мы жившие со  смертью по соседству,
 Мечтать не смели - жили одним днём.

     -А знаешь, внученька, мы сочиняли стишки и частушки, тихонько пели каждый на своём языке: на польском, еврейском, французском, даже испанском, а я на русском. Вот слушай. И дедушка тихонько запел:

 Где ж ты домик мой родной,
 Сказочный, таинственный,
 Самый тёплый, дорогой,
 Самый разъединственный.

 Дайте хлебушка кусочек
 Я частушку вам спою,
 А фашистскую гармошку
 Подрасту и разобъю.

 Фриц поганый,
 Как кот драный
 Получи от нас метлой,
 Разобьют вас батьки наши,
 Возвратимся мы домой.
 
     Под свои частушки у дедушки катились слёзы.
     Это детство, опалённое войной -  целая маленькая жизненная эпопея наших дедов и прадедов,сверх всякой меры, наполненная ужасом, болью и горем.
 Не выплаканы слёзы у детей,
 Года летят, мы постарели…
 Побои, голод, унижение и ржавчина  колючих лагерей
 Сидят занозой в сердце – не забыли…

 Да, не забыли, на то дана нам память,
 Что б следующим поколеньям передать
 Не страх и холодок  воспоминаний,
 А веру в счастье! Мир! И благодать!

     На примере своего дедушки я поняла силу, истину и глубину русского человека. И что наша Россия - сильная, мудрая, благословенная мать!!! А разве у такой Родины-Матери могут быть плохие дети?

     КАЖДЫЙ, КТО РОЖДЁН НА РУСКОЙ МАТУШКЕ – ЗЕМЛЕ,
     ИМЕЕТ В ВЕЧНОЕ НАСЛЕДИЕ НАГРАДУ:
     СТЕРЖЕНЬ СТАЛЬНОЙ, ВРОЖДЁННЫЙ В СЫНОВЕЙ
     И МУДРОСТЬ МАТЕРЕЙ В БОРЬБЕ ЗА ВЕРУ И СВОБОДУ.



     Беседа внучки Кравчук Анны, уч-цы 10 класса шк. № 9 г. Усть-Кута со своим дедушкой, Васильевым Юрием Михайловичем, бывшим узником концлагеря для малолетних под Екабпилсом Латвийской республики, пенсионером, машинистом тепловоза ст. Лена записана и отредактирована бабушкой Васильевой Анной Станиславовной.

 ПОСВЯЩАЕТСЯ ВСЕМ БЫВШИМ МАЛОЛЕТНИМ УЗНИКАМ ФАШИСТСКИХ КОНЦЛАГЕРЕЙ.