Варенька Лопухина - Варенька 1

                Не берусь достоверно описать своё первое впечатление от «Княжны Мери»: я не раз перечитывала её, и трудно вспомнить, где первое впечатление, а где –  более поздние. Но, в целом, отношение к героям оставалось неизменным. Когда мои ровесницы сочувствовали  княжне, а учительница называла Печорина «лишним человеком», я оставалась равнодушной к «бархатным глазам» Мери, но плакала над прощальным  письмом Веры к Печорину. Да, Печорин – далеко не идеал, но многое в нём было созвучно моему мироощущению. «Во мне два человека: один живёт в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…» Разве не так же разбирала и судила я свои чувства и поступки на страницах дневника?  Разве не так же ощущала порой, что «печальное смешно, а смешное грустно»? Печорин был то циничным и жестоким, то страстным и романтичным. Он одновременно притягивал и отталкивал. Наверно, не только меня, но и Веру, несмотря на то, что постоянно причинял ей страдания. Но это были страдания любви! И потому Веру я тоже понимала. Но никак не предполагала, что имею к ней, вернее, к её прототипу, какое-то отношение.

                Однажды мама дала мне прочитать письмо. Обратный адрес удивил: Ираклий Андроников. Но ошибки не было. Начавшаяся переписка, а потом и приезд к нам Ираклия Луарсабовича  помогли выяснить  удивительные  вещи. Мой пра-пра и.т.д.-дед, Фёдор Федотович  Лопухин, привёз однажды из Москвы в Новочеркасск акварельный портрет своей покойной племянницы Варвары Александровны. Она была изображена сидя, в полупрофиль, в платье жемчужного цвета, в лёгкой голубой косынке, с букетиком незабудок в руке. Портрет много лет провисел в гостиной, а во время гражданской войны  был повреждён снарядом. Пришлось вырезать и заключить в овальную рамку  оставшуюся  верхнюю часть. Потом семья переехала  в Ростов-на-Дону. А во время Великой Отечественной войны пришлось срочно выехать из города. Портрет, как и другие вещи, остался в ростовской  квартире. Соседи рассказывали, что там был немецкий штаб, потом видели, как погрузили и увезли часть вещей, а вместе с ними, видимо, и этот портрет. До встречи с Ираклием Луарсабовичем никто в нашей семье не связывал эту  реликвию с именем Лермонтова, да и у самого Андроникова сначала не было в этом твёрдой уверенности. Но, как часто бывает в таких случаях, решающей оказалась незначительная, на первый взгляд, деталь.

       - Не было ли на  портрете родинки? – спросил Андроников.
Уж не та ли родинка на правой щеке у Веры, о которой не раз упоминает Печорин?
       - Нет, не было. Хотя… Какое-то тёмное пятнышко, может, случайное. Над бровью, ближе к переносице.
Надо было видеть реакцию Ираклия Луарсабовича! Всё правильно! Это у «литературной» Веры родинка была на правой щеке, а у Вареньки – над левой бровью, и Лермонтов обязательно изображал её на всех портретах. Значит, это была акварель Лермонтова. Значит, на портрете – та самая Варенька Лопухина, к тому времени уже Бахметева, которой он посвятил столько стихов и описал под именем Веры. И этот портрет не сохранился! Попутно выяснилось, что Варенька приходилась Лермонтову дальней родственницей по линии матери. А значит, и к нему я имею какое-то, пусть даже отдалённое отношение.

             Надо ли говорить, что после такого открытия я стала перечитывать Лермонтова. Открыла для себя драму «Два брата», в которой Лермонтов описал историю своей любви  и первую встречу с Варенькой в Москве после её замужества, но придумал двух братьев: прагматичного эгоиста Александра и безрассудного романтика Юрия. Оба страстно влюблены в Веру Лиговскую (Вериньку). Сколько предположений высказано ими о её замужестве! Расчёт? Погоня за богатством и красивой жизнью? Любовь? Ну, нет, только не это. Братья, а вместе с ними и Лермонтов, абсолютно уверены: она не может быть счастлива с другим.

                Тема продолжает развиваться в романе «Княгиня Лиговская». «Двойной» образ слился  в один и приобрёл имя – Григорий Александрович Печорин.  На этот раз наблюдается «раздвоение» Веры. Весёлая, непосредственная Варенька Печорина (Варвара Александровна) и печальная,  страдающая  княгиня Вера – близкие подруги, родственные души. Зачем  Лермонтов включил в роман сестру Печорина, не влияющую на основную сюжетную линию? Возможно, для контраста: его возлюбленная «раньше» и «теперь». Эта мысль и потом, в стихах, не раз им обыгрывалась. А может, молоденькая, немного легкомысленная Варенька должна была напомнить Вере и Печорину о их юности?  Роман «Княгиня Лиговская» остался незаконченным, а с Печориным и Верой  мы встречаемся  в «Герое нашего времени».

                Узнала я и некоторые подробности  биографии Лермонтова. Уехав в Петербург,  он за три года не написал Вареньке ни одного письма,  хотя и спрашивал о ней в письмах к другим, а до неё доходили слухи о его влюблённости в Сушкову (вот откуда в «Княгине Лиговской» появилась «некрасивая история»). Видимо, поэтому  Варенька и решилась на замужество. Для Лермонтова это стало тяжёлым ударом. Порой в его произведениях  проглядывала обида, звучали упрёки по отношению к ней, но он ничего не мог поделать со своим чувством. Несколько раз он встречался с Варенькой уже после её замужества, тогда и написал её портреты, а до последних дней своей жизни посвящал ей стихи. Муж всю жизнь ревновал Вареньку  к Лермонтову (а как иначе могло быть?), он потребовал отдать все его автографы и акварели родственникам. Варенька пережила Лермонтова всего на 10 лет, категорически отказавшись  лечиться от тяжёлой болезни.

            «Хочется думать, что и сцена Печорина с Верой в гроте, и её двойное замужество, и в особенности её ночное свидание в Кисловодске придуманы Лермонтовым…», - пишет один из литературоведов Н.Пахомов. Что касается двойного замужества - да, придумано. А насчёт остального - неизвестно. Происходило ли то, что описано в «Княжне Мери» на самом деле или является авторским вымыслом? Ограничились ли встречи замужней Вареньки с Мишелем позированием для портретов?  Этого я не знаю, да и не пытаюсь узнать. Пусть хоть что-то останется их тайной.