Космические нити

ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ

КОСМИЧЕСКИЕ  НИТИ

СПАСТИ  ХОТЯ  БЫ  САМОГО  СЕБЯ

Жить невозможно ,потеряв себя.
Забыть о многом, помня обо всём –
Что это: порученье иль стезя,
Без предпочтенья думать ни о ком?

Заблудшие, как правило, молчат.
Кто знает, ничего не говорит.
Молчания наложена печать,
Как занавес на торжество зари.

Но в небе – Бог, который видит всё.
От Взгляда Бога ничего не скрыть.
Не имя берегите вы своё.
А честь и совесть, их уж не избыть.

Нам жить мешают ненависть и страх,
Замешанный на бедах и крови.
К спасенью ключ у каждого в руках
Хотя бы душу от беды спасти.

ВЛЮБЛЁННЫЙ  ВО  ВЕСЬ  МИР

Пусть сегодня я король эфира,
Для меня запретов больше нет.
Я люблю почти всех женщин мира,
Но не, как мужчина, как поэт.

Страсти пролетают, словно пули.
И в стихах моих и наяву.
Как мужчина я люблю одну лишь,
Что своей любимой назову.

В землю я влюблённый, как и в небо,
И в стихию водную морей.
Но свобода мне дороже хлеба.
Я ведь вольный, как гиперборей.

Звёзды для меня – родные сёстры.
Имя я вселенское несу.
В этом мире эпохально-пёстром
Мило всё: что вижу, чем дышу.

Я ещё не знаю всех событий,
Что должно со мной произойти.
Всех не осознал я перипетий
Молодости, страсти и любви.

Я люблю почти всех женщин мира,
Но не как мужчина, как поэт.
Буду пусть не я король эфира.
Есть во мне мораль, запретов нет.

ПРОВЕРЕНО  ВСЕЛЕННОЙ

Ничто тебя не предвещало,
Ни Бог, ни ангел, ни судьба.
В тебе вселенское начало.
Любовь – кольцо, в ней нет конца.

Ты – Мирозданья продолженье,
По крайней мере, для меня.
В тебе соблазн и обольщенье,
Как интердукция огня.

Я, словно заново родился
В твоих объятьях роковых.
Я неожиданно влюбился,
Но сил не рассчитал своих.

Ты, как луча прикосновенье,
Планета сказочной любви.
Ты, словно удовлетворенье
Капризной, но не злой судьбы.

Сольём же скрытые желанья.
Я в тонкий лучик превращусь
Ведь для меня ты – Мирозданье
Проверенных Вселенной чувств.

ВСЯ  НЕДЕЛЯ

Сегодня – понедельник, завтра – вторник,
А послезавтра быть должна среда.
За ней четверг, как на лице  намордник.
У пятницы повязана  нога.

Наверное, уж так она спешила,
Что, падая, случился перелом,
Или в известном месте было шило
И всё случилось ночью, а не днём.

И, если вам не надо на работу.
Иль в этот день работа не для вас,
То будет вслед за пятницей суббота,
Хотя ещё, возможно, не сейчас.

Пивка попить, понежиться в постели
И рано больше нет нужды вставать,
То явно наступило воскресенье.
И целый день возможность отдыхать.

Но предположим, что Вы не бездельник
И не большой любитель долго спать,
Всё ж не забудьте: завтра понедельник.
Пораньше лягте, рано ведь вставать.

ВЕСНА  ПРИШЛА

Весна и авитаминоз,
Любовь и остеохондроз.
Нехватка витаминов, страх.
И тает счастье на губах.

Желанье. Первый поцелуй.
Затем второй и ты буржуй.
Каких ещё ты хочешь благ,
Когда уже не сир, не наг?

Безумство, но не от любви.
И корабли все сожжены.
Не только корабли – мосты
И ты, фактически, не ты.

Ты был не тем, но стал другим.
Напился пьян не в «хлам», в «дым».
Обидно прожигать свою
Жизнь, побывав уже в раю.

Кто испытал рай на Земле,
Не ищет уж его нигде..
Пред ним раскрылись небеса,
Пускай всего на полчаса.

Пускай вообще на краткий миг.
И ты к источнику приник.
Любовь ушедшая, всерьёз
Способна довести до слёз

ДЕД  МАЗАЙ  И  ЗАЙЦЫ

(Китайский вариант)  или вариация на тему.

На Янцзы Мазай и зайцы,
Исключительно китайцы.
И во время наводненья
Никому там нет спасенья.

Разливается река, глубока и широка.
Заливает всё подряд:
Фанзу, поле, даже сад.

На деревья лезут зайцы,
Вместе с ними и китайцы.
Ждут: пока вода спадёт,
Или кто-то их спасёт.

Что с одной он сможет лодкой?
Разве, если выпьет водки.
Сам себе тогда герой
И парит он над водой.

Но ведь зайцев тех в Китае,
Как моркови на базаре.
Ну, спасёт он пару сотен,
Набегут из подворотен

Этих зайцев миллионы,
А по весу – это тонны.
И пойдут ко дну все зайцы,
Вместе с ними и китайцы.

Не поможет и Мазай.
Каждый заяц это знай,
Что во время наводненья
И в Китае нет спасенья.

Ты же дедушка Мазай,
Зайчиков своих спасай,
Помолясь усердно Богу
И не всех, а понемногу..

Было время – люди пухли,
Били зайцев с голодухи.
Дед Мазай, и ты штук пять
Можешь для себя спасать.

Захвати с собой ружьишко,
Если глупые зайчишки
Не дадут себя спасать.
Детям что-то нужно жрать.

Лебеду и ту сожрали.
И от голода – печали. 
Ведь российский наш народ
Ничего давно не жрёт.

Жирный заяц – это вкусно.
Приготовь его искусно.
И в награду за нужду.
Будет заячье рагу.

ДИАЛОГИ  С  ГВОЗДЯМИ

По ночам я разговаривал с гвоздями,
Что торчали из побеленной стены.
Они дружно мне кивали головами.
Может, были они слуги сатаны?

Не похожие на дьявольских отродий.
Я осознавал их каждый миг.
Удивительно, но мне не до пародий.
Ведь картины прежде вешали на них.

Гвозди говорящие – не чудо.
Их звезды чуднее изумруд.
Бьётся к счастью старая посуда,
Новую пока что берегут.

Гвозди снятся, всюду только гвозди:
Гвоздь сомненья, ржавый гвоздь судьбы.
И  они свисают, словно гроздья
Хмеля с недобеленной стены.

Раньше на них вешали картины,
Позже пиджаки или пальто.
Только разговора без причины
С ними не получится. Зато

В каждом своя маленькая тайна,
Раз в стене торчит он до сих пор.
Гвозди вбиты в стену не случайно.
С ними  по ночам веду я спор.

Гвозди вбиты крепко, Не качались,
Словно прикипев  к своей стене.
Многие со мною соглашались,
Но скажу вас честно, что не все.

В ЭПОХУ  ПЕРЕМЕН

Гогочут гуси, каркают вороны.
Звезда Полынь уже скатилась в тлен.
С голов монархов падают короны
И наступает Время Перемен.

Нет в мире ничего уже страшнее,
Чем жить в эпоху жутких перемен.
Луна и Солнце в небесах немеют,
Зато разгул преступности и цен.

Всеобщее кругом паденье нравов.
Духовность, к  сожаленью на нуле.
Забыли люди Бога не по праву.
И в душах хаос и по всей земле

Случаются всё чаще катаклизмы –
 Негодованье Матери-Земли.
Земля вставляет населенью «клизмы»,
Чтобы самой очиститься от лжи.

Зло вместе с ложью превышает нормы.
Селену сменит Черная Лилит.
В эпоху перемен вершат реформы.
Всё засыпает, только смерть не спит.

ПОЭТ  ОПЕРЕЖАЕТ  ВРЕМЯ

Слово – это Божие наитье
И благословенное начало.
Но поэт опережает те событья,
Для которых время не настало.

Время бесконечностью чревато.
Каждый миг несёт в себе вериги.
Может быть бессмертье виновато
В постиженьях, заключённых в книге?

В книге Мира, но не в книге Мага,
В книге Человеческих Страданий.
Кто не ощутил вибраций ада,
Тот познал боль человечьих знаний.

Есть среди учёных и поэты,
А среди поэтов есть пророки.
Слово Божье – это факел света.
Противостоит душа порокам.

Только добродетель – поле мира.
И на нём не вырастут соблазны
Если поэтическая лира,
То в груди комок кипучей плазмы.

Протоплазма энергетик мира –
Это, несомненно, сгусток воли.
До заката солнца от надира,
От благословения до боли.

Наше с вами сосуществованье –
Это неизменная дорога.
Велика Энергия Познанья,
Потому что знания от Бога.

ПРОРОЧЕСТВА  ВНУТРИ  ЭЛЕКТРОНА

Не исключаю я, что в электроне
Материки свои и острова.
И существует множество агоний
Внутри протона и внутри меняю

Ведь я весь состою из электронов.
И не один, а множество миров
Во мне и даже миллионы клонов,
Свободные от собственных оков.

Внутри себя, нырну я, как в пучину.
И разорву бензойное кольцо.
В себе я ощутил начало мира,
Но слишком поздно, лишь перед концом.

Не своего, а блеющего мира,
Которым прерван собственный полёт.
Лучи пронзают яркого эфира,
А люди мрут, ну, как на бойне скот.

Земля трясётся. От землетрясенья
Судьбу народов вышибает Дух.
Дух несвободы, Демон разрушенья.
Боимся говорить об этом вслух.

И огненное зарево в полнеба.
Пророчества сбываются не вдруг.
Война идёт не за кусочек хлеба.
Война за свой непросвещённый дух.

Разрушены все атомные связи.
И сходим пусть мы медленно с ума.
Небесные вокруг разверзлись хляби.
Духовность в минус стронулась с нуля.

И каждый в тонком мире электрона,
Но своего, как в личной скорлупе.
Антидуховность – радиаций зона.
Мир грешный  пребывает в темноте.

СТРАННИК

Я путешествию во времени,
Как некий странник  по Земле.
На странниках – эпоха бремени.
Их слово каждое во мне.

Теперь останется навеки,
Но не явление чудес.
Они не суперчеловеки,
Они – посланники Небес.

Они несут экстаз молитвы,
Не человеческий экстаз.
Борьба духовная есть битва,
Как знак невидимый для глаз.

Но входит в Высшую Обитель
Лишь просвещённая душа.
Глас Неба слышит небожитель,
Но трудно на Земле дышать.

По небесам без звёздной карты
Иду, чтобы постичь итог.
Молитва – это та же мантра.
И даже с Богом диалог.

Я  СЛЫШАЛ  ГОЛОС  БОГА

Я ощутил вибрацию энергий,
О чьём существование не знал..
Как струны натянулись мои нервы
Небесный мной услышан был хорал.

И я увидел биополе Бога.
Подобное, что вольтовой дуге.
И ореол над Ним, как сердце слога,
Беседовал со мной. В моей душе

Сгорели все бессмысленные связи,
Без проводов, но, как по проводам
Господь разит мир лишь одною фразой.
Я слышал голос Бога: « Аз воздам».

ЕСЛИ  ТЫ  ПРОРОК

Солнце  мысли, ярче брызни.
Разбросай свои лучи.
Лингвистические линзы
До краёв напряжены.

Преломляют мысли слово
Или же наоборот?
Если пишешь, будь готовым,
Что тебя язык  ведёт.

Флексии и обороты –
Это свойства языка.
Но за каждым поворотом
Только Господа рука.

Будь готов, что ты не первый,
Но того желает Бог.
Береги свои же нервы
Потому, что ты пророк.

Откровенно между нами,
Пусть душа твоя болит.
Ведь твоими же словами
Бог с народом говорит.

Ты не избран, ты назначен.
Божий Дар ещё и крест.
И не может быть иначе –
Ты несёшь благую весть.

Пусть не ангел ты, но всё же
Бог с тобою говорит.
Будь с судьбою осторожен,
Бог к тебе благоволит.

МЕНЯ  ДОСТАЛО  ОДИНОЧЕСТВО

Мне абсолютно всё равно,
Где опрокинет одиночество.
Ещё не выдохлось вино.
И вдохновенье есть для творчества.

Средь многотысячной толпы
Не затеряюсь я иголкою
Искать заблудшие миры
Иду с базарною кошёлкою.

Что унижаться, что воспрясть,
Принципиальной нету разницы
И у кого сегодня власть,
Как говорится, мне до задницы.

Все даты, словно чей-то бред,
Где прошлое смешалось с будущим.
И поперёк души обет:
Не восполнять собой заблудшее.

И храм чужой, и дом чужой,
И крыша только для воробышка.
Но, если сам себе не свой,
То одинок и пуст до донышка.

И край родной не уберёг.
В душе же края и не хочется.
Не перепутье всех дорог
Меня достало одиночество.

ЛЕГКО  ЛИ  БЫТЬ  ЖЕНЩИНОЙ?

Настало время: не для женщин
Свой стыд безвременно терять,
Но потеряли. Стало меньше.
Ни лечь, ни встать, ни дать, ни взять.

И всё же кто-то непокорно,
Своей судьбе наперекор,
Плевелы превращает в зёрна,
Не чародей, но и не вор.

Легко ли Матери Вселенной?
А женщиною быть легко ль,
Когда всё в этом мире тленно,
Не исключая алкоголь?

И верно ль древнее поверье,
Что будто истина в вине?
У ангела намокли крылья,
Он камнем падает к земле.

Противились мы безуспешно,
Лишь сбились только мы с пути.
Пожалуй, на земле безгрешных
Ни днём, ни ночью не найти.

Деревья рушатся от ветра,
И провода при этом рвут.
И время сжалось аж до метра
Всего на несколько минут

СИРОТСТВО  ДУШИ

Сиротство близко к лесбиянству,
Как трезвый образ жизни к пьянству.
А одиночество – химера,
Когда надежды нет и веры.

Но, кто живёт в душе с любовью,
Омытый жертвенною кровью,
Не уповая на везенье,
А лишь на предостереженье,

Возможно обретёт во чреве
Ту благость, что присуща Деве
Причём, вполне определённо:
Под сердцем, по пути от лона.

Всегда ли кто-то виноватый,
Что нету ни сестры, ни брата,
Ни сотоварища, ни друга?
Тогда не просто трудно – туго.

Но где-то на периферии
Сознанья, в кадре или-или.
Как лесбиянство и уродство,
В душе почувствуешь сиротство.

СПАСИТЕ  НАШИ  ДУШИ

Я верил в чудеса лет слишком много.
Возможно, ещё верю до сих пор.
Не все бывают чудеса от Бога.
Есть те, что ставлю дьяволу в укор.

Не в этом суть, ведь жизнь разнообразна.
Что тленно, превратится в прах и  в пыль.
Ещё вчера преподнесла жизнь праздник.
Сегодня нет его. Седой ковыль

Там, где вчера вовсю пылали розы
И бил фонтан жемчужною струёй,
Закончен праздник жизни. Лишь навоза
Остались кучи, сложены горой.

Нет песен, а без них душа устала
От страха, от усталостей, тревог.
И слишком поздно начинать сначала.
Всю жизнь свою, да и теперь б не смог.

Ошибок сделал много. Безутешен.
Но путь я свой прошёл, а не чужой.
Святым я не был, каюсь: был я грешен,
Но ведь рождён я грешною землёй.

Я никого, не убивал, не грабил,
И правду лишь старался говорить.
Но жизнь сама играет против правил,
И хорошо б законы изменить.

Да так, чтоб их нельзя было нарушить.
Не подлежит контролю каждый шаг.
Есть нравственный закон: «Спасите души»
Всё остальное мы спасём и так.

ТОСКА  ЗЕЛЁНАЯ

Нет, не умею жить я весело.
Живу раскольником в глуши.
Унынье – это не профессия,
А состояние души.

Жизнь у меня довольно мрачная.
Мне часто в жизни не везёт.
Ночь, если выпадает брачная,
Лишь на мгновенье отвлечёт

От всех забот, проблем и прочего.
А радостей у жизни нет.
Раб – близкий родственник рабочего.
Мне стыдно, потушите свет.

Желанья нет и нет возможности
Засунуть негодяев в пруд.
Убийство по-неосторожности
Надеюсь, что мне не зачтут.

СВЕЧИ  СИЯНЬЕ

На пламя восковой свечи
Смотрю я сквозь хрустальный кубок.
И тают звёздочки в ночи.
Луна на небе, словно блюдо.

Сияет огненный хрусталь
И тает восковая свечка.
И дымкой серебрится даль
Ничто не существует вечно.

Забыты радость и печаль,
Но на душе легко, хоть грустно
Смотрю на свечку сквозь хрусталь
Бокала, в нём светло и пусто.

До срока выпито вино
И растеклось по организму.
Свеча оплыла, тает, но
Сияет в хрустале, как  в призме.

ГРЕЗА

Дворец хрустальный на скале.
Ручей игривый под скалой.
Волшебный лес, прохладный в зной,
А дом мой неизвестно где

Войду в хрустальный я дворец.
Он пуст, в нём нету никого.
Но стол накрыт: еда, вино
И пара золотых колец.

Ну, предположим, я – жених,
Хотя ведь кольца не мои.
А где невеста, чёрт возьми,
Уж, если ужин на двоих..

А, впрочем, тоже не беда.
Пусть надо мною грёзы власть.
Поём я яств заморских всласть.
Но где для рук мытья вода?

Пока мыл руки  у ручья,
Дворец исчез и на скале
Один. Пригрезилось всё мне,
Иль это лишь была мечта?

Всё тот же лес, прохладный в зной.
Скала, похоже, что ничья.
И звон игривого ручья
С прозрачной ключевой водой.

А дом мой неизвестно где.
В душе уныние и страх.
И отразился на скале
Дворец хрустальный в небесах.

ПОСЛЕ  ДОЖДИЧКА  В  ЧЕТВЕРГ

День закончился – хуже некуда.
Ночь такая, что не позавидуешь.
Время спать, но глаза под веками
Распахнулись, как небо синее.

Сон, украдкой у ночи вырванный,
Длился сорок секунд не более.
Рассыпаются мысли брызгами,
Управляемы чей-то волею

Хорошо бы хоть разик выспаться,
Как бы впрок, только по-настоящему.
Мысли сверлят мозги, как выстрелы.
Мысль каждая – пуля летящая.

Мысль каждая, смерть несущая,
Побыстрее петли и ножика.
Но познать невозможно сущее,
Разве что в четверг, после дождичка.

ВНУТРИ  У  КАЖДОГО  ЕСТЬ  ЧТО – ТО

Бывает истина за гранью,
Когда ни сердцем, ни умом,.
Меж комплиментами и бранью
Всё перевернуто вверх дном.

Когда ни помыслом, ни словом,
Пусть даже всё наоборот.
Но что стать истиной готово?
Что входит в сердце и в живот.

Пусть даже, кажется, что спятил.
Пусть даже пред глазами глюк
Но в непредвиденном инфаркте,
Роль умирающего – трюк.

Внутри у каждого есть что-то
От птиц, растений и планет.
Верни внутри себя работу.
Ищи внутри себя ответ,

Перевернуть, что может душу
И сделать запросто звездой
Когда же вырвется наружу,
Вселенский обретёшь покой.

ОИУМНЫЙ  МАК

Растворился в сладких грёзах.
Притупилась боль души.
Если в очень малых дозах,
Мак и опий хороши.

Опиум несёт забвенье.
Мир, как будто ни причём.
Если принято решенье –
Посоветуйся с врачом.

Пусть ничто не беспокоит.
Если очень захотеть.
Но превысить дозу стоит,
Как уже таится смерть.

Опий может быть лекарством.
Врачеванья в нём секрет.
Отклонился чуть и в царство
Попадёшь, где жизни нет.

Мака валом в огороде,
Как нерезаных собак.
Но превысил дозу, вроде
Он уже не друг, а враг.

Растворился в сладких грёзах,
Притупилась боль души.
Если в очень малых дозах,
Мак и опий хороши.

ГОЛУБАЯ  ПРОСТЫНЯ

Голубая простыня – это что-то,
Голубая, как мечта идиота.
Голубая простыня, как ни странно,
Мне напомнила  волну океана.

Отличается она только цветом.
Правда, чаек на волне этой нету.
А ещё та простыня цвета неба.
Никогда я в небесах прежде не был.

Когда чистая ещё, то сияет.
И, как-будто бирюза  в ней не тает.
 Голубая простыня – символ счастья.
Только символ для меня лишь отчасти.

Голубая простыня, сказка словно.
Но и сказки, говорят, все условны.
Одному на простыне всё же плохо,
Потому, что одному одиноко.

Голубой подушки нет с одеялом.
Голубая простыня полиняла.
Голубые есть на ней только пятна.
Ощущения теперь неприятны.

НОЛЬ  ДИОПТРИЙ

Вот стоит человек с веслом.
А перед ним просто «мент».
Громко, но чётко поёт, ни о чём.
Плевок – его аргумент.

Это рокер «Новой волны».
Песня –  его протест.
Он с миром всем в состоянье войны.
Бог не выдаст, свинья не съест.

Всюду слышен тяжёлый рок.
Он от жизни тяжёлый такой.
Музыка эта сбивает с ног
Даже тех, кто глухой.

Если не рокер, то кто же ты,
Может быть, мальчик-мажор?
Или же ты человек толпы?
Где же тогда твой топор?

Тебе сегодня «крышу» снесло.
Завтра снесёт ему.
Крепче, дружище, держись за весло.
Жизнь стремится к нулю.

Мы не осудим твой смелый порыв.
Но завтра придёт другой.
Если в сердце отсутствует взрыв.
Кто ты вообще такой?

Если твой аргумент – плевок,
Что для тебя просто  «мент?»
Это, значит, что ты не «совок»,
Но это не аргумент.

ЖИВОЙ  ОРГАНИЗМ

Поэзия есть организм живой.
Вселенная с ней гармонична.
И, если поэт остаётся собой,
Творец контролирует лично

Не только метафоры, рифмы, слова,
Но, главное мысли и душу.
Поэт – лишь перо, но Господь – голова.
И связь эту трудно разрушить.

Источник поэзии на небесах,
Слова повисают, как флаги.
Лишь преодолев эвристический страх,
Стекают они на бумагу.

И время – не люди рождает стихи
И нас отделяет от скотства.
Во имя огромной вселенской любви
Поэту дано превосходство

Над серой безумной, безликой толпой.
В ней нет ни имён, нет и отчеств.
И каждое слово рождает закон,
Поскольку оно из пророчеств.

В поэзии, магии нету стиха,
Но нравственность нас окрыляет.
И каждого верящего в Небеса,
Она к Небесам приближает.

СДВИГИ  ВО  ВРЕМЕНИ

Кто искривил пространственно-временной Континиум?
Кто заставил время двигаться вспять?
Кто сменил экстремумы: максимум на минимум?
Я устал изменения эти считать.

На города накинулись орды Чингисхана,
Но я видел и викингов, в их нестройном ряду.
Раздвинулось время для самого океана,
Смешав с будущим прошлое, словно в аду.

Лингворяд изменился до неузнаваемости:
Поменялись обороты, сбивается речь.
Разрываются флексии, деепричастия
Сброшены,  их не сумели сберечь.

Как по Библии: первые стали последними.
Последние выбились в первый ряд.
Нет богатых, остались лишь бедные.
Только бесчинствуют люди подряд.

Прибавилось к голоду ещё одиночество.
Люди друг друга не узнают.
Может быть, древние сбылись пророчества?
Те, кто пил раньше, теперь уж не пьют.

Нет наркоманов и нет алкоголиков.
Что за диковинные времена?
Люди в сплошных превращаются ноликов,
Но не сходили при этом  с ума.

Время растянуто, словно пространство.
Звёзды – пылинками на рукаве.
Боже! За что нам дано окаянство?
Грех существует ещё на Земле.

Землетрясенья, пожары и прочее –
Это начало бессмысленной цели.
Жили безбашенно люди порочные.
Вот потому передвинулось время.

КАМЕНЬ  ЗА  ПАЗУХОЙ

Можно жить с камнем за пазухой.
Можно также с камнем в душе.
Можно жить даже  в сердце с засухой.
Только всё это не по мне.

Да и врядли жить можно долго.
С грузом долго не проживёшь.
Камень, словно утёс над Волгой
И корнями он в землю врос.

Можно жить без любви, но тяжко.
А без веры совсем каюк.
Без бумажки – любой букашка,
 Но без веры – навозный жук.

Копошишься в навозной куче,
Прозябаешь, пока не склюют.
Жизнь твоя только частный случай.
Жить с камнями – сплошной неуют.

Смерть наступит, никто и не вспомнит,
Даже близкие и друзья.
Может, кинут в могилку комья.
Жизнь за пазухой с камнем нельзя.

Убивает не только время –
Травит «Пресса» своим враньём.
Камень на сердце – тяжкое бремя
Неужели, мы все так живём?

Но бывают ещё поэты.
Может каждый в душе поэт.
Но за пазухой камень этот
Заслоняет нам Божий свет.

НАПИСАНО  ПОСЛЕДНЕЕ  ПИСЬМО

Скучаем и «висим» на проводах,
Но каждому из нас не всё равно.
Досаду и тоску сменяет страх.
И брызжет дождик в пыльное окно.

И стоит ли менять земной простор
На светлую устроенную грусть?
Бог не разгадан нами до сих пор
Ни разумом, ни фейерверком чувств.

А, если ещё в вере дефицит,
То и самих себя нам не познать.
И совесть не унять, она молчит,
А почему бы ей не помолчать?

Усталость даже душу валит с ног.
А отчего устали – всё равно.
Написано последнее письмо.
И только дождик в пыльное окно.

ГОЛОВА – НЕПОСИЛЬНАЯ  НОША

Мне не пишется и не пророчится.
День тяжёл, как три раунда ринга
Только очень мне женщину хочется
С кожей цвета перьев фламинго.

Словно волку залечь бы в логово,
И хоть чем-нибудь снять бы стресс.
Не поможет мне виски с содовой,
Что там с содовой, даже без.

Голова – непосильная ноша
На плечах, словно шар Земной.
Так на чей произвол я брошен
Равнодушной ко мне судьбой?

А во рту, словно сточные воды.
Но поверьте мне: Я не пьян.
Только все измененья погоды
Ощущаю, как личный изъян.

Сон бежит. Ну, куда ж ты, милый?
Я четыре часа во тьме.
С глупой храбростью крокодила,
Быть пытаюсь, таким, как все.

Измочален весь, как в Камасутре.
Глянул в зеркало – что за рожа?
Наконец-то заснул под утро.
Снилась женщина с розовой кожей,

Нежной, ласковой и  с оттенком
Перьев розового фламинго.
Я потрогал её коленку,
Будто выиграл бой на ринге.

ТОРТ  «МАФИЯ»

Торт придумал с названием «Мафия».
Но, чтоб лучше меня понять,
Изучайте, друзья, географию,
А не только площадный мат.

Разотрите с лимонной корочкой
Померанцевый конфитюр.
Вместе с манго багрово – солнечным,
Можно даже не от кутюр.

Это в тесто, а крем с начинкою.
В нём малина и ананас.
Сливки, взбитые с ежевикою
И фисташки – всё высший класс.

Торт в шестнадцать слоёв: все разные.
Каждый слой свой имеет вкус.
Ну, сверху для разнообразия
Россыпь нежных жемчужных бус.

Кто-то скажет: «Безумно дорого»
Безусловно, но не для всех.
Кто-то в жизни понюхал пороху,
И имеет в делах успех.

Для кого-то лишь чёрный хлебушек
И к тому же не каждый день.
У иных беспредельно денежек,
Кому в мафии быть не лень.

Кто-то скажет: «Рецепт твой – глупости»
Всё возможно, не надо ныть.
Он придуман мной не от тупости.
А от голода, может быть.

Оптимального нет решения.
И об этом я точно знал.
И прошу я у всех прощения,
Время чьё на прочтение взял.

ТРЕВОЖНО

Сирень струит свой аромат,
Но он сегодня скуп и тускл.
Ночные звёзды не горят
И напряжён мой каждый мускул.

И пахнет даже не грозой.
Но как-то на душе тревожно.
Кричит пугливо козодой
И кажется вокруг всё ложным.

Сплошные будто миражи,
Не наважденья, так химеры.
Вот-вот должны пойти дожди,
Но соблюдают чувство меры.

Раскрылось с грохотом окно,
И, словно холодом подуло.
Повсюду душно и темно,
Как в преисподней Вельзевула.

Но воздух стылою струёй
В окне рассыпан мелкой трелью.
Удушливый пронзает зной
Расплывчатой, туманной тенью.

Не то движенье частых крыл,
Не то мышей летучих ворох.
От страха я глаза закрыл
И слышу шум, как платьев шорох.

Как будто кто-то их снимал,
Небрежно сбрасывая в кучу.
Открыл глаза и увидал
Из женских тел пустую тучу.

Я не сошёл ещё с ума,
Но женщина совсем нагая,
Как будто в комнату вошла,
Бесплотная и молодая.

Соблазн так трудно побороть.
И нету мыслей благородных.
Почти что мраморная плоть
Была красивой, но холодной.

Глаза рубинами горят.
И взгляд, как огненная лава.
Она струила аромат.
Я для неё был, как забава.

И губы рдели у неё
И зубы острые, как сабли
Взгляд похотливый, ё-моё.
Она красива, но похабна.

И взгляд, как у вампира, злой.
Она ко мне нахально лезла.
Перекрестился я рукой.
И тут видение исчезло.

Мне несказанно повезло,
Хотя, я было взмок от страха.
Поблекло тёмное стекло.
От пота – тёмная рубаха.

Луна взошла, но страх, как ад.
И напряжён мой каждый мускул.
Сирень струит свой аромат,
Но он сегодня скуп и тускл.

ВЕНЕЦИАНСКАЯ  КАНЦОНА

Вы в Венеции бывали?
Город музыки и лени.
По каналам проплывали
Там гондолы, словно тени.

Гондольеры ублажают
Слух заезжей синьорины
Песней, призрак что рождают,
Не бесплатно, а за лиры.

Вместо улиц там каналы.
Чуть не все дома – палаццо.
Но живут в них, как, ни странно,
Большей частью иностранцы.

От собора Санта Марко,
Если плыть к палаццо Дожей,
Вы увидите под аркой
То, что быть вообще не может.

Я не разглашу секрета:
Не одно есть в мире чудо.
Это прихотью поэта
Назовите вы, покуда.

Кислый кьянти подавали
К пережаренной макрели
Вы в Венеции бывали?
Город музыки и лени.

НЕБО  В  ДЫРКАХ,  БУДТО  СИТО

Мы, конечно, все под Богом.
Мир наш катится по кругу.
Ночь чернильным осьминогом
Всю заволокла округу.

Звёзды в небе рожи строят
И подмигивают сыто.
Только небо надо мною
Чёрным бархатом разлито.

Красоту узреть Вселенной
Этой ночью подфартило.
Очарованный и пленный
Я космическою силой.

Звёзды реют, словно флаги.
Небо в дырках, будто сито.
Непонятные зигзаги
Чертят в нём метеориты.

Тишина! Шуршанье слышно
Звёзд невинных и порочных.
Расцветает призрак пышный
Этой странной звёздной ночи.

Я осыпан лунной пылью
И укрыт ночным пологом.
Даже сказка станет былью,
Потому, что всё под Богом.

ЛЮБЛЮ  Я  МУЗЫКУ  ДОЖДЯ

Мне жить хотелось не по лжи.
Душа так искренне ликует
И в шелесте созревшей ржи
Я видел красоту земную.

Оттенок жизни замечал
У тянувшейся вверх травинки.
Земля – начало всех начал,
Но это жизни половинка.

Другая – в красоте небес,
В любви, в чарующих моментах.
Когда лукавый путал бес,
Ему с души не платим ренты.

Люблю я музыку дождя,
Когда сгорает молний порох.
Люблю гулять там, где нельзя,
Язык, оттачивая в спорах.

Я жизнь люблю, но лишь «живьём»,
А не в раскрашенных статуях.
Пускай смешается ночь с днём,
Упрётся так, что ни в какую.

Пускай и слёзы, и любовь,
И тишина, и гром небесный.
И крик души, и чья-то кровь,
И стон, извергнутый, как песня.

Неважно, что за человек.
Лицо актёра – та же маска.
Но, главное, чтоб был в нём смех,
И свежий ум сверкал, как краска.

Всё будет эдак или так.
Не все понятия научны.
Но, главное, чтоб не дурак.
Мне с дураками очень скучно.

 ВСЁ  ИСПОХАБИТЬ  МОЖЕТ  БОЛЬ

От слёз ослепшие глаза,
Трудом раздавленные руки
В напряге тёрли. Ну, когда
На время хоть ослабнут муки?

Всё тело пожирает боль,
Как кровожадных сонм чудовищ.
И точит тело исподволь.
Её ничем не остановишь.

Вся жизнь прошлая прошла,
Как кинолента в одночасье.
Но боль, сводящая с ума,
Изведать не давала счастья.

А счастье, было ли оно?
И в чём его бы измеряли?
Любовь? Забвение? Вино?
А, может быть, не понимали?

А, может, счастье в нищете?
Что не обременён вещами?
Тогда я счастлив был вполне,
Но счастье мы не ощущали.

Всё испохабить моет боль,
Которая гнездится  в теле.
И точит тело исподволь
С оскалом зверским в беспределе.

ПОЗНАНИЕ  ЕСТЬ  ЛЮБОВЬ

Кто сказал, что познание – скука?
Это светоч огня в ночи.
Овладеть до конца наукой,
Словно брачная ночь в любви.

Есть надежда, любовь и вера.
И желанье ещё желать.
Почему  же, хотя б к примеру,
Высшим знанием не обладать?

В тайный мир, словно в мир соблазнов,
Окунулся. Аж стынет кровь.
Но, когда закипает плазма,
В тот момент познаёшь любовь.

Триедин человек в искусстве,
Достигая, как Бог, вершин.
Но в науке сильнее чувство.
И познания мир един.

Всё в природе почти случайно,
Как случаен набор хромосом.
Но, когда овладеет тайной,
Исполином становится гном.

И земля раскрывает недра,
Словно женщина в час любви.
Овладей природой энергий,
Их познай и вперёд иди.

Не копайся  в себе так долго.
Остановки мешают жить.
Бог – познанье, а чувство долга
Только  в том, чтобы не навредить.

Ни к чему, ни комфорт, ни роскошь.
Тело незачем ублажать.
То приятное, что возможно
Одолеть, постичь и понять.

Если очень трудна задача,
Постигай самого себя
Лёгких нету путей. Иначе
Путь не воина, а слизняка.

Жизнь пройдёт недопетой песней.
Значит надо её допеть.
Неопознанное интересней,
Если смог его преодолеть.

В жизни редко бывает гладко.
Путь познания – путь огня.
Пусть любой человек – загадка,
Но начни с самого себя.

Миг познанья, как миг оргазма.
Вспышка света и темнота.
А потом наступает фаза
Постижения Бытия.

АВАНГАРДИЗМ  АНДЕГРАУНДА

Хочешь завыть – завой,
Представив себя Вселенной.
В кружке моей пивной
Пусто, нет даже пены.

Что-то кричит Земля
Рвущим сердца аккордом.
Это кричу не я,
Это горланит горло.

Не я сижу за столом,
Вертясь, как бурав, от боли.
Страну называют дурдом,
Но письма не пишут с воли.

Ненужное сам зачеркну
И вставлю словцо покрепче.
Чужие слова все чу –
Жие, но мне не легче.

Понятен мне слов ритуал
И я их переставляю.
Японский я не изучал,
И даже и не представляю.

Турецкий мне чужд, санскрит
Близок, но непонятен.
Если душа болит –
От раздвоенья иль пятен?

Трудно себя сохранить
Так, чтоб кристально-чистым.
Если нечего пить,
Трезвость, почти, как выстрел.

В голове моей полный бред,
Но какой-то он нелегальный
И наврядли сегодня в обед
Поведу я себя эпохально.

Компьютерные стихи
Я пишу, нажимая на клавиш.
В них многое есть для души
Но лишние буквы не сплавишь.

Абзац наплывал на абзац,
И строки, не то, чтоб кривые,
Но выгнать нельзя их на плац,
В особенности запятые.

Наврядли теперь смогу  быть
Я сталкером в мире этом.
Но, если совсем не пить,
То быть не смогу поэтом.

Вино просветляет мозги,
Блюдя, разумеется, меру.
Иначе не видно ни зги.
И чёртики, словно химеры.

За проволокой грубых слов
При родах отходят воды.
Я сам ведь ещё не готов
Глотнуть настоящей свободы.

«Свечей и фонариков нет»
Приходится надписи верить.
Опять отключили нам свет.
Возможности нету проверить.

А в кружке моей пивной
Нет на глоток даже пены.
Хочешь завыть – завой.
А себе режу вены.

В  ГРЯЗНОМ  ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ  БЕЛЬЕ

Жизнь без штампов и без трафаретов
Преподносит каждый день сюрприз.
Люди по секрету всему свету
Обнажают нравственный стриптиз.

Моют кости близким и соседям,
Даже мёртвых в этом,  не щадя.
Явно джентльменов нет и леди,
Среди тех, кто любит лишь себя.

Обнажают душу, но не тело.
Жалко, что чужую – не свою.
Это у морали есть пределы,
На неё, поэтому плюют.

И совсем не надо обольщаться,
Что поможет кто-нибудь в беде.
Любят почему-то ковыряться
В грязном человеческом белье.

В этих слухах, сплетнях, пересудах
С правдою сплеталась тесно ложь.
К сожаленью, есть она повсюду.
И где что уже не разберёшь.

Выльют грязь, а после отмывайся.
Докажи, что ты есть не верблюд.
Дать отпор подобным не стесняйся,
Всё равно ведь грязью обольют.

Есть субъект, и есть для сплетен пища.
Если сможешь, ближних оболги.
Кажется им, будто стали чище.
До чего ж наивные они.

НЕ  ВСЁ  ПРОДАЁТСЯ

Как суетна земная власть
Хотя б в сравнение с любовью.
Свободы легче смысл понять,
Когда она добыта кровью.

Пересыпается песок.
Но время всё же невозвратно.
В земных растеньях бродит сок,
Как кровь земли, но не бесплатно.

За всё приходится платить:
За власть, достаток, за свободу.
И даже за желанье жить,
За хлеб насущный, свет и воду.

Но настоящая любовь,
Как Божий Дар, всегда бесплатна.
Но, как свобода без оков,
Фактически невероятна.

ВМЕСТО  СИГАРЕТЫ

В период сексуальной скуки
Бывал неудовлетворён
Я созерцаньем голой мухи,
Но в это дело не влюблён.

Хоть я любитель созерцанья,
Но всё – таки иных картин.
Сосредотачивал вниманье,
Не как разборчивый кретин.

Тоска такая, что я видеть
Сил не имею никого.
И начинаю ненавидеть
Себя порою самого.

Весь мир мне тоже ненавистен.
Обрыдло просто всё и вся.
Я не читаю книг и писем,
Схожу я медленно с ума.

Я видеть не могу ни женщин,
Ни уж тем более мужчин.
Я, как разведчик, что засвечен,
Хотя нет видимых причин.

Желанья нет, чтоб рядом кто-то.
И мне моя приятна грусть.
Тоскливо мне и одиноко,
Но всё равно не соглашусь.

Пусть часто не доходят руки,
Чтоб сотворить второе «Я».
В период сексуальной скуки
Боюсь я самого себя.

Боюсь , что выблюю все знанья.
От умников меня тошнит.
Проснусь я вроде утром ранним,
А, может, сделаю лишь вид.

ПОСЛЕ  БЕДНОСТИ

Устал от назойливой  публики,
Что в душу пытаются влезть.
Гоните, товарищи, рублики,
Ведь стоит недёшево честь.

Не пишется мне, не пророчится
И сил нет кого-то любить.
Как вам, тоже кушать мне хочется.
Жаль только, что не на что жить.

Устал больше от неизвестности.
Не знаю чего даже ждать.
Привыкнуть успел к своей бедности,
Вот стал к нищете привыкать.

Подайте мне на пропитание
Бумагу, чернила, перо.
А также другие желания.
Я жизнью избитый Пьеро.

Общаться ни с кем мне не хочется,
Зато сам себе господин.
Ещё не привык к одиночеству,
Но точно умру я один.

Забытый и даже заброшенный,
Как старый ветшающий хлам.
В могиле, как гость я непрошенный,
Себе не воздвигнувший храм.

Умру в промежутке меж путчами.
Спасибо за хлеб и за соль.
Забвение – всё-таки лучшее,
Чем эта земная юдоль.

Судьба меня вертит скакалкою.
Внизу нет вершин, только дно.
А жизнь моя слишком уж жалкая,
Цеплялся, чтоб я за неё.

Стихи, коль тетрадки не выбросят,
Прочтут, чтоб друг друга любить.
А, может старушка их выпросит,
Чтоб печку зимою топить.

Ведь столько тетрадей исписано,
Что хватит всю зиму топить.
Но нету в стихах моих истины,
Ведь сам не умею я жить.

Могилка моя же – безликая.
Лишь прочерк меж датами – жил.
А равным, чтоб стать меж великими,
Наверное, не заслужил.

КОГДА  НЕ  СТРАШНО  УМИРАТЬ

Я печален, как негр, упавший с кокосовой пальмы.
В объятиях боли тону, как в реке крокодил.
Наверное, всё в этом мире должно быть случайным.
А я, как корабль, что в бурю плывёт без ветрил.

Разбиты мечты, головешкою тлеет надежда
И жизнь слишком круто успела скрутить в оборот.
Как тоненький лучик, я тёмными силами между.
Я – птица свободы охотником сбитая влёт.

Я к смерти готов, умирать –то, как раз и не страшно,
Хотя ожиданье мучительно душу гнетёт.
Но небытие для меня – это день лишь вчерашний.
А я постоянно душою стремлюсь лишь вперёд.

Я жизнь воспринял для себя, как вселенскую муку..
Но я не Христос, на себя, чтоб все муки принять.
Я знаю, что смерть подберётся ко мне, и без стука
Войдёт, чтоб меня наконец-то с собою забрать.

НЕ  ПОБОРОВ  ИСКУШЕНИЯ

Я Божий Храм воздвиг внутри  себя.
И время нахожу в нём для молитвы.
Но Господа в самом себе любя,
Как вечный бой, с соблазном вечным, битва.

Готов ли искушенье побороть?
Скорее «да», но, чтоб всегда, наврядли.
Иной раз разум побеждает плоть.
Иной раз  «наступаю я на грабли».

И всё-таки, подумав о былом,
Я остаюсь, всё время безутешен.
Хоть и уверен я в себе самом,
Но каюсь: как мужчина, не безгрешен.

Как совместить понятие «любовь»
С неистовством не плотским, а Господним.
Когда быстрей бежит по жилам кровь,
Увидеть стоит женщину в исподнем.

Природу врядли мне перебороть,
Хотя довольно сдержан я в поступках.
Но разумом порою правит плоть
И вынужден идти ей на уступки.

Я сам в себе не вырастил врага.
И, если в чём-то согрешу – покаюсь.
С молитвою и именем Христа.
Я звёздочкою в небесах растаю.

А  ИЗ  ОДЕЖДЫ  ТОЛЬКО  ПРОСТЫНЯ

Заблудшая душа в блудливом теле
Теряет свой первоначальный смысл.
Но, если две сойдутся в беспределе,
Родится нечто более, чем мысль.

Но, как же, быть им с душами прыщавыми,
Когда мужик в постели лишь герой?
Они телами тоже опрыщавели
А в душах вырастает геморрой.

Раскатаны их души до банальности,
Коней воображения гоня.
У них в уме постельные лишь шалости,
А из одежды только простыня.

Сплетаются объятья вороватые.
Застигнутым быть оба огорошены.
Они перед другими виноватые,
Потеют только чем-то нехорошим.

У них всё наспех, да к тому ж украдкою,
А это, значит, без любви и веры.
Как мухи липнут их тела на сладкое,
С чуть сиротливым вкусом адюльтера.

Тела, чуть не взрываются от похоти.
Способна ли душа к плодоношению?
Ох, и дадут они друг другу «копоти»,
В интимные вступая отношения.

Я  ПОТЕРЯТЬ  ТЕБЯ  БОЮСЬ

Как щепку к берегу морскому
Тугая пенная волна
К тебе прибила по закону
Фернального веретена.

Что мне земное тяготенье
И третий Ньютона закон,
Когда к тебе прикосновенье,
Дороже полковых знамён?

Когда космические дали
Меня уж больше не манят.
И звёзды золотом медалей
Лишь только издали звенят?

Но Бог не только шельму метит.
Я потерять тебя боюсь.
А без тебя и от бессмертья,
Пожалуй, даже откажусь.

ЕСЛИ  ЕСТЬ  У  ВАС  ЛОПАТА

Если есть у вас лопата,
То легко смогу понять:
От забора до заката
Суждено весь день копать.

До заката от забора,
Чуть не день весь напролёт.
И совсем напрасны споры:
Сколько времени уйдёт.

В том никто не виноватый.
Не вернётся время вспять.
Если нет у вас лопаты,
Тогда можно не копать.

ОБНОВЛЕНИЕ

От ведических печалей
До рунических видений
Исстрадался  я ночами.
Но божественных велений

Не избег я, и сквозь бездны,
Что в пространстве возникали,
Проходил, и в переездах
Звёзды надо мной сияли.

Архаизмы энергетик
Постигал я постепенно.
Эфмеизмы новых этик
Возникали в теле бренном.

Я порой терял сознанье,
Шаг за шагом, обретая
Неизведанные знанья
Шаолиня и Китая.

Познавал Махабхарату,
Также на санскрите Веды,
Но была лишь это плата
За грядущие победы.

Тяжесть знаний к тяге к знаньям
Не имеет отношенья.
Стала вся земля Ашрамом
Внеземного постиженья.

Шёл сквозь Космос я упорно.
Через тернии и муки
Постигал я истин зёрна,
Неизвестные науке.

Если бы душа роптала,
То давно я стал бы тленом.
Стены собственных порталов
Возводил я во Вселенной.

Но поддержан был я Светом,
Им же одухотворённый.
Стал я новою планетой
Богом оплодотворённый.

Был я телом, стал я Духом.
Это больше, чем душою.
Стал я зрением и слухом,
В принципе – самим собою.

АНТИТЕЗА  САМОМУ СЕБЕ,

Моя сущность – не земная,
Как сияющие бездны.
Но фактически не знаю
Кто я: гений или бездарь.

Архаичен в антитезах,
Вовсе я не чужд новаций.
Многих эр я видел срезы,
Но не нужно мне оваций.

Был я мглою, был я светом,
Был я собственною тенью.
Был я жарким зноем летом,
Был я ветерком весенним.

Был во многих ипостасях
Я, причём одновременно.
Но не время душу красит,
Душу красит Ойкумена.

Растворялся в гликозидах,
Был я даже чьим-то глюком,
Но сакральная Изида
Прогнала меня сквозь муки.

Нет познанья без страданья
Для текущего момента.
Но был, словно изваяньем,
В рамках я эксперимента.

Грезил я самим собою,
Только в недоступных грезах.
Временем сметён рекою,
Сам себе стал антитезой.

В НАЗИДАНИЕ  МИРОЗДАНЬЮ

Ты знаешь собственную цену.
И очень высока она.
Тебя вбираю постепенно
Я, чтобы не сойти с ума.

Ты есть восьмое чудо света.
Рассеяна тобою мгла.
Ты неизведанной планетой
Мой путь наверх пересекла.

Разжечь, увлечь и соблазнить
Сумеешь каждого мужчину.
И, чтоб тебя мне полюбить,
Вполне достаточно причины

Той, что ты в мире этом есть.
Факт твоего существованья
За муки женские лишь месть
И назиданье Мирозданью.

ВИДЕНИЕ

В мгновение расцветший куст
Сирени, равен небосводу.
Расчистив лес страстей и чувств,
Тогда лишь обретёшь свободу

Всевиденье – души распах,
Как внеземное озаренье.
Душа твоя, как крыльев взмах
Священной птицы Провиденья.

Не голубь мира и не стриж,
Но Ангела прикосновенье.
Так почему же ты молчишь,
Моё прекрасное виденье?

Охвачен внутренней тоской,
Тебя я вспоминаю всуе.
Я никогда не буду твой,
Поскольку ты не существуешь.

Ты мной придумана была.
Твоя яркий образ – это сказка.
Поскольку на сердце тоска
По несказанной женской ласке.

САКРАЛЬНЫЙ  МЕЧ  АЛЛАХА

(ФАТХУЛЕ ДЖАМАЛОВУ ПОСВЯЩАЕТСЯ)

Мой друг – сакральный меч Аллаха,
Он без уныния и страха
Идёт уверенно по жизни,
Не преломляясь, даже в призме.

Хоть сам не свят, но из Потока
Явился он бичом порока.
В своих космических посланьях
Он расшифровывает знанья

И тайны Древнего Востока.
Он встал на трудный  путь пророков.
И специфического знанья.
Не по желанью, а призванью.

Ещё он не убит толпою
Невежественной и больною.
Но ставшие на путь пророчеств,
Не ведают имён и отчеств.

Есть только Господу служенье.
И нет предательству прощенья.
Сойти с пути уже не может.
Путь выбрал сам, что всех дороже.

Зато прямее нет дороги,
Чем честный путь служенья Богу.
Он знает боль, не знает страха.
Мой друг – сакральный меч Аллаха.

НА  ПУТИ  ПРОРОЧЕСТВ

Что золотая середина
В судьбе твоей? – Не ведать страха.
Соединил ты воедино
Пророка честь с мечом Аллаха.

Разишь порок печатным словом.
С ним проходя, сквозь боль народа.
Когда стал к подвигу готовым,
Клеймя морального урода?

Не Божий глас ты, то на страже
Законов божьих и морали.
Ты, словом вышел в Космос даже,
Но ты не изменял Скрижали.

Остались прежние понятья
Служенья истинному Богу.
Ты понял, что все люди братья,
И к Господу одна дорога.

Есть путь служения Аллаха,
И суть служенья не в названье.
Твоя судьба – не ведать страха.
Ей служишь без напоминанья.

НЕ  СУДИТЕ  ПОЭТОВ

Можно много простить, что забыто
И не помнить совсем ничего.
Не судите поэтов по быту,
Но по жанру судите его.

Пусть душа и в крови и в печали,
Как иголка в утином яйце.
Но поэт, что бывает вначале,
Не такой, совершенно, в конце.

Пусть поэты не так однозначны.
Как другие, их тоньше душа.
Но поэты в пейзажах невзрачных
Никуда от себя не спешат.

Но не лезьте вы в душу к поэту.
Бог – единая мера души.
И поэт тот, кто тянется к свету,
А не тот, кто напишет стихи.

РЕАЛЬНОСТЬ  ИРРЕАЛЬНОГО  МИРА

В непредсказуемое завтра
Шагнул, как – будто ниоткуда.
В тот мир, в котором Пруст и Кафка
Творят невидимое чудо.

Тот мир зовётся ирреальным.
Но всё гораздо многосложней.
Ведь истина всегда печальней.
А сколько в мире истин ложных.

Моё сознанье в запределе,
Аналогично зазеркалью.
Душа не потеряло тело,
Но тела, словно нет в Астрале.

Грядущее эквивалентно
Мирам вчерашним, параллельным.
Мгновенья мира мимолетны,
А мир весь соткан из мгновений.

Конечно, всё, что изначально.
Начало – чьё-то продолженье.
А мир, который ирреальный,
Реален, только параллельный.

КАРТОЧНЫЙ  ДОМИК

Игра воображенья –
Не более, чем блеф.
В любовное сраженье
Позвала дама треф.

Пришёл король червовый.
Он, как мужик, силён.
Руками гнёт подковы,
К тому ж ещё влюблён.

В другую, правда, даму
И, кажется, не треф
Ещё это не драма,
Любовь ведь тоже блеф.

Когда ты туз козырный,
В любви проблемы нет.
Не то, что там настырный
Какой-нибудь валет.

Которого бьёт дама
По масти и вообще.
Случиться может драма,
Коль не было уже.

И разные «шестёрки»,
Что голосуют «за».
На глотку слишком бойки,
Свалить могут туза.

Быть может неприлично
Масть поменять в любви.
Но с дамами отлично
Поладят короли.

Жить можно без азарта.
Не тратьте лишних слов.
Когда играешь в карты,
Причём же здесь любовь?

СЛОВО  О  ЗВУКЕ

Слова особенно живы,
Когда имеют много смыслов.
Открыв грядущего миры,
Мы врядли подчиняем мысли.

Традиции преодолев,
Как неприемлемую схему
Я прививаю львиный зев
На загрустивших хризантемах.

Мир полон звуков и проблем,
Что для меня неразрешимы,
Но сколько непочатых тем
Для настоящего мужчины.

Не все слова ложатся в звук,
Доступный нам, как пониманье.
И бьются доктора наук,
Суть не постигнув созиданья.

Но конструирую язык
Я не по правилам науки.
Нет слов, к которым мир привык,
Но есть божественные звуки.

Что в сочетаниях дают
Немыслимое наслажденье.
Последний, может быть, приют,
Когда бежишь от наважденья.

НЕЗАБЫВАЕМОЕ

Свой стих мне кажется чужим.
Хоть забывать былое тошно.
Но неизведанный мной мир
Меня зовёт забыть о прошлом.

Отречься, чтобы от всего
Чито связывало с жизнью прежде.
В душе до ужаса темно.
Но мир сулит, что все надежды

Мои исполнятся, когда
О прошлом навсегда забуду.
Вернутся юные года,
Где каждый день подобен чуду.

Но, как мне прошлое отсечь?
Оно за мною неотступно
Нависло, как Дамоклов меч,
Как тень, как чёрт в волшебной ступе.

Меж прошлым и грядущим бьюсь.
Вернуться хочется обратно.
Я так грядущего боюсь,
Но прошлое ведь невозвратно.

Зачем неведомый мне мир
Смущал неопытную душу?
Он ничего не подарил,
А лишь страдание обрушил.

МИР  СТИХА

Звучащая материя стиха,
Как музыка пронзает насквозь душу.
И времени бурливая река
Рвёт тело, звуковую мощь обрушив.

Гармонию из Хаоса собрав,
Душа уже испытывает муки.
Когда покой, как пыль веков поправ,
Уносят ввысь чарующие звуки.

Соцветье звуков обнажает нерв
И обжигает, как хлыста ударом.
Но сердцем не отторгнутый напев
Уже живёт, хоть не даётся даром.

И даже неохваченную тьму
Поэт всегда разбудит чутким стуком.
Он часто прибегает к колдовству –
Чарующему сочетанью звуков.

Поэт всегда волшебник или маг.
Но он не управляет небесами.
Он только каждый выверяет шаг
Звучащими волшебными словами.

ПИР  ВО  ВРЕМЯ  ЧУМЫ

Время смертной чумы итожа.
Жизни пир накрывает стол.
Наша жизнь нам тогда дороже,
Когда ты из неё ушёл.

А заранее думать о смерти
Не научен ещё никто.
Но в земной пребываем тверди
В деревянном своём пальто.

Не от голода и болезней
Покидаем мы бренный мир.
От тщеты, причём бесполезной
Сотворяем свой суетный пир.

Мы не строим, а разрушаем
Мир, в котором все рождены.
Наша жизнь напоминает
Только пир во время чумы.

МАТЕМАТИЧЕСКИЙ  ЭТЮД

Квадратный корень я извлёк из минуса
А плюс возвёл в необычайный куб.
Что получилось, разложил, как плинтусы.
Но из квадратов получился круг.

Так неужели квадратура круга
Была лишь только мною решена?
Но как мне избежать ошибки грубой,
Чтоб не сойти  в сомнениях с ума.?

Я сферу разлинеил и на секторы
Интуитивно как-то поделил.
И, как копьё нацеленное, векторы
В сферическое тело я вонзил.

И круглый сок закапал жёлтый кровью,
Как будто разрубил я апельсин.
Любовь – кольцо, отмучаюсь любовью
И как всегда останусь я один.

Не привыкать уже мне к одиночеству
И я его, пожалуй, не боюсь.
Вот только минусы сложив, мне очень хочется
Чтобы хотя б один случился плюс.

НЕЛЬЗЯ  ЧУЖОЙ   ДОРОГОЙ

В океане разбуженных чувств
Опустился на самое дно.
Сокровенней всего из искусств,
Что от Бога нам жизнью дано.

Но желанья и даже стезя
У любого, конечно, свои.
И чужою дорогой нельзя.
До конца своё время, пройти.

Путь один среди тысяч дорог,
Он ничей, а единственно твой.
Если дал перед Богом зарок,
Предначертано это судьбой.

Среди самых высоких искусств
Сокровенное – только одно.
В океане разбуженных чувств
Опускаюсь на самое дно.

НЕПРАВИЛЬНО  ЖИВЁМ

Нет времени нив прошлом, ни сейчас
У живших на Земле и во Вселенной
Ну а поскольку всё на свете тленно,
Смерть за плечами каждого из нас.

Живём мы необдуманно, беспечно
И тратим нашу жизнь на пустяки,
Как будто мы слепы и дураки.
Живём мы так, как будто жить нам вечно.

МАГИЧЕСКАЯ  СИЛА

Она – ничто, но ей подвластны
И наша жизнь, и наша смерть.
Она – не Бог, но Высшей касты.
Ей служат Небеса и Твердь.

Она – нигде и всё же – всюду..
Не дозовёшься – не зови.
Она всегда подобна чуду
В закатный час ночной зари.

Она сильнее всех на свете,
И даже видима порой.
Её сильнеё бывают дети.
Она – мороз, она же – зной.

Неведомая людям сила,
Внезапная, как Божья месть.
Она загонит нас в могилу,
Она спасает нашу честь.

С ней нужно очень осторожным
Быть и не дай Бог рассердить.
Когда бывает ей тревожно,
То может запросто убить.

ГОРДОЕ  ОДИНОЧЕСТВО

В чужом пиру всегда похмелье.
Но не зовут и на чужой.
Бывает грустное веселье
И то наедине с собой.

А радость мира не для кельи –
.Для улиц и для кабаков.
Действительно не до веселья,
Когда один средь дураков.

Никем не понят, и не надо.
Быть, значит, время не пришло.
Одна в душе моей отрада,
Что на душе всегда светло.

И даже грусть бывает светлой,
Как ласковый осенний дождь.
Она приходит незаметно,
Когда её совсем не ждёшь.

И неприметно исчезает,
Как облачный, рассветный дым.
Никто меня не приглашает
Ни к пожилым, ни к молодым.

И правильно. Что в этом толку?
Ведь ни к кому я не пойду.
Закрою двери на защёлку,
Чтоб не пустить к себе беду.

И буду чай из трав с вареньем
Пить и смотреть на чашки дно.
Или писать стихотворенье
Про одиночество моё.

И  СТРАШНО,  И  СТРАННО

Как ветром холодным подуло.
Его ощутил я спиною.
И мигом слетел я со стула.
То страх нависал надо мною.

Как будто бы хищная птица
Крылом по лицу задевала.
В сетях нераскиданных биться
С отчаяньем всё продолжала.

Как будто в углу домового
Увидел и вдруг содрогнулся.
И камнем в окно зрело слово,
А я от него не пригнулся.

Кровавая, рваная рана
Зияет почти на затылке.
Кому-то покажется странным,
Но это не след от бутылки.

Как будто бы хищная птица,
А может, не птица, а камень,
Сумела сквозь череп пробиться,
Упившись моими мозгами.

А я был уже без сознанья.
И боль причиняла мне рана..
А, впрочем, и сам я не знаю.
Вот это действительно странно.

ХУДОЖНИК  ДОЛЖЕН  БЫТЬ  СВОБОДЕН

Художник должен быть свободен
От чувств, от мыслей, от любви.
Он должен думать о работе.
И создавать свои труды.

Но в мыслях о насущном  хлебе,
Он не свободен от забот.
Художник, словно птица в небе,
Над ним лишь властен только Бог.

Он не такой, как все и вроде,
Хоть он и рядом, но далёк.
Художник должен быть  свободен,
А это, значит, одинок.

Он не свободен от искусства,
Пусть без семьи, пусть без жены.
И всё же его мысли, чувства
До боли все обнажены.

Но полностью он не свободен
Всё ж от искусства своего.
Он жалкий раб, он весь в работе,
И отдых – то не для него.

Он без остатка, до предела
Своей судьбе принадлежит.
Душа измотана, а тело
Его усталое, болит.

А силы где черпать? В природе?.
Ему поможет только Бог.
Нет, никогда он не свободен,
Но, может, только одинок.

ТАМ  НЕ  ПОЮТ

Где треск костей
И звон цепей.
И клич страстей,
Не жди гостей.

Где горько пьют
И крепко бьют
И тяжкий труд,
Там не поют.

И где одни
Пустые пни,
Слепые дни,
Там нет любви.

Где тьма, как ярь,
И крики: «Жарь».
Слышны, сквозь хмарь –
Зажги фонарь.

Но слышишь вой
Совсем чужой.
И в сердце боль
Зовёт, как в бой.

Под звон цепей
И треск костей,
Я стану злей,
Но жду гостей.

ПОЧТИ  СЕЛЬСКОЕ

Сменив цилиндр на фуражку,
Костюм английский на рубашку
И пишмашинку на перо.

Я стал, почти не подражаем,
Не езжу больше на трамвае,
Избрал для жизни я село.

Я не надену больше китель.
Теперь я чисто сельский житель.
И это не эксперимент.

И вместо, скажем, гастронома,
Пойду я подоить корову.
А научиться мне – в момент.

Водопроводом станет речка,
А ОГВ заменит печка,
Паркет – сосновая доска.

А то, что нету ресторана.
Взамен по «ящику» реклама
И прочь по городу тоска.

А вместо транспорта есть ноги.
Из сердца также прочь тревоги.
Здесь проживу я без дорог.

Я буду в гуще жить народа.
Мой литредактор лишь природа,
А, цензор – в поднебесье Бог,

НАСТОЯЩИЙ  КАМЕНЬ.

Я камень увидел, похожий на камень
И больше совсем  ничего.
Его я боялся потрогать руками,
А вдруг этот камень был вовсе не камень,
А Бог неизвестно мне что,

Всё в мире реальном бывает красиво,
Но, что есть для нас красота?
Сегодня – красиво, потом – некрасиво,
И всё на поверку окажется лживо,
А в сердце одна маята

А, если почти невозможно проверить
И рухнет, как карточный домик, мечта.
И знать я не знаю во что можно верить
А, может быть, всё-таки лучше не верить
И горькую чашу не выпить до дна?

Я камень нашёл, что похож был на камень
И был он по цвету седым,
Его я боялся потрогать руками.
А вдруг этот камень был вовсе не камень,
А вдруг он развеется в дым?

ГЕНИАЛЬНЫЙ  БРЕД

В основном все стихи мои – бред.
Разве только, что бред гениальный.
Не случается, если побед,
Поражения тоже случайны

Я всегда нахожу в жизни смысл,
Даже там, где его вовсе нету.
Потому что бредовая мысль
Скорострельней движенья планеты.

Ирреален реальный мой мир
В нём звучат и консервные банки.
Во дворец приглашаю на пир
Только тех, кто всё видит с изнанки.

Но не ввысь, и не вглубь, и не вширь,
По-другому, что значит, иначе.
Перевёрнутый заново мир,
Что на картах он не обозначен.

В темноте различаю я свет.
Только свет этот необычайный.
В основном, все стихи мои – бред,
Разве только, что бред гениальный.

Я  ХОЧУ

В наш век бензина и дюраля,
В наш век бетона и стекла,
Я в городе жить не желаю,
Хочу жить на краю села.

А, может, даже где-то в чаще
Построить дом себе лесной,
Чтобы природу видеть чаще,
Чтобы беседовать с сосной.

Питаться свежими грибами,
В кусты с малиною залезть,
Дружить со многими зверями
И мяса потому не есть.

Засеять где-то на полянке
Пусть небольшой, свой огород.
Соорудить зимою санки,
А летом и пешком сойдёт.

И к сожаленью, к сожаленью
Пустые это всё мечты.
Могу я только в воскресенье
С природой лично быть на «ты».

МОЛИТВА  ЦВЕТОВ

Цветы молились сентябрю,
Чтоб с жизнью им продлил свиданье.
Чтобы прибавил хоть по дню
И, отдалил, чтоб увяданье.

Они привыкли к красоте
Их окружающего мира,
Когда звучала в темноте
Цикад сладкоголосых лира.

Им расставаться было жаль
С роскошной буйностью природы,
Но в сердце каждого печаль
Вносила ярость непогоды.

С корнями ветер вырывал
Цветы из почвы благодатной.
И шквал за шквалом налетал,
А в землю не войти обратно.

Цветы стояли, как в слезах,
В росе. Толпой они сгрудились.
Испытывая стадный страх,
Они неистово молились.

Я  НЕ  ЛУЧШИЙ

Я – не лучший, я – не гений.
Я всего – один из них.
Только кровь в железной вене
Бьётся, словно за двоих.

Я – могучий, я – не хилый,
Понимаю толк в любви.
Только чувствую, я  в жилах
Закипание крови.

Жизнь прекрасная, бесспорно.
Почему же я ворчу?
Потому, что жить топорно,
Жить, как все я не хочу.

Жить от точки и до точки
Может, разве только псих.
Разрываю оболочку
Я возможностей земных.

Я в себе сосредоточен.
Стала мне мала Земля.
Срок мой на Земле отсрочен,
Вся Вселенная – моя.

Разорвётся мир на части,
На другой я улечу.
Не хочу над миром власти,
Лишь свободы  я хочу.

Я – обыкновенный гений
И поверьте: я не псих.
Только кровь в железной вене
Бьётся, словно за двоих.

СКАЗКА  О…

Между землёй и светлым небом,
Между влюблённостью и бредом,
Висит, качаясь на цепях,
Дворец, что создан был в мечтах.

Живёт там во дворце царевна.
Она приходит часто в сны.
Её прекрасною Еленой
Уже однажды нарекли.

Но только звать её напрасно
Она не в каждый сон придёт.
Она царевна фей прекрасных
И в золотом дворце живёт.

Подвластны ей ветра и тучи.
Её богатств не сосчитать
И юных фей царевна учит,
Как миром нужно управлять.

Известны фее тайны сока
Волшебных трав и всех цветов.
Но почему-то одиноко
Прекрасной фее средь богов.

Ей хочется быть просто девой,
Но не небесной, а земной.
И слушать струйные напевы
В лугах с зелёною травой.

Ей скучно там, в пределах дальних,
Ведь не поёт там соловей.
И только потому печальна
Царевна юных, нежных фей.

Но есть ещё сильнее грусти
То чувство, при котором кровь
Вскипает, боль, что не отпустит
И называется  любовь.

Томится сердце нежной феи
Подряд и ночи все и дни.
Её хочется познать скорее
Страдание земной любви.

Томится девушка желаньем.
Но в чём томленье не поймёт.
Ведь никогда любовь земная.
В небесный не всплывёт чертог.

ПОВЕЗЛО

Солнце в пыжиковой шапке
Село на дубу.
Горестей людских охапку.
Скинуло в реку.

А река беду людскую
В море унесла.
Весь окрестный  люд ликует:
Все пошли дела.

Распростился с неудачей
Тамошний народ.
И теперь никто не плачет,
Даже не ревёт.

Катится всё, как по маслу.
Дуб стоит могуч.
Солнце светит, свети ясно,
Протянув свой луч.

ДЕЛЕНИЕ

Я неделим, как ноль. Как единица
Делима ты лишь на саму себя.
Проткнул тебя я взглядом, словно спицей
И разделил твою судьбу «на два»

Я сам – твоя вторая половина,
А ведь, как ноль, вообще был неделим.
И в этом, безусловно, ты повинна,
А, может быть, на небе херувим,

Что для меня с тобой принёс в колчане
Своём одну незримую стрелу..
Час роковой уже пробил над нами
И быть моей теперь тебя прошу.

Я  ВЕРЮ

Я верю в чертей и в приметы,
И в леших, и в водяных,
В больших и в маленьких бесов,
В русалок и в домовых.

Я верю в нечистую силу,
Что ей сотворяется зло.
Что черти страшнее могилы,
Но также я верю в добро.

Не только волшебники в сказках,
Бывают и в жизни они.
В магических книгах подсказки
Черпают ещё колдуны.

Но есть и заветное слово
От нечисти страшной и злой
Падут колдовские оковы
И сгинут совместно с золой.

И добрые есть заклинанья,
Когда их с умом применять.
Нужны специальные знанья,
Которые всем не понять.

Но страшной магической силой
Нельзя никогда пренебречь,
Иначе любого в могилу
Сведёт, ибо магия – смерть.

Духовные силы не любят,
Коль с ними пытаться шутить.
Они неумейку погубят.
И запросто могут убить.

НОЧЬ – ВРЕМЯ  НЕЧИСТИ  И  СТРАХОВ

 Луна цвела, с небес натужась.
Земля, да будет лёгким пухом.
И увеличивая ужас,
На дубе старый филин ухал.

В шатёр темнеющего леса
Упала ночь, раздвинув створки,
И подражая глупым бесам,
От голода завыли волки.

Хихикал леший в мшистой пали
И водяной вторил с болота,
А на зеркальной водной глади
Русалка тянет в низ кого-то.

И крик раздался леденящий
Не только душу, но и тело.
И умирающий кричащий
Уже на дне лежит без дела.

Никем он не был похоронен.
И некому прочесть молитву.
Но, окопавшись в обороне.
Ведёт друг с другом нечисть битву.

ЧТО  МОЖЕТ  ГОЛОД

Бежит  собака с тайной мыслью
Чего-нибудь перекусить.
И беркут в поднебесной выси
С такой же мыслью вниз летит.

Зверушек наловить и птичек,
Сосущий голод утолить
Но никакой не видно дичи,
Лишь пёс голодный там бежит.

Конечно лакомый кусочек,
Но силы слишком не равны.
Но, если голод тело точит,
То не работают мозги.

И беркут прямо с поднебесья
Рванулся, что есть силы, вниз.
И вырвал клок он шерсти песьей.
Смешался с грозным лаем визг.

И с кровоточащею раной
Рванулся кобель на врага.
И мощною своею лапой
Ударил в голову тогда.

Но беркут был силён и ловок.
Он клюнул псину прямо в глаз.
Но кобель тоже был не робок,
Поймал он птичью ногу в пасть.

И перегрыз с когтями ногу,
Хоть заливала морду кровь
И клочьями свисала кожа,
Разорваны и глаз и бровь.

Но истекали кровью оба.
В пыли лежать остались трупы.
Вот сотворить, что может голод.
Хоть умирать подобно – глупо.

СНОВА  ВЫПАЛО  ЗЕРО

Гляжу на карту мира:
И стало грустно мне.
Моя тоскует лира
О непрожитом дне.

О сказке, что, как небыль
А годы мчатся вдаль.
О городах, где не был
И буду там едва ль.

Хоть жизнь и так не длинна,
Но всё же, всё равно.
Семнадцать с половиной
Мне было так давно.

И по тебе страдает
Старинное перо.
Мне в жизни выпадает
Который раз зеро.

На старой карте мира
Цвет радуги манит.
Моя тоскует лира
О дне, что не прожит.

СМЕРТЬ  ПИЛОТА

Винта заржавленная лопасть,
Совсем ничем не дорожа
Взметнулась и упала в пропасть
Дробясь о камни и дрожа.

Красивой птице винтокрылой
Конец, как видимо, пришёл.
Разбито всё со страшной силой
И даже разошёлся шов.

Пилота труп лежит у щели.
Разлито масло, как вино.
И стало мшистое ущелье
Доминой смерти для него.

Последний шаг его был ложным.
И ничего он не успел.
И разобраться было сложно.
К тому же времени предел.

Катапультироваться поздно.
В комплекте не был парашют.
Лежит, израненный серьёзно,
Уже почти остывший труп.

Деревьев догорают  трупы
Дымится сломанный мотор.
И самолёт похож уступом.
На догорающий костёр.

ПРАВО  КАЖДОГО

Не каждому дано быть Диогеном
Или Сократом, чтобы мысль связать.
Но перед смертью каждый непременно
Имеет право всё-таки сказать:

«Я знаю то, что ничего не знаю,
Ведь жизнь я фактически прожил.
И, если кто-то дураком считает,
Он тоже прав. Я жизнью дорожил.

Но никогда не думал я о смерти.
А приговор воистину суров.
И тот дурак, вы в этом мне поверьте,
Кто прожил жизнь, а к смерти не готов»,

СУДЬБУ  НЕ  СМЕНИШЬ,  КАК  ПЕРЧАТКУ

Мир скороспелый обезличив,
Без света я оставил тьму.
И зажигаю, словно спички,
Свою неверную судьбу.

Она взойдёт костром гремящим
Над неразбуженною тьмой.
И будет непонятно спящим
Что сделал со своей судьбой.

Судьбу не сменишь, как перчатки,
Когда устанешь песни петь.
Но увернувшись от нападков.
И, бросив вызов, можно сжечь,

Расплавить в огненной зарнице,
В горниле собственной любви.
И очищаясь, словно птица
Вспорхнёт, как не было судьбы.

Я нечего чужую мерить,
Когда свою уже сожжёг.
Лишь точкой маленькой на теле
Рубцом останется ожёг.

В  КАКИЕ  ДНИ  УЧИТЬСЯ  В  ШКОЛЕ?

Понедельник – день тяжёлый,
Не ходите дети в школу.
А за вторником – среда,
Вам учиться аж два дня.

Бог придумал четверги
Дома есть, чтоб пироги.
А по пятницам ребята,
Взрослым выдают зарплату

Вам не платят всё равно.
Лучше уж сходить в кино.
Зато взрослые в субботу
Не выходят на работу.

Коль имеют выходной,
Значит, вам идти домой.
Но зато уж воскресенья
Созданы для развлеченья.

ЗАБАВНЫЕ  ЗОДИАКАЛЬНЫЕ  СТРАСТИ

Однажды Дева с Близнецами
Хлебнуть намерялась винца.
И вместе с Гоночными Псами
Послала за винцом Стрельца.

Стрелец за «пойлом» к Водолею
Направил свой неблизкий путь.
Но по дороге в бакалею
Свернул, желая отдохнуть.

Но не дошёл. Его соседом.
Вдруг оказался грозный Лев
И странную завёл беседу
О невоздержанности дев.

Стрельцу всё это надоело.
Он очень был сердит  на льва.
Послал его по Водолею,
 В созвездье, кажется, Козла.

Пусть не Козла, А козерога,
Ведь в этом нет беды большой.
Туда одна ведёт дорога.
Туда  все ходят за тоской.

Он вспомнил, что послала Дева
Его за марочным вином.
И справа, кажется налево
Перекрестился огурцом.

Почти без всяких приключений
Добрался к Водолею сам.
И попросил без промедлений
Подать «Мускат» или «Агдам»

Прошло минуты три и тащит
Могучий парень Водолей
Российской водки целый ящик.
С пакетом керченских сельдей.

– А, как же быть насчёт «Агдама»
Ведь Дева, как – никак, но дама.
 – Бери что есть, и что дают,
Чтоб мой был не напрасен труд.

Поскольку не было другого
Из алкогольного спиртного.
Глотнув всего четыре стопки,
Стрелец в рюкзак склал ящик водки.

Тут и вослед примчались Псы
На запах «Млечной» колбасы.
И вот с почётною охраной
Стрелец выходит с ресторана,.

Где был хозяин Водолей,
Не то монгол, не то еврей.
А впрочем, кто их разберёт.
Нет во Вселенной паспортов.

Неблизкий путь лежит обратно,
Но отдохнуть всегда приятно.
Стрелец прикинул на глазок,
Открыв, один лишь «пузырёк».

Но дело это, чтоб отметить,
Открыл другой, за ним и третий.
А раз неблизкий будет путь.
То не мешало б и соснуть

Душа  у молодца храпела.
Рюкзак собаки сторожат.
Вино достать – всего полдела,
Но надо мчаться и назад.

Его собаки разбудили
Бутылок пять при том разбили.
И почесав с досады пятки
Стрелец собрал вина остатки.

Но, слава Богу, ей же ей
Пакет не тронутый сельдей.
Рюкзак забросил он на плечи,
Остатки, чтоб не покалечить.

И в путь отправился обратный.
Где Дева с Близнецами ждёт
И чтобы было всем приятно,
Погладить им себя даёт.

Бежит Стрелец, бегут Собаки,
А мимо Рыбы, мимо Раки.
Хоть он устал от беготни,
Но не ставал для болтовни.

И вот вдали уже, о, Боги
Видны родимые чертоги,
Где расточает Дева ласки
И, кажется, всем строит глазки.

Ещё четыре поворота
И будут, наконец, ворота,
Что охраняет Скорпион,
Интриг небесных чемпион.

Но Скорпиону ведь налей-ка,
Иначе не пропустит, гад.
Стрелец с мешком своим в лазейку,
А Псы в ворота пусть бежат.

Он этот трюк проделал ловко.
Имел он, как охотник стаж.
А Скорпион, хоть был пройдоха,
Но не заметил его страж.

Стрелец заходит. Гроздь бутылок
Он ставит прямо на кровать.
И Деве голенькой в затылок.
Он начинает в друг дышать.

– Чего копаешься мальчишка,
Давай-ка открывай вино.
 – Есть водка, да и то не слишком.
 – Стрелец, нам это всё равно.

У нас здесь оргия, понятно.
Хоть мало дам, но ты давай.
Или катись к себе обратно,
А хочешь: с нами загуляй.

 – Пошли вы! Тоже ухажёры.
Побольше вашего кутил.
Я помню как-то у Авроры
Подряд ночей семь проводил.

 – Ну, хвастаться мы все горазды, –
Ответ держали Близнецы
Не надо говорить о каждой,
Поди, вон Деве угоди.

– Подумаешь, какая важность.
А ну, плесни вина стакан.
Я только пару капель смажу.
Глотнул стакан он и упал.

А Близнецы вовсю кутили.
На Деву было им плевать.
Они её вином поили
И лили прямо на кровать.

Им было хорошо, Беспечно
Лакали водку с пола Псы.
На небе Путь светился Млечный
Жаль, не было, что колбасы.

Глодав селёдочные кости,
Считая это не за труд,
Решили Псы, что больше в гости,
Они у к Деве не пойдут.
 
Сгорит огнём пусть Храм Разврата.
Так бегать далеко пришлось.
Но Деве пьяной, толстопятой
Стрельца завлечь не удалось.

ПЛЕВКИ  ПО-РУССКИ

Стол по-английски «тэйбл»
Не как-нибудь ещё.
Моя подружка Мэйбл
Плюёт через плечо.

Вот по-английски «Вёка» –
Работа или труд.
А корешок мой Лёха
Плюётся, как верблюд.

Давайте же стараться
В английском, как нигде.
Умеем мы плеваться
На русском языке.

ВАРИАЦИЯ  НА  ТЕМУ 
«ЖИЛ-БЫЛ  У БАБУШКИ  СЕРЕНЬКИЙ  КОЗЛИК»

Бабушка козлика очень любила,
Сеном кормила, ни разу  не била.
Толку с него, правда, было пока,
Сколько бывает с козла молока.

Козлик любил по леску погулять,
Ножкою топнуть, с козой поиграть.
Хоть и имел он большие рога
Толку с него, как с козла молока.

Он на деревне не делал погоды,
Хоть воровал по чужим огородам.
Бабке капусту носил и морковку,
Делая это до ужаса ловко.

Но ведь беда не бывает одна.
Как-то напали в лесу на козла
Злые, голодные, старые волки,
Ведь от козла никакого нет толку.

Знала бабуся, что козлик бодливый,
Что вороват, и немного блудливый.
Но животину, конечно, ей жаль.
Зрела за козлика в сердце печаль.

Было волков не один, и не дав.
Чтоб сосчитать пальцев хватит едва.
Но и козёл молодой не дурак.
Это он сытый, волки ж – натощак.

Но не ищите вы рожки, да ножки.
Вам не поможет здесь и физкультура.
Только остались лежать на дорожке.
Рваные, старые, серые шкуры.

СОНЕТ  О  СТИХОТВОРНЫХ  РАЗМЕРАХ

Я не колдун, не небожитель.
За всё бессонницей плачу.
Но вытворяю, как правитель,
Я с рифмами, что захочу.

Переставляю ямб с хореем,
Меняю правильный размер.
На сокращённый. Не посмеет
Мне помешать писать барьер.

Любовь взмывает в поднебесье
Анапестам всем вопреки.
И падает, как дактиль песней
На илистое дно реки.

Но может вдруг беда случиться –
Гекзаметром б не подавиться.

АБСТРАКЦИЯ

Абстракции не понимаю.
Абстракции я сам творю.
С зелёным смешиваю маем
Я марта позднюю зарю.

Мне наплевать на время года,
Ведь для меня их просто нет.
Могу я заказать погоду,
Как в мастерской, вы – табурет.

Я сочиняю сам пространство
В несуществующих мирах.
Я ненавижу постоянство,
Пред ним испытываю страх.

Текуче всё и изменяться
До беспредельности должно.
Друзья, не надо извиняться,
За непролитое вино.

Всё создаётся по наитью.
Вот Бог, действительно, Творец.
Построил, как соткал из нитей,
Свой удивительный дворец.

Он даже создал человека –
Абстракцию любых времён.
Есть для паломничества Мекка,
Иерусалим. Но чуткий сон

Любой абстракцией разрушен,
Быть может, как когда-то Рим.
Я, если никому не нужен,
Развеюсь по миру, как дым.

Текуч я, словно  вопль неба.
Я есть везде, где даже нет,
Для вас я лишь горбушка хлеба,
Глоток воды и пистолет,

Я смерть, разрушенная жизнью.
Я жизнь, стремительней, чем свет.
Абстракция сломалась в призме.
А призмы этой больше нет.

МОЁ  НАСИЛИЕ

Я всех насиловал стихами,
Чтоб люди стали чуть добрей.
Сквозь очистительное пламя,
Хотел я провести людей

Но зло добру сопротивлялось.
И не внимали мне они.
В невежестве так и остались
Без милосердья и любви.

Но всё ж сумел лучом я тонким
Проникнуть в сердце, хоть в одно
Вскрыл зуб гнилой я под коронкой
И показал изнанки дно.

А люди, бедственные люди,
В грехах погрязшие своих.
Вдруг поняли, что им не будет
Прощенья, если грех любить

Грешить ещё не перестали,
Но в сердце поселился страх.
И имя Бога вспоминали
 С молитвой страстной на устах.

МОЙ  ВНУТРЕННИЙ  МИР

Жизнь тяжела, а я в стихи
Ушёл, как будто за границу.
И я себя в борьбе стихий
Вновь ощущаю вольной птицей.

Бушует мир вокруг, но я
Его границы не нарушил
Но бытие из бытия
В своём сознание обрушил.

Печален только в небе Бог.
Он много знает о Вселенной.
А жизнь, как красочный лубок
В воображениях нетленна.

 Мои стихи – особый мир.
Понятный он и непонятный.
Энергетический вампир
Черпает из него обратно.

Он переполнен через край
Энергией совсем особой.
Он не сулит ни ад, ни рай.
Я создавал его для пробы.

В нём не сыскать богатств земных,
Хотя и закипают страсти.
Для одного или двоих
В нём заколдованное счастье.

СТРАННЫЙ  ДОМ

Есть странный в городе предел,
Где только дураки со стажем.
Где быть возможно не у дел,
А, может, королевским пажем.

Где каждый дурень – не дурак,
А содержащийся в палате.
В ином миру живут за так,
И ни за что не вносят плату.

Там жизнь по-своему кипит
Без лозунгов и обещаний.
Там всяк работает, как спит.
И нету связей меж вещами.

Сегодня паж, но королём
Ты можешь стать через минуту.
Свобода там у всех во всём
У сытых и у необутых.

И лозунги большевиков
Вполне конкретно пригодились.
«Кто был ничем, тот станет всем».
Они в «психушке» воплотились. 

СЛОВНО  ВОЛЬНЫЙ  ВЕТЕР

На небе молочном сияя,
Цыганское солнце вставало.
Оно поднялось над Ак-Кая
И в море с вершины ныряло.

Где воздух колышется зыбкий
И ветер шалить не устанет,
Летела цветная кибитка.
И были  в кибитке цыгане.

И вместе с кибиткой летела,
Взмывая, почтив поднебесье
Под стоны гитар оголтелых,
Цыганская гордая песня.

Она о любви и свободе,
О конях, о травах пахучих,
О вольном цыганском народе,
О солнце, о ветре, о тучах.

И ветер степной обгоняя,
Неслась по простору кибитка.
Красавцы-олени с Ак-Кая,
Казались в сравненье улиткой.

А песня летит непорочна
Лучом сквозь квадратик оконца.
Сияло на небе молочном
Цыганское вольное солнце.

АЛОЕ  АЛОЭ

Будите мысль
Листвою палою.
Взросло средь  чисел
Алоэ алое.

И там в Непале
Над Гималаями
Не сны летали –
Собаки лаяли.

А люди гроздьями
Вздымали руки:
«За что о, Господи,
Мы терпим муки.

За что случаются
У нас напасти
Виновны, каемся,
Дай, Боже, счастья».

Но только грозное
Кругом безмолвие
Вы  несерьёзные.
Вы все виновные.

Взросло средь чисел
Алоэ алое.
Будите мысль
Листвою палою.

ВЕЧНЫЙ  ПОКОЙ  ГИМАЛАЕВ

Покой безмолвие хранит
И смысл жизни в звуке «аум».
А мир, что вечность простоит
Таит в себе о прошлом траур.

Среди незыблемых снегов,
Где нет ни голоса, ни лая,
О помощи не слышен зов
В далёких синих Гималаях..

Там Бог построил свой шатёр.
Там вечный пир устроил Будда
И звёздный огненный костёр
Нам светит именно оттуда.

А смысл жизни так далёк
Ведь мудрый Бог Вселенной правит
Там Сватимурти, раджа-йог
Снега горячим телом плавит.

ИГРА  В  ПРЯТКИ

Мы выбрали сами свой жребий.
Он к нам оказался суров.
Есть и в пораженьях – победы,
Когда избегаешь оков.

Со смертью играем мы в прятки.
Ничто от неё нас не скроет.
Проигрывать так неприятно.
И вот она здесь, за спиною.

Ей специально никто не искал,
Оружие держим для стычек..
У смерти уродливо0злобный оскал.
И мы не хотим стать добычей.

С  МЕНЯ  ДОСТАТОЧНО  ВЕРЫ

Не знаю я, что раньше было.
Не знаю даже, что теперь.
Давно, что было, просто сплыло.
А впредь не ведаю потерь.

Зачем загадывать, что будет.
Куда девать мне то, что есть?
Единственно, что не забуду
Я про достоинство и честь.

Зачем мне в будущем химеры,
Когда я временно живу.
С меня достаточно и веры.
И поклонения Христу.

ПУСКАЙ  Я  НЕ ТАКОЙ,  КАК  ВСЕ

Пускай я не такой, как все.
И даже пусть непопулярный.
По нервам, словно по струне,
Пройдусь серебряной гитарной.

На атомы дроблю я звук,
Раскрашиваю алым цветом.
Ведь даже доктора наук
Молчат застенчиво при этом.

Зажгу я вольтовой дугою
Из алюминия сердца.
И электрической искрою
Взорву до самого конца.

Но с каждым вольтом света меньше
Дают упрямые сердца
С тоскою  я гляжу на женщин:
Которая из них моя?

А  СЧАСТЬЕ   ГДЕ?

Смешалось всё – понять нельзя
Ни, где враги, ни, где друзья.
Ни сколько нами пройдено дорог.

Но есть клеймённая тоска,
Что бьётся жилкой у виска
И Бог отмерил только жизни срок.

А счастье где? Его не жди.
За тучей солнце, а дожди
Пройдут всегда в назначенный им срок.

И ясно всем, как дважды два.
Что счастья нет, что всё игра.
Жизнь отстегнула лакомый кусок.

ВСЁ  ОЧЕВИДНО

Когда с ножа смываешь кровь,
Протри и спрячь подальше в ножны.
Вино не цедят, как любовь,
По капельке и осторожно.

Причину фальши не понять,
Кто честно выпевает ноты.
Когда не убрана кровать,
То поваляться в ней охота.

Когда клубника на столе.
Лишь стоит протянуть ладони.
Да что рассказывать вам мне:
Коль нет воды, в ней не утонем.

ШУТОЧНЫЙ  СОВЕТ  СОБРАТУ  ПО  ПЕРУ

Если ты рождён поэтом,
То пиши зимой и летом.
Про стихи ты не забудь,
Тисни их куда-нибудь.

Если кончился табак,
Свой талант снеси в кабак
И за жалкие гроши,
Хоть напейся от души.

А бороться так со злом:
Заливай его вином.
Безусловно, что беда
В нём утонет навсегда.

Распрощаешься ты с ней,
Как с бутылкою своей.
Коль вина и денег нет,
То напрасен мой совет.

КАМЕНЬ  ПРЕТКНОВЕНИЯ

В переселенье душ, не веря,
Несёшь ты равенство, как камень
За пазухой. А в это время
Душа в халате Далай-ламы

Не расплещи пустыни жажду
И гор суровых недоверье.
Ты избран богом, ты не каждый.
Быть избранным не дар, а бремя.

Пластину медную печали,
Опережая ход событий.
Жуёшь ты бледными губами.
И голос сверху по наитью

Тебе вещает ежечасно
О гордом равенстве нетленном.
И камень, поднятый напрасно,
Утерян где-то во Вселенной.

НЕСКРОМНОСТЬ

Срывая тайные покровы
С непостижимой бездны знаний,
Ты мыслью разрушал основы
Тысячелетних изысканий.

Написанные в древних книгах
На языках переводимых,
Ты постигал эпох интриги,
Событий еле различимых.

Ты наслаждался звуком нежным
Стихов гортанных на санскрите
И, словно ученик прилежный
Таблички изучал на Крите.

Ты был горазд и скрупулёзен
Копаясь в древностях Эллады
Ты чрезвычайно был серьёзен
При изученье тайных магий.

И ты постиг нечеловечье
И овладел чрезмерной силой.
Что для тебя былая Вечность?
Ты сам стал непреодолимым.

Ты знаешь многое о пране.
Ты облака руками трогал
Но овладев всемирным знаньем.
В гордыне бросил вызов Богу.

Хоть ты велик, но не прекрасен
К людским страданьям равнодушен
И мозг, поскольку твой опасен,
Быть должен всячески разрушен.

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ  ПОГОДЫ

Летящий жук неведомой породы
На языке, понятном нам обоим
Жужжанием предсказывал погоду
И был на удивление спокоен.

Светлело небо, словно из химчистки.
Ни облачка, как стиранное платье.
Но мудрый жук, как прорицатель истин,
Природе не спешил раскрыть объятья.

Казалось, что он чем-то озабочен.
Его полёт был, словно всплеск культуры.
Он был так строг и так сосредоточен,
Что сомневаться можно только сдуру.

Он был подобен в небе самолёту,
Своим жужжаньем, надрывая глотку.
В дупло сосны нацелился он слёту,
Спланировав на удивленье чётко.

Мгновенье, может, пропустив едва ли.
На небе ведь ни облачка, не так ли.
Как начали стучать и барабанить
Дождя ещё невидимые капли.

И припустил, как мамонтовый бивень.
Сквозь небеса прорвался настоящий
Кипучий и гремящий, буйный ливень
Мир разбудив, безоблачный и спящий.

ЗОМБИ  ДЬЯВОЛА

Меня боятся все, кто знает,
А кто не знает, тот вдвойне.
Чужой я жизнью управляю.
И даже смерть подвластна мне.

Я знаю тайны, что сокрыты.
Мне неизвестный мир ведом.
Но я в познаньях ненасытный.
Я мир открыл своим ключом.

Мне иногда бывает страшно,
Когда от знаний жду беды.
А ожидание так тяжко,
С наукой надо бы «на Вы».

Бываю я неосторожен,
Опасна к магии любовь.
Предупреждение тревожит
И леденит сознанье кровь.

Как кубики вращаю глыбы.
Мне ненавистна эта роль.
Но, как в подводном царстве рыбы,
Я чувствую чужую боль.

Её меняю, словно платья,
Красавица, идя на  бал.
Я знаю страшные заклятья,
Но лучше бы я их не знал.

Но, если всё идёт от Бога,
от милосердья и любви.
Зачем же искушенье трогать?
И дьявол ведь не на цепи.

Он так силён, он так опасен
И может уничтожить мир.
Когда люблю я, я – прекрасен,
Но также буду ли любим?

Приходит в сон, как наважденье,
Пентаклем дьявола печать.
И вновь душа моя в сомненьях:
Прогнать, а, может, не прогнать?

Он страшен под личиной Бога.
Как не пустить через порог?
Мне с ним всегда бывает плохо
На перекрестие дорог.

Крещусь, молюсь, он не уходит.
Сулит владыкой мира стать.
В сокровищницы мира вводит.
Как искушенья избежать?

Слаб человек, и лишь наука
Поможет преступить порог.
Но дьявол входит в дом без стука
Пред ним я слаб, ведь я не Бог.

И начинаю грезить тайной.
И в жилах застывает кровь.
И познаваемо страданье.
И постигаема любовь.

Но сердце тикает уныло,
Как старые часы в груди.
И что-то, кажется, остыло.
И даже нет его  в крови.

И смертный, судорожный холод
Ползёт от пяток к голове.
И страх, как непонятный шорох.
Так страшно небывало мне.

И я в крови, как в море плавал.
В башке Царь-колокол гудит.
Я сам не знаю Бог иль дьявол
Моей душой руководит.

Когда мгновенья просветленья
Вокруг меня разгонят тьму.
Что совершаю преступленье,
Потом когда-нибудь пойму.

ЗОМБИ –2

Мой мозг был дьяволом разрушен.
Любовь не принесла добра.
Я чьей-то воле злой послушен.
Любовь меня дотла сожгла.

И я другим родился снова,
И не таким, как прежде был.
Граф Калиостро Казановой
Во мне свой призрак  воплотил.

В себе почувствовал я силы.
Им трудно противостоять.
И, словно голос из могилы,
Меня зовёт поколдовать.

О кто б ты ни был, но  в покое
Меня, пожалуйста, оставь.
Всё нехорошее и злое
Сомнамбул превращает в явь.

Я не могу сопротивляться
Тем силам яростным и злым.
Сам начинаю превращаться.
От страха становлюсь седым.

О, что наделала наука.
Надеждою напрасно тщусь.
Меня дотла  сжигает мука.
Когда ж обратно превращусь?

НЕ  ХОЧУ  БЫТЬ  ЗОМБИ

Не я пишу мои стихи.
Но кто-то за меня их пишет.
Он знает все мои грехи.
Чего он хочет, что он  ищет?

Он знает в мире всё и вся.
И отдаёт мне эти знанья
Зачем ему моя душа,
Какого хочет он признанья?

И кто он: дьявол или Бог?
По телу пробегают токи.
Какой определён мне срок
Ведь, если Бог, зачем жестокий?

Мне не даёт ночами спать,
На тело шлёт моё болезни.
Нельзя ж всё время мне писать,
Другие есть дела, полезней.

Я сам себе принадлежать
Хотел бы, а не высшим силам.
Я снов хочу и выбирать
Я не желаю или-или.

За что мне этот Божий Дар
Свалился глыбою на плечи?
Я так боюсь сойти с ума
И этим душу искалечить.

ТАЛАНТ,  КАК  НАРКОТИК

Я восемь раз ложился спать
И восемь раз вставал.
Я не хотел стихи писать,
Но всё же их писал.

Зачем мне дал Господь талант,
Что буду делать с ним?
Ведь я уже, как наркоман,
А мог бы стать другим.

Спокойно мог бы жить, как все,
Влюбляться и любить.
Мечтать, как все о колбасе,
Да и вообще б мог жить.

Ноне живу я, а мечусь
Меж небом и землёй.
Люблю то радость я, то грусть.
Зачем мне непокой?

Влюбляюсь даже не как все,
А так, что через край.
О, Господи, во всей красе,
Смени мне ад на рай.

ИГРА  ВООБРАЖЕНИЯ

Игра воображения –
Опасная игра.
Она ведёт сражения,
Она сведёт  с ума.

И всё, что предположено,
И всё, что промолчит
Игре воображения
Одной принадлежит.

Вопрос решает сложно,
Когда он был простой.
И на душе тревожно
С подобною игрой.

Никто не застрахован
Ошибки совершать.
И не порвать оковы,
Но как их исправлять?

Игра воображения,
Колючка, словно ёж.
И примешь поражение,
Когда его не ждёшь.

РАСКАЯНЬЕ  КОЛДУНА

Я не желаю колдовать,
Не потому что слишком сложно.
Но путь, который не избрать,
Всегда оказывался ложным.

И так довольно в мире зла,
Сокрытого под мраком тайны.
Зло возвернётся, когда я
О нём могу забыть случайно.

Могущественны силы тьмы,
Но приближают время плахи
К тому же, Бог меня, прости,
Жить невозможно в вечном страхе.

Пред силами, что вызвал сам,
Когда вдруг был неосторожным.
Хотелось отомстить врагам,
Но стало самому тревожно.

Я не желаю колдовать
Не потому, что слишком сложно.
Хочу я просто избежать
Пути, что оказался ложным.

ПЕРЕД  ЗАТМЕНИЕМ

С ума сойти, Холодным трупом
Вставал невидимый рассвет.
И, если верить вздорным слухам,
То тьма заполонит весь свет.

И солнце никогда уж больше
На небосводе не взойдёт.
И будет, как зимой на Кольском
Почти полгода целых ночь.

Но не на севере – на юге
Мы проживаем снова тут.
У нас бывают редко вьюги.
Так неужели Страшный Суд

Уж наступил, и скоро людям
Держать придётся всем ответ
Но астроном: «Затменье будет,–
Сказал мне,– Вот и света нет».

НЕ  Я,  А  БОГ  ТВОРИТ  МОИ  СТИХИ

Мои стихи – не пасынки, не дети.
Они чужие, словно для меня.
Иные звёзды им в дороге светят,
Иная предназначена стезя.

Не мой огонь пылает в них – небесный.
Не я пишу их, а скорей уж Бог.
Так слишком для меня они чудесны.
Не смею я переступить порог.

Не знаю я, что со стихами будет,
Хоть мне не безразлична их судьба
Но я в своей поэзии – орудье
Не вдохновенья даже, а труда.

РАВНЯЯСЬ  НА  ПУШКИНА

Пушкин – общепризнанный поэт
Но писал ведь он меня не лучше.
Просто  мне удачи в жизни нет
И не выпадал счастливый случай.

Но, когда читаю я стихи,
Что писал я вдохновляя душу.
Меня люди стала путать с ним,
Утверждая , что не я , а Пушкин

Автор всех читаемых мной строк.
Я согласен: Пушкин это глыба.
И за то, что мой прекрасен слог
Слушателям говорю : «Спасибо».

Но ведь каждый умный, не дурак.
Как бы, не вложил в стихи я душу.
Различать бы надо, как-никак.
Что мои стихи писал не Пушкин.

ИЗОТЕРИЯ

Вглядитесь в себя повнимательней.
Ваш внутренний мир не молчит.
Какой он внутри замечательный.
Он вам ведь об этом кричит.

А вы постоянно сбегаете
Туда, где осенняя тишь.
Но, как, же вы не понимаете
Того: « от себя не сбежишь».

И даже привыкшим к оседлости
Самим же себя не понять
И как можно в скрюченной бедности
Богатство души осознать?

Нас Бог создавал по подобию,
А мы упрощаем свой век.
Ведь в каждом из на с есть история,
Ведь каждый из нас – человек.

Мы верить должны обязательно
В космический общий Эфир.
Вглядитесь в себя повнимательней.
Вглядитесь в свой собственный мир.

ЧУЖАЯ  ИГРА

Играть свою игру по правилам чужим
Не только тяжело, достаточно опасно.
Но надо знать всегда все правила игры
Любой: своей, чужой и должен ум быть ясным.

С уставом ведь своим в соседний монастырь
И не пойдёшь, его не примут просто.
И правила игры знать должен, как Псалтирь.
Ошибок не простят и мыслей перехлёстов.

Но если начал я играть свою игру,
То должен чётко знать, когда и чем  рискую.
Утопят, как кота, ошибку, коль найдут.
Навяжут мне тогда уже игру чужую.

Там правила тверды и крепче, чем гранит.
И времени никто не даст на отступленье.
И в жёсткой той игре возможно победить,
По правилам чужим, свершая преступленье.

В игре той добрых нет, жестокость там в крови.
Вопрос всегда ребром стоит там: или-или.
Или за всё, что есть, придётся заплатить,
Или тебя в игре «нечаянно» убили.

Но входишь ведь туда, где не вооружён.
Что сделать я могу? Там правила такие.
Действительность страшнее, чем кошмарный сон,
Но у чужой игры и правила чужие.

ПОСЛЕ  ЗВЁЗДНЫХ  ВОЙН

Мы времени мутанты
Великой звёздной битвы.
Нам не помогут мантры
И разные молитвы.

Предел не обозначен
У гамма - излученья
И все мы, это значит,
Во власти обреченья.

Мы сами виноваты,
Что делимся на части.
Какие-то фанаты
Вдруг, захотели власти.

И привело всё это
К тому что есть и будет.
Взрываются планеты
И умирают люди.

Мы – кучка неубитых,
Точнее их потомки,
Планет космополиты,
Живущие в обломках

Единой нет планеты
Теперь уж во Вселенной,
Болиды и кометы
Воткнуться непременно

В те жалкие остатки
Былых цивилизаций.
Мутантом быть не сладко
Во мраке резерваций.

Мы скованы цепями
Из гамма-излучения.
Витает смерть над нами
Во власти обречения.

КАК  БУДТО  СРЕДИ  ПУСТОТЫ

Живу я не то, чтоб бесцельно,
А вроде впустую живу.
Работаю, я – не бездельник.
В сомнениях жизнь провожу.

Как будто чего не хватает.
Быть может семьи и любви?
Но что-то за душу хватает,
Как будто среди пустоты.

В искусстве души я не чаю
Пишу каждодневно стихи,
Но вроде талант расточаю
И вроде они не нужны.

Нет, нравятся людям и  очень.
И многих я лучше пишу
Но я ведь не сосредоточен
На цели. Не вижу свою.

Живу, словно, как по привычке.
Умру – нет обид никаких.
И всё-таки в плане вот личном
С трудом удаётся мне жить.

Нет радостей маленьких даже.
Не вижу счастливых зарниц.
И женщины, как в вернисаже
Шуршат опахалом ресниц.

А мне бы хотелось такое,
Чтоб сердцем сумел я понять.
А впрочем, наверно, не стоит,
Весь мир всё равно не объять.

БЛИЗНЕЦ  Я

Близнец я, значит, два во мне
Неодинаковых мужчины.
Один влюблён в тебя вполне
Другой не видит в том причины.

Я не бываю одинаков.
Я разный, каждый час и миг.
И не понять меня, однако
Тому, ко мне кто не привык.

Сам для себя непостигаем,
Текуч я, близок и далёк.
И мной, то дьявол управляет,
То слишком милосердный Бог.

То я люблю, то ненавижу.
Бываю, глух и даже слеп.
То я порой такое вижу,
Что не увидит человек.

Душой я чистый, телом грязный,
Бываю и наоборот.
Я каждое мгновенье разный.
С самим собой мне не везёт.

Я знаю много, но ничтожны
Порой все знания мои.
И обойдусь я без пирожных
Но подерусь за сухари.

Я скрытен, я и откровенен
В небытие от Бытия.
Я вечен, я всегда мгновенен
А, в общем, я всегда не я.

В  ГОРЕ  И  В  РАДОСТИ

Душа моя печальна
Лишь только потому.
Что горе изначально,
А радость ни к чему.

Нас горе закаляет
Почти в любой борьбе
А радость расслабляет,
Практически везде.

ТЕСНО  НА  ПЬЕДЕСТАЛЕ

Пусть не так , как другие, живу тяжело
И от жизни такой моё тело устало.
Но, наверное,  время ещё не пришло.
Мне кого-то подвинуть с его пьедестала.

.Чтобы сбоку, хотя б, но с ним рядышком стать
И мечтать, как мечтают о том человеки.
А потом уж, потом пьедестал весь занять
Словно мой был всегда, и стоять там навеки.

Но когда потесниться попросит другой.
Слава, как и тщеславье. – такая зараза.
ЯЯ не буду кривить ни стихом, ни  душой..
Я уйду, не теснясь, и отдам его сразу.

ЗА  ЧТО  Я  ЛЮБЛЮ  ПОЛЬШУ?

Из стран Европы, больше,
Не знаю, почему.
Люблю я только Польшу,
Как ни одну страну.

Быть может, оттого что
Родилась Бабка там.
А, может всё ж, что в Польше,
Кто ни на есть, а пан?

Устал в ладоши хлопать
Я нашим дуракам.
Устал я быть холопом.
А в Польше каждый – пан.

ЖИЗНЬ  В БАРДАКЕ

Мне вовсе непонятно:
Что, почему и как?
Когда на солнце пятна,
На улице – бардак.

Когда закрыто тучей
То солнышко от нас.
На улице кипучей
Бардак сильней в сто раз.

Быть может, мы привыкли
Жить в этом бардаке?
Так пусть сияет солнце
Всё время во дворе.

НЕ  СПЕШИТЕ

Не надо торопиться
Нигде и никогда,
Иначе  приключится
Огромная беда

И прав не тот, кто даже
В сраженье победил.
Спешащего накажут.
Прав тот, кто не спешил.

Всегда теряем в спешке
Мы разум, совесть. честь.
Когда спешим , мы – пешки,
А неспешащий – ферзь.

Из грязи даже в князи
Возможно. не спеша.
Возьмёт спешащий разве
Козырного туза?

Дурак куда-то мчится.
За ним вослед беда.
Не нужно торопиться
Нигде и никогда..

Я  ПРАВ

Где богов прекрасная обитель,
Там любовь пристанище нашла.
Моё сердце, словно накопитель,
Если полюблю, то навсегда.

Ежели страдание обрушит
На меня мой несчастливый рок.
То страданью я открою душу
Поступить иначе я б не смог.

Я открыт для счастья и для горя.
Только у любви есть больше прав.
Здесь со мною бесполезно спорить,
 Потому что всё-таки я прав.

НО  Я  СОВРУ

Я избежал красивой смерти
В руках твоих.
Ты бросила меня у церкви
И я затих.

Копыта лошадей процокали
Уже по мне
Фонарь ещё проспектом Гоголя
Светил душе.

Лежало тело окровавленным
На всё плевать.
Ведь похоронят так, как надобно.
Душе – летать.

Пускай я умер под копытами
Трёх лошадей
Но ты не будешь позабытою
Душой моей.

Когда же волею Всевышнего
Нас призовут.
Не в гости, но в хоромы пышные
На Страшный Суд.

И спросят Неба благодетели
Про жизнь ту.
И вызовут меня в свидетели.
Я им совру.

СТРАННИК

Лапти его свежи,
Да на верёвке крест.
Сколько на свете жил.
Столько сменил он мест

Хлеба просил ломоть
Да присолить слегка
А под штаниной кровь –
Памятка от ножа.

Горько-солёный пот
Выел ему глаза.
А под рубахой плоть
В дыры вокруг видна.

Крестится, но не монах,
Чёрен ещё лицом
Это его в горах
Так опалило костром.

Кто он? Куда идёт?
Ты старика не замай.
Дело его – поход.
Имени не называй.

Он посидит чуть-чуть
У твоего костра
Вновь побредёт в свой путь.
Даже петля – сестра.

Может, где под кустом
Он от болезни помрёт
Может, сгорит костром.
Или зверь задерёт.

Лапти ещё свежи,
Да на верёвке крест.
Сколько на свете жил,
Столько сменил он мест.

ВЕЛЕМИРУ  ХЛЕБНИКОВУ,  ПРЕДСЕДАТЕЛЮ  ЗЕМШАРА

Ты проклят людьми, но не Богом.
Ведь ты был не  понят никем.
Но мир и святая природа
Давали обилие тем.

Ты был прорицателем истин
Каких-то медвежьих углов.
Твой смысл всегда бескорыстен,
До третьих, как ночь петухов.

Русалок и ведьм хороводы
Ты в чащах лесных закружил
И сваи в умишко народа,
Вбивая, народ ты любил.

И всем, раскрывая, объятья
Себя ты раздаривал даром
И с лозунгом: «Все в мире братья»,
Ты был председатель Земшара.

И горы, и люди, и боги,
И даже небесные тучи.
Тебе поверяли тревоги.
В молитвах безумно-текучих.

Ты был никому не понятен,
Меняя лохмотья на тогу.
Но был абсолютно приятен.
Природе, поэзии, Богу.

РАСПАД  СОЗНАНИЯ

Синергетика желанья,
Словно магия цветов.
На любое расстоянье
Лучше всяких докторов.

А быть может, всё же хуже?
Это знать, кому дано?
Сам себе я стал не нужен,
Не поймёт меня никто.

Диалектика сознанья,
Как космический геном.
Сколько непотребной дряни
Я скопил в себе самом.

Мозг мой – Космос не разъятый
И в себя я, как в тайгу,
Словно за грехи расплата,
Безнадёжно убегу.

Покрываюсь синим бредом,
Словно звёздною косой.
К пораженьям и к победам.
Сам в себя вхожу босой.

Звёзды тенью повисают,
Но не светятся они.
Мне чего-то не хватает.
Не достаточно любви.

Прошлое судьбу отрубит
И сжигает корабли.
С виду вроде не безумен,
Но кто знает, что внутри?

ГЛАГОЛ  ВРЕМЁН

Металла звон – глагол времён.
Набатом бьёт сквозь тьму веков.
Но не избавлен от оков
Никто и стон со всех сторон.

Поруганная стонет Русь,
Не понятая до конца.
Страна глумливого раба,
Её судить я не берусь.

Но, как же так, что весь народ
Сгрудился бессистемно в стадо.
Они есть наказанье адом.
Не уповайте на воров.

Грядущего в России нет,
Как нет и у самой России.
И, если явится Мессия,
Не к вам, хоть в нём лишь Божий Свет.

Но стон стоит со всех сторон.
И не избавлен от оков.
Никто. Мир – следствие грехов
Глагол времён – металла звон.

А  ЗВЁЗДЫ,  КАК  КОВЫЛЬ

Бог ввёл понятие меона
В мир захлебнувшихся харит.
Но мир, поделенный на зоны –
Ослабший радионуклид.

Генетик, гитик и мистерий,
Сверх поэтических монад.
И все перемешались эры
И адский горн, и райский сад.

От древности до Кайротопа,
По максимуму всех сердец
И взгляд, как будто из окопа
Переместил в седло Творец.

Несут сквозь Гималаи кони
Небесных заблуждений пыль.
Они уходят от погони.
А звёзды блещут, как ковыль

Серебряною полосою
Ложатся прямо по стерне.
Господь для каждого откроет
Всё, что открыто было мне.

И душу Хронос Иллиона
Гелиотропами манит.
Бог ввёл понятие меона.
В мир захлебнувшихся харит.

МИГ  ОБНОВЛЕНИЯ

В своей душе мы строим храмы,
Но самый светлый – храм Любви.
Вступив на путь познанья Брамы,
Мы к очищению годны.

Годны, как беспредельность мира
Из бытия в небытие.
От Лиссабона до Каира
Всё отразится на Земле.
 
Куверты нравственных безумий,
Планиды массовых витийств.
Когда Сатурн, как Везувий
На воздух полностью взлетит.

И дрожь Земли пронзает душу,
Как упоенье королев.
И вся Вселенная обрушит
Заложенный веками гнев.

Но в день святой Варфоломея
Наступит обновленья миг.
И мир разрушенный, старея,
Как обновлённый, воспарит.

Кто будет воплощён оттуда,
Тот сохранится, как оплот.
Армагеддон грядёт, но чудо
Позднее чуть произойдёт.

СОДЕРЖАНИЕ

1.Спасти хотя бы самого себя.
2Влюблённый во весь мир.
3.Проверено Вселенной.
4.Вся неделя.
5.Весна пришла.
6.Дед Мазай и зайцы.(Китайский вариант)
7Диалоги с гвоздями.
8.В Эпоху Перемен.
9.Поэт опережает время.
10.Пророчества внутри электрона.
11.Странник.
12.Я слышал голос Бога.
13.Если ты пророк.
14.Меня достало одиночество.
15.Легко ли быть женщиной?
16.Сиротство души.
17.Спавсите наши души.
18.Тоска зелёная.
19.Свечи сияние.
20.Грёза.
21.После дождичка в четверг
22.Внутри у каждого есть что-то.
23.Опиумный мак.
24.Голубая простыня
25.Ноль диоптрий.
26.Живой организм
27.Сдвиги во времени
28.Камень за пазухой.
29.Написано последнее письмо.
30.Голова – непосильная ноша.
31.Торт  «Мафия»
32.Тревожно.
33.Венецианская канцона.
34.Небо в дырках, будто сито.
35.Люблю я музыку дождя.
36.Всё испохабить может боль.
37.Познание есть любовь.
38.Авангардизм андеграунда.
39.В грязном человеческом белье.
40..Не всё продаётся.
41.Вместо сигареты.
42. После бедности.
43.Когда не страшно умирать.
44..Не поборов искушения.
45.А из одежды только простыня.
46.Я потерять тебя боюсь.
47 Если есть у вас лопата.
48.Обновление.
49.Антитеза самому себе.
50В назидание Мирозданью.
51.Видение.
52.Меч Аллаха.
53 На пути пророчеств.
54.Не судите поэтов.
55.Реальность ирреального мира.
55.Карточный домик.
56.Слово о звуке.
57.Незабываемое.
58.Мир стиха.
59.Пир во время чумы.
60..Математический этюд.
61.Нельзя чужой дорогой.
62.Неправильно живём.
63.Магическая сила.
64.Гордое одиночество.
65.И страшно и странно.
66.Художник должен быть свободен.
67.Там не поют.
68.Почти сельское.
69.Настоящий камень.
70Гениальный бред.
71.Я хочу.
72. Молитва цветов.
73.Я не лучший.
74.Душой текуч я, как эфир.
75.Сказка о…
76.Повезло.
77.Деление.
78.Я верю.
79.Ночь – время нечисти и страхов.
80.Снова выпало «зеро».
81.Смерть пилота.
82.Право каждого.
83.Судьбу не сменишь, как перчатку.
84.В какие дни учиться в школе.
85.Забавные зодиакальные страсти.
86.Плевки по-русски.
87.Вариация на тему «Жил-был у бабушки серенький козлик».
88.Сонет о стихотворных размерах.
89.Абстракция.
90.Моё насилие.
91.Отравленное сознание.
92.Мой внутренний мир.
93.Странный дом.
94.Словно вольный ветер.
95.Алое алоэ.
96.Вечный покой Гималаев.
97.Игра в прятки.
98.С меня достаточно веры.
99.Пускай я не такой, как все.
100А счастье где?
101.Всё очевидно.
102 Шуточный совет собрату по перу.
103..Камень преткновения.
104.Нескромность.
105.Предсказатель погоды.
106.Зомби дьявола.
107.Зомби – 2.
108.Не хочу быть зомби.
109.Талант, как наркотик.
110. Игра воображения.
111.Раскаянье колдуна.
112.Перед затмением.
113.Не я, а Бог творит мои стихи.
114.Ровняясь на Пушкина.
115.Изотерия.
116.Чужая игра.
117.После звёздных войн.
118.Как будто среди пустоты.
119.Близнец я.
120.В горе и в радости.
121.Тесно на пьедестале.
122.За что я люблю Польшу?
123.Жизнь в бардаке.
124.Не спешите.
125.Я прав.
126.Но я совру.
127.Странник.
128.Велемиру Хлебникову – председателю Земшара
129.Распад сознания.
!30.Глагол времён.
131.А звёзды, как ковыль.
132.Миг обновления.