Без

на переломанных нотоносцах проводов
ноты фонарей испускающие болезненный свет
болезненная музыка застывшая архитектура сонаты
прошлогодней весны
и апреля две тысячи двенадцатого

да ты права ничего не изменится всё останется всё
и помнишь дурацкую песню наутилуса про батарейки
так вот и тут наверное
так вот и тут
этот ужасный
затёртый сборник из хрестоматии для четвёртого класса музыкальной школы
какой-нибудь кабалевский может быть моцарт может ещё кто
не важно

важно лишь то наверное что не будет минуты
когда вот идёшь по дороге и звучат возле церкви колокола
и становится как-то сразу легко
и прохожие останавливаются и слушают
не объясню

а если будет я снова начну писать стихи
посвящу их тебе себе космосу вечности лучшему другу
кому-нибудь
где обязательно скажу что всё это вздор
что всё это чепуха
всё бред
всё

что музыки не существует
что всегда остаётся память
что поэзия это вечность

стихи

а впрочем
вот начало

касаюсь холодными пальцами неба только спросонья
и думаю что нет ничего того что невозможно представить
и только ты какими-то водяными красками нарисована
затерялась где-то между пятым и шестым ладами гитары

это моя высота где петь становится как-то легче
высота с которой так безболезненно падать
ночь нежно укутывает в одеяло мои уставшие плечи
я вновь засыпаю

обманываю
и боюсь

дурацкие стихи
абсолютно дурацкие

кто его знает насколько близоруки были импрессионисты
насколько близоруки мы
и насколько близорук каждый из нас