тележка... под звездами

  Лезвия луж в бороздах огородов. Ветер треплет одинокую ворону. Вижу ее сквозь мечущиеся пустые ветви берез. Музыка тоски и одиночества. Спешащие, загнанные, испуганные снежинки врываются в холодноватый пейзаж окна. Каждая – тревожна, объемна. А прячутся! Ищут пристанища.
  И Хари вбирает в себя прохладную гамму «Охотников на снегу» Питера Брейгеля. И там – вскрики ворон, издалека – голоса людей. Всё далекое-далекое, едва припоминаемое ей. Опасно, мучительно недостижимая Земля напоминает о себе из рамки картины.
  И я не могу оторваться от рамы окна. «Сколько холода в пейзаже, сколько ветра в мокрой блажи…».
  Но Кельвин роняет голову на ее колени, а хоральная прелюдия Баха скрепляет разъятое, очеловечивает то, что за окном. И голос Саши: «А может, это Океан смотрит через нее своими глазами на Землю, людей?»
  Потом прихожу домой, и передо мной на экране телевизора разворачивается чехол «темной материи» на нашей Вселенной, скрепляющий всё, как Мировой супер-клей.
Под чехлом агрегаты нашего Мироздания: столпы газовых туманностей с коконами и эмбрионами будущих звезд, на пять тысяч световых лет протянулось веретено черной дыры, катастрофически раздувшийся зрачок погибшей звезды со сваренным белком посередине, циркулярная пила смертельно далекой галактики, вонзающаяся в звездную плоть соседки…
  Да, бывают деньки, когда и тележку с дровами таскаешь…под звездами.