Из цикла Незавершенные разговоры

1.
Разговор с замполитом

Мы иногда живем
Свой трудовой имеем хлеб, его жуем
Мир этот называем снисходительно пространством, открытым именно для нас
А кем?
Зачем?

Но впрямь, куда податься?
Кому оставить все свои грехи?
Ведь этот ближний мир, он может странно изгибаться
Нас, направляя в тупики
Нам столько проломить случилось стен
Но мир, он незаметно обретает странный крен
Опять его куда-то повело
Когда?
Зачем?
Сломать ведь можно голову над этим всем

И вот уже встаем, и вот уже идем, пошли
Инерцию набрали
Едва ли
Остановиться сможем мы
Остановить
Остановиться
Наступит день, придется выбирать
Когда бы знать
Меж чем?
Зачем?

Весь этот ближний мир, он снова изогнулся
И мы опять собрались в тупике
Весь наш десант в тупик втянулся
У каждого торчат вихры на мокрой голове
Зачем?
За кем?

В углу, на исполинском валуне
Играет свет, играет блеск, мы изучаем жизнь вчерне
Опасный крен догнал отряд
В затылок кто-то дышит, светило горное сошло
Стоять, и не упасть
Нам нужно только устоять на этой каменной черте
Зачем?
И для чего?

Где тот конек, товарищ вороной?
И тот рабочий класс? Класс-гегемон оставил нам запутанное дело
Зачем мы здесь?
Не за народ, не за страну
Не за любовь, не за семью
За собственное тело

И вот теперь, когда я дотянулся
Я ощутил
Как дрогнул мир, как он прогнулся
Я вспомнил все, о чем давно забыл



2.
Разговор с Иваном Алексеевичем

Мое время, махнув на меня, добродушно грехи отпускает
И советует просто молчать
Уходи, не крутись, да и что позади оставлять
И кому возвращать
Пусть вдогонку уставшее сердце тебе громыхает
И пускай не мешает
Постепенно врагов забывать, а друзей иногда поминать

Только память еще отбивается
"Только голос все мечется", мечется
Где осталось, где скрылось твое человечество?
Я им переболел
Я словно Аввакум обнять его хотел
Но получилось так, что я его дразнил, что я его чернил
Я этот вечный быт как суходол чернилами залил

Приблизилась луна
Все ближе, гуще лунный дым
И, кажется, что я пойму, что я вот-вот войду…
Куда?
Я горько усмехаюсь, чист осенний Крым
Лежит у ног, он остается здесь, я ухожу
Да, я спешу,
Да я бегу,
Я убегаю

Вот там, там далеко, все так спокойно, тихо
Мой голос лихо
Громыхает, назойливо пищит
Тем временем уборка снизу вверх идет
Проходит по бокам
И обязательно от окон и к печам. Займет
Все это дней, быть может, двадцать, двадцать пять
И что потом?..
Песок топтать, топтать, топтать

И значит, что-то вновь не задалось. И я смеюсь, пустое
Я знаю что, я знаю, где… я это сам несу в себе, и это выплеснуть хочу иное
Но я молчу
Почти везде чужой, я быть своим нигде наверно, не смогу
Мир убывает, двигаясь ко мне, но даже в двух шагах он необъятен
Но что мне этот мир, я ухожу
Он недовольный принимает вид, какое диво!
И этот вид, и мой уход ему приятен

Чернеет океан
Чернильный блеск кипит
Луна чуть двинулась, ее холодный диск за дымом скрыт
Из черных вод встает незримая таинственная Ось
Как трость
Она была в его руках
Она ему повиновалась, и вслед ему вращалась…
Теперь все прах
Остался океан, луна и суд на небесах






3.
Разговор с Николаем Ивановичем

Жизнь. План второй. А что на нем?
Туда смотреть, зачем? Но если взгляд прижался
То трудно отвести
Какие-то цветы
Перчатки, барышня, а сверху как с дождем
С табачным пеплом проливаются стихи. Клинок давно сломался
И как ненужный плуг он брошен в дальний пруд, сей недомерок
В пруду
В его закрученном углу
Он будет медленно ржаветь под ножками проворных водомерок

В пыли валяется окурок, сколько пыли
Кругом сплошная тишь. И пустота, а раньше хоть собаки выли
Так радость запустения находит адреса
Сначала в комнату вползет, потом войдет в глаза, потом слова
Как крошки будут сыпаться под стол
Топтать
Кидать
Топтать - кидать. А под ногами пол, давно никем не мытый пол
Уже совсем гнилой, уже совсем и не жилой
А если так, и даже так, туда бы сразу головой
И с головой

Так жизнь проходит
Что остается? Девочка на середину комнаты выходит
Какие платья, бедные
Какие братья, бледные
Зачем она так говорит, ведь ей всего пять лет, ей только пять

А жизнь ушла, из переулков во дворцы. Там бегают кадеты, разогнать
Кто знает, сколько их осталось. Когда они уйдут
Уедет девочка
Потом вернется женщина. Ее возьмут
Как и других, в разгар весенней ночи. Уже тепло
Зачем вам теплое пальто
Машина ждет внизу
Она вас увезет, она вас повезет туда, где вы начнете искупать свою вину
А можно искупить?
Ведь надо же надеяться, ведь надо жить
Вы можете начать
Однажды, только раз
Начать мозаикой разбитых ваз
Майолика, фаянс, фарфор, а дальше можно продолжаться, потомкам письма слать

Вот так безумие проходит в жизнь, какой-то дробный лисий шаг
Над Прагой марш висит, взлетает флаг
И снова марш, и снова стяг
Однажды днем, в обычный день, ты сам бросаешься под стол
Ты столь же грязен, как давно не знавший тряпки пол
Ты с ним сливаешься, и постепенно превращаешься
В такой же липкий пласт, такой же грязный слой
Ничем не отличимый от обычной тряпки половой

И все равно войдут, не спросят, двери распахнут
Промашки не допустят, обнаружат и от пола оторвут
А ты уже как будто не живой
И ты не возмущаешься
Ты даже не прощаешься
И утешаешь сам себя, да только так, да сразу вниз, и сразу головой

4.
Разговор с Григорием Ивановичем

Жизнь голосом вторым
Таким спокойным, ласковым всю ночь твердит
Высокий мир для нас теперь открыт
Налей, давай допьем, потом пойдем, шагая широко…
Ну, как куда?
Туда, где есть буржуи, нам обязательно туда
И непременно в первые ряды
Держи…

Буржуев будем резать, ведь они, вся их враждебная орда
Да, не бубни, а пей до дна
Сплошь из "буржуев недорезанных" возведена…
Причем тут суд, какая муть
Забудь…

Все обвинения давно уже историей предъявлены
Историей, не нами, к стенке все они поставлены
А нам досталось справить приговор
Курок, касание, и разрешен столетний спор
И будет мир освобожден,
Ты представляешь, будет мир освобожден
И значит, будет мир спасен
Ты хочешь мир спасти?
Тогда не спи…

Ты посмотри
Нет, посмотри на этого буржуя, и на его буржуйское пальто
Его лицо…
На сем лице буржуйские пороки вдохновенно высекал
Не кто-нибудь, сам "Капитал"
Теперь черты буржуйские не удалить, не смыть
Их можно лишь в расход пустить
С носителем всех этих лиц и глаз –
В один прием
Да, не сопи, потом сочтем

Безглазых лиц
С тех пор наставлено немало вдоль границ
Стоят ряды, и высятся ряды
И состоят они
Сплошь из рядов
Не видно единиц, нули куда-то закатились
И промежутки тоже скрылись
Остались длинные ряды ваятелей, почти создателей
Ряды спасателей


5.
Разговор с Анной Андреевной

Здесь всегда восседал господин
Он пытался кипеть, но на деле пыхтел
У него получалось неплохо. Он так часто и долго сидел
Что диван продавил
И теперь тот диван – антикварная вещь
Почему?
Потому что на этом диване, вот в этом углу
Видите, яма, какая, почти как кювет
Между прочим, ее там оставил всемирно известный поэт

Да, мадам. Вы собрали вещички?
Их должно быть немного. Все правильно, сверху гвоздички
Разрешается
Нарушением правил поступок такой не считается
А пальто? Ну, зачем вам пальто?
Вы проводите мужа, бумагу на подпись дадут. Вот и все
И бегите домой
Побежите ночной
И пустынною улицей. А чего вам бояться?
Темноты… тишины…
Фонари на столбах будут тихо качаться

А прочее?
Прочее будет, но будет вам только казаться
А прошлое?
Прошлое будет, и будем к вам дерзко являться
И будет судьей представляться
Судья?
Я шучу
Ну, конечно, судьба

Я гляжу
Возле вашего дома аптека, напротив, вон там на углу?
Между прочим, полезная вещь. Валерьянку дают, я сказал, продают
По рецептам больным отпускают
Иль так
Там презренные знаки – неспешно – на здоровье меняют
Из бутылок здоровья – здоровьице пьют
И здоровые знаки глотают
Разве плохо, здоровье, ведь оно никому не мешает

Вы туда посмотрите, смотрите
Нет, вправо, глядите
Ведите
Переведите…

Вот странная походка
Она похожа на прыжки. Один прыжок, другой, за ним еще
Как будто наша лодка
Торопится, стремглав летит
А он, походки обладатель, едва спешит
Плывет
Мы на земле, он – в воздухе живет
Стихии странной странный обитатель, какая муза в мир его ввела
Он смотрит вниз, из окон и со стен второго этажа
Он оторвется от стены и, возбуждая наши страхи, не упадет
А будет плыть; ему воздушный мост
Судьба приберегла. Он улетит, жар-птицу ухватив за хвост
А мы убогие, глядящие с обратной стороны все той же линии судьбы
Мы будем в грязь бросать,
Завидовать и яростно топтать
Нам непонятные и неизвестные холсты

                (Продолжение следует)